Что такое соматизация конфликта
Соматизация
На протяжении многих лет психологи вели исследований в области психосоматики (направление в психологии и медицине, касающееся изучения влияния психологических факторов на проявление телесных недугов), в результате чего появилось такое понятие, как «соматизация».
Cоматизация («сома» от лат. – тело) является трансформацией человеком неосознанных психологических проблем (подавленность, страх, тревога, депрессия и пр.) в заболевания тела.
Симптомы этого вида психологической самозащиты могут быть разнообразными:
В большинстве случаев соматизация дает о себе знать, когда человек с повышенным вниманием относится к собственному самочувствию, состоянию здоровья. Также к «бегству в болезнь» склонны и те, кто, казалось бы, бесконечно могут рассказывать о здоровом образе жизни, своих болезнях и пр. Эти люди могут с упоением спорить на такие темы, но при этом чувствительно реагируют на любые замечания, советы в свой адрес.
К примеру, вы чувствуете, что не можете найти свое место в жизни, отчаиваетесь. В итоге депрессивное состояние выражается в болях груди, головокружении. Это яркий пример реакции организма на психологические проблемы, что, в свою очередь, относится к исследованиям в области соматизации.
Важно отметить, что это в какой-то мере олицетворение негативных эмоций в физическом теле, в заболеваниях 
различного плана.
Соматизация конфликта
Данное явление – это не что иное, как особенность психики каждого человека. В моменты стрессовых ситуаций, конфликтов с обществом мозг способен переводить психологическое напряжение в тело. Так у мужчин в основном страдает желудок, а женщины жалуются на сердечные расстройства.
Напоследок, необходимо напомнить, что каждый человек сам отвечает за собственную жизнь, состояние здоровья и важно следить за своим настроением, душевным состоянием. Ведь душа и тело неразрывно связаны.
Соматизация
Соматизация – это процесс, при котором психологические тревоги и заботы конвертируются в физические симптомы. Например, человек испытывает невероятное горе и скорбь по поводу утраты любимого, и он соматизирует свои страдания в форме сильнейшей усталости. Корень «сома» происходит от греческого слова, которое означает «тело». Соматические симптомы могут варьироваться от боли в суставах до временной потери зрения. Несмотря на отсутствие физических причин для проявления всех этих ощущений, соматические симптомы являются вполне реальными.
Отсутствие заболеваний пищеварительного тракта не меняет того факта, что периодически возникающая у человека тошнота вызывает вполне реальную рвоту. Соматизация представляет собой симптом, а не диагноз как таковой. Зачастую она является проявлением расстройства с соматическими симптомами и конверсивного расстройства, однако она также может сопровождать другие состояния. Людям, заметившим у себя проявления соматизации, действительно стоит обратиться за лечением к специалисту в области психического здоровья.
ЧТО ТАКОЕ СОМАТИЗАЦИЯ?
Большинство людей сталкивается с соматизацией в какой-то момент своей жизни. Выкидыш из-за чрезмерной тревожности, головные боли от стресса или физическая слабость после получения психологической травмы – все эти симптомы по сути представляют собой соматизацию. Обычно такие проявления обусловлены определенной ситуацией и являются временными. Соматизация превращается в клиническую проблему в том случае, когда она вызывает серьезные и продолжительные страдания и расстройство чувств.
Человек может посчитать эти симптомы проявлением телесного недомогания и обратиться к врачу, но врачи редко находят физическое объяснение. Если они все же обнаруживают какое-то физическое расстройство, то симптомы соматизации, скорее всего, никак не будут связаны с этим состоянием, или они будут проявляться в непропорциональной степени, не характерной для данного расстройства. (Например, человек с переломом лодыжки жалуется на проблемы с дыханием).
Соматические симптомы не являются воображаемыми или фальшивыми. Такие люди не притворяются больными ради достижения каких-то личных целей – то есть они не симулируют болезнь. Соматические симптомы могут и не иметь какой-то явной и очевидной причины, поддающейся наблюдению, однако эта боль и это расстройство является совершенно реальным. И люди с этой проблемой заслуживают не меньше сострадания и сочувствия, чем люди, имеющие какой-то медицинский диагноз, связанный с физическим здоровьем.
РАССТРОЙСТВО С СОМАТИЧЕСКИМИ СИМПТОМАМИ
Соматизация представляет собой ключевое проявление расстройства с соматическими симптомами (РСС). Термин «РСС» охватывает состояния, которые в прошлом квалифицировались как «расстройство соматизации», «ипохондрия» и «болевое расстройство». Согласно Диагностическому и статистическому руководству (DSM-5), примерно в 75 % случаев постановки диагноза «ипохондрия» это состояние теперь следует квалифицировать как «РСС».
Согласно данным, представленным в Руководстве DSM-5, от РСС страдает от 5 до 7 % всего населения. При наличии РСС у человека присутствует как минимум один соматический симптом, который продолжает проявляться на протяжении 6 месяцев или дольше. Человек может страдать от постоянной и устойчивой диареи, усиления и учащения сердечного ритма, одышки и т.д. Боль является достаточно распространенным соматическим симптомом.
При серьезном проявлении РСС человек может строить свою повседневную жизнь вокруг проявляющихся у него соматических симптомов. Эта проблема превращается в ключевую часть его идентичности и отношений с другими людьми. Такие люди часто проявляют сопротивление и отказываются верить в то, что все эти соматические симптомы на самом деле коренятся в его психике и имеют психологические основы.
Диагноз «РСС» нередко вызывает массу вопросов и кажется спорным и неоднозначным. Многие неврологические состояния, включая фибромиалгию, раньше относились к категории соматизированных симптомов, потому что врачам не удавалось найти причину появления боли в таких случаях. Новейшие критерии диагностики нацелены на предотвращение будущих ошибок, и они включают психологическое расстройство и душевные страдания. Одного наличия необъяснимого физического недомогания больше не достаточно для постановки диагноза «расстройство с соматическими симптомами».
КОНВЕРСИОННОЕ РАССТРОЙСТВО
Соматизация также является характерной особенностью конверсионного расстройства. Со стороны может показаться, что у человека с этим расстройством есть какие-то проблемы с функционированием нервной системы (на уровне мозга, спинного мозга или нейронов). У него могут наблюдаться неконтролируемые движения и нарушения работы физических органов чувств.
К самым распространенным симптомам конверсионного расстройства относится:
Для постановки диагноза «конверсионное расстройство» клиническому специалисту нужно доказать несовместимость этих симптомов с ассоциирующейся неврологической проблемой, которая выявляется с помощью проведения множества специальных тестов. Например, у человека могут случаться приступы, в ходе которых наблюдается дрожь и судороги в конечностях и потеря сознания – и на первый взгляд эти приступы могут показаться проявлениями. Но в ходе проведения энцефалограммы, позволяющей изучить активность мозга пациента, врач видит, что модели его мозговой активности не совпадают с моделями, характерными для эпилепсии, и здесь не наблюдается каких-то других нарушений. То есть в данном случае у человека случаются припадки не-эпилептического характера, и такие результаты не говорят о том, что человек симулирует эти приступы – просто эти припадки не обусловлены какими-то физическими изменениями в его мозге.
КАКИЕ ПРИЧИНЫ ЛЕЖАТ В ОСНОВЕ СОМАТИЗАЦИИ?
Существует множество различных теорий, объясняющих происхождение и развитие соматизации. И эти теории указывают на такие причины, как:
Соматизация может быть обусловлена целым рядом различных факторов, и у нее также может и не быть какой-то явной и очевидной причины. Что бы ни лежало в основе соматизации, все эти симптомы являются совершенно реальными, и они действительно причиняют человеку расстройство и душевные страдания. Людям, столкнувшимся с этой проблемой, стоит обратиться к терапевту – он действительно может помочь!
Соматизация: современные трактовки, психологические модели и методы психотерапии. Часть 2
Московский НИИ психиатрии Росздрава
ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ МОДЕЛИ СОМАТИЗАЦИИ
Уже давно дискутируется вопрос о наличии особой когнитивно-аффективной организации личности, предрасполагающей к соматизации. Можно выделить два основных направления поиска: концепция алекситимии, разрабатываемая с 1970 гг. и концепция особых когнитивных нарушений, разрабатываемая в последнее десятилетие. Начнём с последнего направления, которое, несомненно, возникло в связи с бурным развитием и успехами когнитивной психотерапии. Оно во многом связано с работами А. Барского и его сотрудников (Barsky A. и соавт., 1988, 1990, 1993). В качестве важной детерминанты соматоформных нарушений рассматривается особый когнитивный стиль восприятия телесных ощущений, обозначенный А. Барским термином «cоматосенсорное усиление или амплификация» (somatosensory amplification). Этот стиль описывает по-разному выраженную у разных пациентов тенденцию воспринимать телесные ощущения как чрезмерно интенсивные, потенциально опасные и неприятные. Помимо этого он характеризуется повышенным вниманием к телесным ощущениям и склонности интерпретировать их не как нормальные физиологические реакции, а как признаки патологии. А. Барский показал, что у людей с интероцептивным стилем восприятия выше страх смерти, больше озабоченность здоровьем, они больше склонны интерпретировать неясные телесные симптомы как признаки опасного заболевания.
П. Сальковскис (Salkovskis P., 1989, 1995) отмечает особый когнитивный стиль этих больных в плане установок по отношению к здоровью и медицине, например: «здоровье означает полное отсутствие каких-либо нарушений», «боль в ногах может быть признаком инфаркта миокарда», «врач всегда обязан установить диагноз, назначить лечение и избавить от симптомов». При этом представление о связи между физическим и психическим может быть очень поверхностными или же вообще отсутствовать.
Понятие алекситимии, несколько отодвинутое во второй половине 1980-х гг., приобретает всё более актуальное звучание в связи с новой волной интереса к соматизации в её новом, более узком значении, связанным с введением категории соматоформного расстройства в МКБ-10. Предложенный в 1972 году П. Сифнеусом термин «алекситимия» («безречечувствие» в буквальном переводе) обозначает целый ряд нарушений, обусловливающих особый способ переживания и выражения индивидом собственных эмоций: затруднения в осознании и словесном описании собственных чувств или трудности в вербализации эмоций; особый стиль мышления с бедностью символизации, ориентацией на детали внешних событий (так называемое операторное мышление); трудности разведения эмоциональных состояний и телесных ощущений, с периодическими вспышками гнева или слезливости, но неспособности объяснить свои переживания при расспросах; высокая социальная конформность, благодаря которой зачастую люди с высоким уровнем алекситимии выглядят хорошо адаптированными, но на самом деле часто ведут роботоподобное существование с опорой на внешние нормы и инструкции; сниженная эмпатическая способность и выраженные трудности интернализации конфликтов (Sifneos, 1977).
Характер связи алекситимии и соматизации до сих пор остаётся предметом жарких дискуссий (Lipowsky, 1988, 1989; Kellner, 1990; Николаева, 1991; Тхостов, 2002; Гаранян, Холмогорова, 2002). Основным инструментом для выявления алекситимии, как уже упоминалось, является специально созданная для этих целей Торонтская шкала алекситимии, включающая три подшкалы: осознание эмоций, выражение эмоций, экстернальное мышление (Taylor, 1984).
Некоторые авторы предлагают различать первичную и вторичную алекситимию: 1) первичная – по тем или иным причинам неразвившаяся способность к осознанию и выражению чувств; 2) вторичная – доминирование в процессе развития защитных механизмов избегания, отрицания и вытеснения. Следует, однако, отметить, что резкое преобладание таких защитных механизмов также может вести к утрате навыков осознания и выражения чувств, т. е. устойчивой алекситимии.
Другие авторы предлагают говорить об алекситимии как устойчивой черте и об алекситимии как состоянии (state and trait alexithymia): «. алекситимия как состояние может возникнуть в виде реакции на депрессию и тревогу, и, таким образом, может быть транзиторным феноменом, характеризующимся повышением балльных оценок только по подшкалам, связанным с чувствами. Остаётся, однако, непонятным, как эта специфически связанная с чувствами алекситимия отличается от отрицания и вытеснения» (Krystal, 1988 с. 51).
Сейчас алекситимия рассматривается как один из нескольких возможных общих факторов риска по соматизации (Lipowsky, 1988), а также важный барьер в оказании психологической помощи этому контингенту. Можно выделить 4 модели возможной этиологии самого феномена алекситимии.
1. Генетически запрограмированное свойство организации центральной нервной системы. Предположение о генетической этиологии позволяют выдвинуть исследования о выраженной латерализации левого полушария головного мозга у людей с алекситимией, а также данные о том, что активное фантазирование коррелирует с активацией правого полушария. По некоторым данным, подвергнутые комиссуротомии, становятся алекситимными (Kellner, 1990; Калинин, Максимова, 1994).
2. Защитный механизм, складывающийся с детства, как способ защиты от большого количества негативных эмоций, например, в семьях с проблемой алкоголизации. Известно, что близкие родственники больных соматоформными расстройствами часто страдают алкоголизмом. «Дети, выросшие с жестокими родителями или сиблингами, должны как-то приспособиться к постоянной угрозе их формирующейся идентичности. При выражении чувств эти наиболее уязвимые и молодые члены семьи дорогой ценой платят за ощущение защищенности – ограничением возможности воспринимать то, что они чувствуют на самом деле. В то время как другие дети учатся воспринимать и коммуницировать свои эмоции, эти дети должны бороться за выживание в климате родительской семьи, провоцирующем ужасные эмоции» (Kleinberg, 1996, с. 44). С психоаналитических позиций алекситимия, в этом случае, является следствием работы таких защитных механизмов как изоляция аффекта и проективная идентификация.
3. Раннее научение от алекситимной матери. Эта гипотеза подтверждается исследованиями Д. Биренбуама и Т. Джемса, которые показали, что высокий уровень алекситимии коррелирует с сообщениями испытуемых о сниженной эмоциональной экспрессивности и преобладании негативных эмоций в их родительской семье (Berenbaum, James, 1994). Многие психоаналитические наблюдения подтверждают, что способность ребёнка интегрировать эмоции в психологические структуры зависит от способности их родителей интегрировать и вербализовывать чувства (Kleinberg, 1996).
4. Общее влияние социального окружения, в котором навыки эмоциональной жизни подавляются и мало развиваются. Обучение в современной культуре развивает преимущественно левое полушарие, существует много запретов, связанных с эмоциональным поведением и т. п. По ряду данных, алекситимия коррелирует с возрастом, образованием и социальным положением, что можно в определённой степени объяснить зависимостью способности к внутренней эмоциональной жизни от уровня образования и социального положения.
А.Б. Холмогоровой и Н.Г. Гаранян была предложена многофакторная психосоциальная модель расстройств аффективного спектра, включающая макросоциальный, семейный, личностный и интерперсональный уровни (1998). Применительно к соматоформным расстройствам был выдвинут ряд гипотез, касающихся факторов, относящихся к каждому из уровней.
К социальным факторам соматизации можно отнести вторичные выгоды, получение внимания и помощи, которые связаны в нашей культуре с наличием соматического заболевания гораздо в большей степени, чем с наличием психического расстройства. Стигматизация, связанная с психическим расстройством, делает психологические жалобы условно нежелательными. Социально-психологические модели исходят из того, что в нашей культуре соматические симптомы могут выступать в качестве способа коммуникации и построения межличностных отношений. Принятие роли пациента позволяет избежать дополнительных нагрузок, даёт право на определенные льготы, поэтому больные с подобной, пусть бессознательной мотивацией, могут быть очень фрустрированы благоприятными результатами обследования и вступать по этому поводу в конфликты с врачами, настаивая на дальнейших обследованиях и праве на помощь. Таким образом, здесь в качестве макросоциальных факторов соматизации могут выступать вторичная выгода и социальное подкрепление (Uexkuel, 1996; Rief, Hiller, 1998).
Большую распространённость соматоформных расстройств в восточных культурах многие авторы связывают с традиционными для них нормами эмоционального поведения, ограничивающими возможности вербального выражения эмоций (Leff,1973; Lipowsky, 1988). Существует тенденция к росту соматизации и в Западных культурах (Lipowsky, 1988). Одно из наиболее часто привлекаемых объяснений, что есть люди, которым независимо от культурных корней не хватает словаря для описания переживаний – феномен описанный понятием «алекситимии». Негативные установки по отношению к эмоциям в западной культуре являются одним из важных культуральных стереотипов, связанные с культом сдержанности, силы, успеха и совершенства. Эти стереотипы приводят к запрету на выражение негативных чувств и низкой культуре психогигиены эмоциональной жизни (Холмогорова, Гаранян, 2002).
В опоре на многофакторную психосоциальную модель нами было организовано исследование пациентов, страдающих соматоформными расстройствами. Всего было обследовано 52 пациента и 30 здоровых испытуемых, составивших контрольную группу. Исследование проводилось совместно с клиникой Фрайбургского университета им. Альберта Людвига (Германия), Цюрихского университета (Швейцария), Льежского университета (Бельгия). Гипотезы и общий дизайн проекта был предложен российской стороной, зарубежные специалисты (М. Виршинг, П. Шайб, Т. Геринг, М. Дебри) выступали в качестве координаторов проекта и консультантов по западным методикам. В исследовании с российской стороны, помимо нас, принимали участие сотрудники лаборатории клинической психологии и психотерапии Московского НИИ психиатрии Росздрава: научные сотрудники кандидаты психологических наук С.В. Воликова, Г.А. Петрова, Т.Ю. Юдеева. Клиническую оценку состояния пациентов в соответствии с критериями МКБ-10 проводила ведущий научный сотрудник МНИИ психиатрии Росздрава, к.м.н. Т.В. Довженко.
При постановке диагноза и распределении пациентов по диагностическим категориям учитывались их жалобы, сведения о течении заболевания, ведущие психопатологические проявления, определяющие клиническую картину на момент обращения и их выраженность, а также личностные особенности пациента. На основе этого некоторым пациентам были поставлены сложные диагнозы, включающие коморбидные личностные расстройства.
4 пациента (46,2 %) имели диагноз «соматизированного расстройства» (F45.0, МКБ-10). Они предъявляли жалобы на многообразные, повторяющиеся и часто изменяющиеся соматические симптомы, которые не были локализованы в каком-либо отдельном органе или системе организма. 28 пациентов (53,8 %) имели диагноз «соматоформной вегетативной дисфункции» (F45.3, МКБ-10), их жалобы относились к отдельному органу или системе организма, наиболее часто – к сердечно-сосудистой, гастроинтестинальной и дыхательной. Пациенты с ипохондрическим расстройством (F45.2) сознательно исключались, так как диагностический статус этой категории пациентов является предметом дискуссий, как правило, этот диагноз сопряжён с выраженной личностной патологией и представляет большие трудности для терапии (как медикаментозной, так и психотерапии). В группу вошли 44 женщины (87,2 %) и 8 мужчин (12,8 %). Средний возраст испытуемых экспериментальной группы составил 37,9 лет. Более половины пациентов имели среднее профессиональное образование (57 %); остальная часть испытуемых имела высшее образование (44 %).
Контрольная группа значимо не отличалась от экспериментальной ни по одной из указанных характеристик.
Пациенты предъявляли жалобы, главным образом, на нарушения функций, а также боли и другие неприятные ощущения со стороны различных органов и систем органов: учащённое сердцебиение, перебои и боли в области сердца, в загрудинной области, чувство нехватки воздуха, затруднения, учащения дыхания, тошноту, отрыжку, изжогу, затруднения глотания, боли, неприятные ощущения, чувство дискомфорта в области желудка, кишечника, кишечные расстройства, расстройства мочеиспускания, жалобы на чувство жара, озноба, потливость, онемение, покалывание, боли в различных частях тела (руки, ноги, спина, грудная клетка, живот, голова). Следует отметить, что наиболее частыми были жалобы на нарушение сердечно-сосудистой и дыхательной систем. При соматоформной вегетативной дисфункции (F45.3) картина заболевания исчерпывалась жалобами на нарушение какой-либо одной системы органов. При соматизированном расстройстве (F45.0) пациенты предъявляли множественные жалобы на соматовегетативные нарушения со стороны различных органов.
Жалобы на соматическое неблагополучие доминировали в картине заболевания и сочетались с опасениями за состояние здоровья. В отличие от пациентов с ипохондрическим расстройством, которые не включались в обследованную группу, у пациентов с соматизированным расстройством и соматоформной вегетативной дисфункцией не было твёрдой уверенности в наличии тяжёлого прогрессирующего заболевания с тяжёлыми инвалидизирующими последствиями, они страдали от соматических симптомов и хотели их скорейшего устранения. Все пациенты были обследованы врачом-психиатром после многократных визитов к врачам-интернистам, повторных параклинических исследований, не выявивших какой-либо соматической патологии. Тем не менее, у пациентов сохранялась уверенность в соматической природе симптомов, а внутренняя картина болезни носила исключительно соматический характер. Пациенты не предъявляли активно жалоб на нарушения настроения. Лишь при целенаправленном детальном расспросе они отмечали раздражительность, утомляемость, плохой сон, внутреннее напряжение, беспокойство, подавленное настроение. Однако при этом они никак не связывали свое эмоциональное состояние с соматическими симптомами и не рассматривали их как основание для обращения за помощью к специалисту-психиатру. Тревожные и депрессивные нарушения по своему характеру, выраженности и месту в клинической картине не были достаточными для постановки диагнозов тревожных (F40,41, 43, 48) или депрессивных расстройств (F32-38).
Обследование экспериментальной и контрольной групп с помощью опросника выраженности психопатологической симптоматики SCL-90-R выявило различия по всем показателям на высоком уровне статистической значимости. Наиболее высокие показатели отмечаются по шкалам соматизации, депрессии и тревоги.
Наиболее высокие показатели в группе соматоформных пациентов имеют место по шкале «соматизации», которая содержит вопросы о наличии соматических жалоб (головные боли, боли в области сердца, в мышцах и т. д.). Высокие показатели по шкале депрессии и тревоги связаны с формированием у пациентов опасений и страхов, связанных с состоянием здоровья. Основная часть вопросов шкалы «тревоги» связана с переживанием чувства страха, паники, ожидания чего-то плохого. Наличие болезненных соматических ощущений, не получающих никаких разъяснений со стороны врачей-интернистов в течение длительного времени, может приводить к формированию фобических нарушений и способствовать росту депрессивной симптоматики. Однако тревожные и депрессивные симптомы в клинической картине тесно связаны с соматическими проблемами пациентов, что и обусловливает специфику этой группы больных.
В задачи данной статьи не входит подробно изложение результатов эмпирического исследования с соответствующими таблицами и статистическими выкладками. Поэтому ниже будут кратко представлены лишь основные выводы из проведённого исследования, что важно для эмпирического обоснования разработанной авторами интегративной модели психотерапии расстройств аффективного спектра с выраженной соматизацией. На основании проведённого в опоре на многофакторную психосоциальную модель эмпирического исследования соматоформных расстройств были сделаны следующие основные выводы.
1. Проведённое исследование личностных факторов позволяет конкретизировать особенности когнитивно-аффективной организации пациентов с соматоформными расстройствами. Оказалось, что у этих пациентов значительно сужены семантические поля эмоциональных категорий русской речи, снижена способность к распознаванию эмоций другого человека по мимике, выше запрет на выражение чувств. При этом отмечается позитивная корреляционная связь между показателем запрета на выражение чувств и числом правильно называемых синонимов эмоциональных категорий. Это позволяет сделать вывод, что негативные установки по отношению к эмоциям и бедный эмоциональный словарь являются связанными между собой характеристиками когнитивно-аффективного стиля больных соматоформными расстройствами. Этот вывод также подтверждает корреляционная связь показателя алекситимии как с показателями запрета на выражение чувств, так и с показателем правильно подобранных синонимов. Все указанные характеристики когнитивно-аффективного стиля (алекситимия, запрет на выражение чувств, бедный эмоциональный словарь, сниженная способность к распознаванию эмоций) продемонстрировали значимые корреляции с показателем соматизации. По данным частного корреляционного анализа, связь соматизации и алекситимии опосредована негативным аффектом (показателями депрессии и тревоги), что может служить косвенным доказательством защитной функции алекситимии, изолирующей негативный аффект.
3. Исследование интерперсональных факторов позволяет сделать некоторые выводы о последствиях особой когнитивно-аффективной организации для отношений с другими людьми. Больные соматоформными расстройствами имеют более низкий уровень воспринимаемой социальной поддержки по сравнению со здоровыми испытуемыми. Зависимость социальной поддержки от выраженности алекситимии подтверждается негативной корреляционной связью между соответствующими показателями. Описанные выше эмоциональные дефициты этих больных (сниженная способность к распознаванию эмоций, бедный эмоциональный словарь, а также негативные установки по отношению к эмоциональному самовыражению) затрудняют установление близких отношений с другими людьми, а, значит, мешают их социальной интеграции и получению эмоциональной поддержки. Описанные механизмы дефицита социальной поддержки у данного контингента подтверждаются положительными корреляциями между точностью распознавания эмоций другого человека и уровнем воспринимаемой социальной поддержки, и негативной корреляцией между уровнем запрета на выражение чувств и различными параметрами социальной поддержки. Исследование выявило негативную корреляционную связь между симптомами соматизации и воспринимаемой социальной поддержкой. Для уточнения гипотезы о роли эмоциональных дисфункций в дефиците социальной поддержки был проведён частный корреляционный анализ. Его данные показывают, что при устранении влияния переменных, отражающих дисфункции эмоциональной сферы (алекситимии, запрета на выражение чувств, бедного эмоционального словаря, сниженной способности к распознаванию чувств), связь между соматизацией и социальной поддержкой становится незначимой. Выявлена значимая связь между общим показателем психопатологической симптоматикой и общим показателем социальной поддержки.
Таким образом, данные исследования на основе многофакторной психосоциальной модели показывают, что феномен соматизации требует системного подхода и учёта целого ряда семейных, личностных и интерперсональных факторов, а разработка программ психологической помощи должна опираться на систему связанных с ними мишеней.
ОСНОВНЫЕ МЕТОДЫ ПСИХОТЕРАПИИ РАССТРОЙСТВ С ВЫРАЖЕННОЙ СОМАТИЗАЦИЕЙ
Психоаналитическая модель
Динамически ориентированная стационарная психотерапия пациентов с соматизацией часто включает невербальные аналитически ориентированные методы – телесно ориентированную психотерапию и арттерапию. Эти методы позволяют вычленять аффект, минуя вербальный канал, а затем перерабатывать его совместно с пациентом на основе аналитических представлений.
Когнитивно-бихевиоральная модель
Когнитивно-бихевиоральная модель помощи больным соматоформными расстройствами основана на концепции соматосенсорной амплификации и была описана П. Сальковскисом (Salkovskis, 1989). Центральным в этой модели является работа с характером восприятия больными своих телесных ощущений. Как правило, у этих больных имеются установки и убеждения о высокой вероятности развития соматического заболевания. В соответствии с этими убеждениями интерпретируются все воспринимаемые телесные ощущения. Более того, в силу постоянного прислушивания и отыскивания симптомов возрастает общее напряжение, растёт тревога, а значит и её вегетативное сопровождение, которое, в свою очередь, приводит к усилению телесных сенсаций. Окружающие, в т. ч. доктора, нередко склонны подкреплять эту тревогу собственной озабоченностью, назначением многочисленных обследований и т. п. Таким образом, возникает порочный круг соматизации.
Первая фаза лечения обычно заключается в подробном выяснении симптомов, ситуаций, в которых эти симптомы возникают или усиливаются, чувств и мыслей, которые эти симптомы сопровождают. Обычно отдифференцировать чувства и соматические симптомы удаётся после выявления так называемых автоматических мыслей, тревожное или депрессивное содержание которых позволяет вычленить соответствующую эмоцию. Обычно автоматические мысли можно разделить на связанные с симптомами и связанные с ситуацией. Мысли, связанные с симптомами включают интерпретацию физических симптомов, провоцирующую рост тревоги: «Возможно у меня инсульт». Мысли, связанные с ситуацией, обычно являются триггерами физических симптомов: «От этой работы мне станет плохо и, в конце концов, я не справлюсь и сорвусь». В основе этой тревоги может лежать убеждение в уязвимости для тяжёлой болезни, а также в собственной некомпетентности и неспособности справиться с работой. Для того, чтобы изменить негативные автоматические мысли, лежащие в основе порочного круга тревоги, необходимо выяснить аргументы в пользу этих мыслей, которые могут быть у пациента и казаться ему очень важными. Затем терапевт предлагает пациенту проверить, нет ли ошибок в его логике, не искажает ли он факты и реальность, избирательно селектируя факты, подтверждающие его худшие опасения (негативное селектирование), возводя частные факты в правило и т. д. Затем пациенту предлагается найти возможное альтернативное объяснение своим симптомам. Обычно предпринимаются также бихевиоральные эксперименты для проверки иррациональных и альтернативных убеждений. Важно, что интервенции касаются не симптомов самих по себе, а лежащих в их основе дисфункциональных убеждений. Больной учится относится к своим негативным мыслям как к гипотезам и тестировать их на предмет соответствия реальности.
Интегративная модель психотерапии расстройств аффективного спектра с выраженной соматизацией
Как видно, динамическая модель черпает многое из когнитивного подхода, хотя и не достаточно, на наш взгляд, использует его потенциал и возможности. С другой стороны, когнитивная модель явно игнорирует все факты, связанные с психотравмирующим прошлым опытом и дисфункциональными семейными паттернами больных соматоформными расстройствами. Концентрируясь почти исключительно на когнитивном стиле больных, авторы когнитивной модели не прорабатывают источники этого стиля, не касаются выраженных межличностных трудностей больных. Между тем алекситимные пациенты испытывают большие трудности в отношениях с другими людьми. Как правило, они не научились адекватно дифференцировать и выражать свои эмоции, не осознают связь этих эмоций с травматическим опытом. Индивидуальная терапия, как правило, недостаточна для компенсации дефицитов межличностного общения. По мнению J. Kleinberg, комбинация групповой и индивидуальной психотерапии наиболее адекватна задаче реконструкции и создаёт благоприятные условия для оказания помощи эти больным «в освобождении от их внутренней тюрьмы и следовании миру» (Kleinberg, 1996). Отсутствие запроса на психологическую работу, физиологическая картина болезни требует введения особого информационно-мотивирующего этапа.
Авторами данной статьи была предложена интегративная когнитивно-динамическая модель работы с соматоформными расстройствами (Холмогорова, Гаранян, 1996). Она разрабатывалась нами в течение 18 лет, начиная с 1989 г. В проведении индивидуальной терапии и семейной психотерапии с больными расстройствами аффективного спектра на основе этой модели участвовали также сотрудники лаборатории клинической психологии и психотерапии МНИИ психиатрии С.В. Воликова, Г.А. Петрова, Т.Ю. Юдеева. Все пациенты находились на комбинированном лечении, медикаментозное лечение проводилось врачами-психиатрами Е.П. Дубровской, Е.А. Бокаловой, Т.В. Довженко. Модель описана в ряде публикаций, в том числе зарубежных (Холмогорова, 2005; Гаранян, Холмогорова, 1996; 2000; Холмогорова, Гаранян, 1994, 1996 а, б,; 2002; 2006; Kholmogorova, Garanian, 1997 a,b,; 1998, 2000, Холмогорова, 2006).
На основании имеющихся эмпирических данных, полученных разными авторами, а также вышеизложенных выводов из проведённого нами эмпирического исследования были сформулированы следующие цели интегративной психотерапии расстройств аффективного спектра с выраженной соматизацией:
1) помощь в понимании психологических механизмов своего заболевания и обретения смысла психологической работы;
2) тренировка способности распознавания, дифференциации и понимания эмоций и сопровождающих их когнитивных процессов, развитие рефлексивной способности;
3) проработка жизненного и семейного контекста проблем;
4) проработка межличностных затруднений, не осуществляемая в групповой когнитивно-бихевиоральной терапии в отличие от психодинамической.
Первой и второй задаче соответствуют в большей мере когнитивные задачи, третьей и четвёртой – психодинамические.
Таким образом, психотерапевтический процесс разбивается на две ступени: 1) когнитивную, на которой доминируют когнитивно-бихевиоральные задачи, а психодинамические играют подчиненную роль; 2) психодинамическую, где указанная пропорция изменяется. Переход к глубинной психологической работе (II ступень) возможен только на основе первой ступени, после тренировки способности к самонаблюдению и пониманию своих чувств, а также развития рефлексивной способности. Они выступают в качестве необходимых новообразований для перехода к следующим задачам. В таблице 1 описаны основные этапы и соответствующие им когнитивные и психодинамические задачи.
I этап – Информационно-мотивирующий
На первом – информационно-мотивирующем – этапе психотерапевты знакомят больных с моделью психологических механизмов их заболевания, что соответствует используемой в когнитивной терапии процедуре «презентации модели». Они рассказывают, используя конкретные случаи и примеры, о принципе реципрокных отношений между психологическим и физиологическим компонентами эмоций (чем меньше эмоция осознана и переработана на психологическом уровне, тем сильнее выражен её физиологический компонент в виде различных неприятных телесных ощущений и вегетативных дисфункций), а также о принципе «порочного круга» (действующего по схеме: неприятные эмоции слабой интенсивности – телесный дискомфорт – фокусировка внимания на нем – мысли тревожного содержания – усиление отрицательных эмоций – усиление телесного дискомфорта и т. д.). С больными подробно обсуждаются общие законы эмоциональной жизни (непрерывность, потенциальная осознаваемость, выражаемость и управляемость эмоций) и последствия нарушений правил эмоциональной психогигиены для физического и психического здоровья. Затем психотерапевты знакомят больных с методом групповой психотерапии (презентация модели помощи), развивающим самопонимание и понимание других, и на этой основе способность к регуляции своих состояний и отношений с другими людьми.
Уже на первом информационном занятии необходимо создать предпосылки для атмосферы доверия и открытости, делая первые шаги по снятию страха и стыда, связанных с диагнозом «невроз» (путём информирования пациентов о распространённости невротических состояний, об их культуральных источниках, приглашения выздоровевших больных, которые открыто рассказывают о своем опыте болезни и лечения). Таким образом, делается первый шаг к установлению рабочего альянса через принятие и осознание больными целей, которые необходимо решить в ходе психотерапии.
Основными новообразованиями первого этапа являются пробуждение интереса к психологическому аспекту жизни, повышение готовности к психологической работе, расшатывание мифа о чисто соматической природе заболевания, самоопределение по отношению к болезни и лечению.
II этап – тренинг в осознании и выражении чувств
На этапе тренинга в осознании и выражении эмоций главная задача состоит в развитии соответствующих навыков. Предварительно мы проделываем специальную групповую работу по изменению негативной установки по отношению к эмоциям (развенчание культуральных мифов, первичная конфронтация с базисной культуральной посылкой «чувствовать опасно»). Введение этого этапа представляет собой отход от традиционной схемы когнитивной психотерапии, где после представления модели сразу следует работа с когнитивными аспектами эмоций (например, регистрация т. н. автоматических мыслей). В результате специальных упражнений и вопросов больные начинают понимать собственные трудности в осознании и выражении чувств как проблему. Именно эти трудности делают невозможной работу с когнитивными компонентами эмоций. Поэтому мы вводим специальный этап, направленный на развитие навыков маркировки эмоций через расширение эмоционального словаря больных и фокусировку их внимания на модусе переживания, а также навыков дифференцировки различных эмоций в сложной гамме чувств с помощью приёмов озвучивания, дублирования эмоций и т. д.
Работа на этом этапе происходит по принципу «здесь-и-теперь», то есть маркируются и выражаются эмоции, возникающие в процессе специальных упражнений и спонтанных взаимодействий в группе. Параллельно происходит обучение адекватным формам обратной связи участников групп друг другу, что также не относится к когнитивным формам групповой работы, а больше соответствует динамическим. Необходимость установления рабочего альянса подчеркивается и когнитивно-бихевиоральными, и психодинамическими терапевтами, хотя само понятие происходит из психоанализа. В данной модели совмещается «совместное экспериментирование» как основа альянса в когнитивной психотерапии и строгость сеттинга, безоценочность, санкционирование самораскрытия, заимствованные из психодинамического подхода. Для подготовки к более углубленной психодинамической работе психотерапевты отслеживают основные формы сопротивления в виде опозданий, жалоб на скуку или непонимание, а также реакции переноса в виде чрезмерных ожиданий от лидера. Тематические содержания, которые спонтанно всплывают в группе (тема бессилия, общечеловеческой враждебности, противопоставления сильных и слабых), фиксируются с целью последующей проработки.
В результате второго этапа больные входят в лучший контакт со своими чувствами, что может привести к усилению психологических симптомов депрессии и тревоги при уменьшении физиологических жалоб. Основные новообразования этого этапа: способность к фокусировке на внутреннем мире и выработка средств символизации внутреннего опыта.
III этап – тренинг управления эмоциональными состояниями
Этап тренинга управления эмоциональными состояниями начинается с презентации двух типичных для больных способов дисфункционального эмоционального поведения, условно названных нами «игнорирование» (отрицание самого факта негативных переживаний и фиксация лишь на физических ощущениях) и «индуцирование» негативных эмоций (продуцирование мыслей негативного содержания, усиливающих исходную эмоцию). Эти способы презентируются в форме терапевтического спектакля, где два терапевта взаимодействуют в ролях «человека» и его «чувства», что облегчает больным узнавание собственных способов обращения со своими эмоциями и идентификацию тех ситуаций, когда возникает такое дезадаптивное поведение. Таким образом, каждый больной по аналогии начинает создавать «копилку» или набор собственных проблемных ситуаций и соответствующих им эмоциональных и когнитивных процессов.
В качестве инструмента управления эмоциями предлагается способ когнитивного совладания, включающий навыки: а) маркировки эмоций при их слабой интенсивности; б) дифференциации конкретных эмоций в сложной гамме неясных, трудно вербализуемых чувств дискомфорта, тяжести, напряжения; в) регистрации автоматических мыслей, сопутствующих неприятным переживаниям; г) дистанцирования (разведения своих мыслей и объективной реальности); д) конфронтации с неадаптивными мыслями и развития альтернативной логики. Все эти шаги по совладанию с тяжёлыми эмоциями наглядно демонстрируются в форме диалога между терапевтами, разыгрывающими роли «пациента» и его «чувства». Затем в процессе терапии идет отработка этих навыков с каждым больным. Таким образом, формируются навыки рефлексивной саморегуляции, происходит постепенная интериоризация действий по остановке, фиксации и объективации собственных мыслей, развивается способность к альтернативному взгляду – помещению своих мыслей в более широкий контекст, что делает возможным их перестройку. Домашние задания по ведению дневника с фиксацией ситуаций, вызывающих негативные чувства, самих этих чувств и связанных с ними мыслей – важный компонент поэтапного формирования рефлексивной способности. Вначале пациентов просят отслеживать ситуации, вызывающие неприятные эмоции, затем фиксировать эмоции и мысли, их сопровождающие, а затем анализировать их – вести внутренний совладающий диалог. Такие задания значительно ускоряют процесс психотерапии, так как способствуют самостоятельной отработке шагов-составляющих рефлексивного акта – основы эмоциональной саморегуляции.
На этом этапе терапевты не ограничиваются фиксацией сопротивлений, реакций переноса и групповых тем, но и маркируют их для участников группы.
Возросшая способность к самопониманию позволяет, с одной стороны, лучше управлять своими актуальными чувствами, с другой – приводит больных в соприкосновение с ранее отчуждаемым травматическим жизненным опытом и соответствующими тяжёлыми переживаниями. Поэтому в результате третьего этапа на фоне общего улучшения состояния и редукции симптоматики нередко отмечается увеличение сопротивления дальнейшей работе, например, так называемый «эффект бегства в здоровье». Основным новообразованием этого этапа является развитие рефлексивной способности к остановке, фиксации и объективации автоматических мыслей.
IV этап – рефлексивно-позиционный анализ
На следующем этапе рефлексивно-позиционного анализа интерпретация и проработка отмаркированного на предыдущем этапе сопротивления, как защиты от болезненных переживаний, позволяют перейти к более глубокой работе. Проработка позитивного и негативного переносов на терапевтов – идеализации, связанной со сверхожиданиями и агрессии, связанной с разочарованием, – также способствуют уменьшению сопротивления, увеличению доверия и создает условия для проработки других переносов в группе.
Обсуждаемый этап нельзя однозначно отнести ни к одному из двух рассматриваемых подходов, хотя психодинамические задачи здесь выходят на первый план. Роль рефлексии в лечении явно подчеркивается в когнитивном понятии «дистанцирования» и в утверждении З. Фрейда, что для успешного лечения необходимо, чтобы пациент наблюдал за собой как бы со стороны, как за другим человеком. Однако представление о рефлексии как механизме саморегуляции, включающем определённую последовательность действий, которые можно целенаправленно формировать, и тем самым закладывать новую организацию мышления, способность к опосредствованию впервые было детально разработано в отечественной традиции (Алексеев, 2002; Зарецкий, Холмогорова, 1983; Зейгарник, Холмогорова, 1985; Зейгарник. Холмогорова, Мазур, 1989; Холмогорова, 2001).
На этом этапе групповой работы уже накоплен достаточный материал в виде различных индивидуальных и межличностных проявлений, периодически всплывающих групповых тем, которые становятся предметом анализа и осмысления. Задача терапевта – стимулировать собственную рефлексию участников, давая минимум интерпретаций. Работа направлена на осознание своей позиции в группе (а, значит, и в жизни) и вытекающих из нее проблем. Одним из важных приёмов в этой работе является использование социометрических шкал (например, доверия–доверия, интернальности–экстернальности и т. д.), на которых каждый находит свое место с последующим выбором. Кроме того, каждому предлагают заполнить тлицу, в которой он сопоставляет себя по позиции с другими членами группы (похож – не похож, в чем именно различия). Следующий шаг – анализ последствий, вытекающих из той или иной позиции для процесса терапии и для жизни. Важным итогом является понимание связи своих проблем с занимаемой позицией. Основным средством осознания позиции и проблем является групповая обратная связь. Проиллюстрируем все это на примере. В процессе социометрии выявляется связь позиции «наблюдатель» с такими внутренними проблемами как дефицит доверия, враждебность, «фасадность». Обратная связь помогает понять те чувства, которые эта позиция вызывает у других людей (недоверие, отчужденность), а затем, в свою очередь, вскрываются вытекающие из неё последствия для процесса терапии (невозможность проработать собственные проблемы) и для жизни (отсутствие близких доверительных отношений и одиночество).
Традиционная когнитивная задача выявления и формулировки убеждений и анализа их последствий хорошо согласуется с задачей выявления позиции, так как позиция включает два важнейших аспекта: 1) внутренний или ценностный – стоящая за той или иной позицией жизненная философия, отражающаяся в убеждениях; 2) внешний или поведенческий – конкретные поступки и действия, интеракции с другими людьми. Иными словами, «позиция» рассматривается в данной модели психотерапии как жизненная философия в действии.
В той мере, в какой человек осознает собственную жизненную философию, и, соответственно, сознательно выбирает её, он свободен и в выборе своей позиции. Позиция является поведенческим стереотипом, который владеет человеком, если её осознание и свободный выбор отсутствуют. Осмысление позиции в плане последствий для жизни даёт человеку возможность пересмотреть её и сознательно принять или отвергнуть и попытаться выработать другую, т. е. происходит сознательное жизненное самоопределение.
При глубинной работе самоопределение происходит не только в плане поведенческих поверхностных изменений (поддерживать контакты или изолироваться), но и в экзистенциальном плане (доверять людям или видеть в каждом потенциального конкурента). Это решение во многом зависит от тех реальных отношений, которые складываются в группе. Для нового самоопределения необходим новый межличностный опыт, что согласуется с психодинамическими принципами. Поэтому успех терапии во многом зависит от того, насколько искренние и подлинные отношения складываются в группе, насколько терапевт не замалчивает острых тем и проблем и сензитивен к происходящему в группе, но при этом способен оказать необходимую поддержку. Именно этот аспект лечения традиционно упускается в когнитивном подходе, акцентирующем роль интеллектуальных процессов и явно недооценивающем терапевтическую роль возникающих «здесь и теперь» принципиально новых межличностных отношений с терапевтом и другими участниками группы. Новое самоопределение, изменение жизненной позиции не может иметь чисто рациональную основу, так как затрагивает глубинные установки личности, экзистенциальную основу её существования.
Итак, основными новообразованиями четвёртого этапа являются способность анализировать собственную позицию, соотносить её с позицией других, обретение опыта доверительных отношений и самоопределение – осознанный выбор позиции в группе.
V этап – проработка семейного контекста
На следующем этапе мы обращаемся к психоаналитической категории прошлого опыта. Необходимым условием глубокой внутренней перестройки является проработка прошлого опыта не только в плане отреагирования травмировавших событий, но и в плане его осмысления и интеграции. Отметим, что в современной когнитивной психотерапии используются техники «оживления детских переживаний», что ещё раз подтверждает тенденцию смыкания когнитивной психотерапии с психодинамическим подходом. Работа на этом этапе достаточно традиционна: выявление родительских программ, требований, ожиданий, семейных мифов и ценностей, анализ реакций переноса, проработка детского психотравмирующего опыта, катарсическое отреагирование. Терапевты побуждают больных открыто и полно выражать свои тяжёлые чувства.
Основными новообразованиями этого этапа являются освобождение от негативных чувств, интеграция прошлого опыта, осознанный выбор позиции в жизни.
VI этап – анализ и проработка личных проблем
На этапе анализа и проработки личных проблем и выявления личных ресурсов составляются индивидуальные «копилки» проблем, переформулированных в терминах внутренней жизни: вместо первоначального «У меня дрожь и сердцебиение» – «Мне трудно доверять людям», вместо «Муж ко мне невнимателен» – «Я очень много требую от других и часто обижаюсь», вместо «Я чувствую физическое истощение» – «Меня губят чрезмерно высокие требования к себе, парализующие мою активность». Параллельно происходит выявление ресурсов, необходимых для решения сформулированных проблем.
На основе результатов предшествующего этапа происходит увязывание актуальных проблем с семейным и жизненным контекстом, что облегчает принятие собственных проблем и снимает чувство вины за их существование.
Наконец, терапия завершается фактически бихевиоральным тренингом новых способов поведения: ставится задача расширения поведенческого репертуара, моделирования и отработки новых, более эффективных способов поведения и их апробации в жизни.
Основными новообразованиями последнего шестого этапа являются новые средства решения проблем, активная позиция по отношению к проблемам, освобождение от власти прошлого.
Данные катамнеза
В процессе апробации модели было проведено 6 групп, каждая длительностью 3 месяца на базе районной поликлиники, занятия проводились в режиме 2 раза в неделю по 2 часа. Число участников группы – 8–12 человек (всего 68 участников, примерно треть из них страдали соматоформными расстройствами, остальные – тревожными и депрессивными с выраженными соматическими симптомами и с преимущественно соматической картиной болезни). Большинство пациентов первично обращались к терапевтам, после чего были неоднократно обследованы врачами-интернистами. В конце концов, они попадали к психиатру, который наряду с медикаментозным лечением рекомендовал им курс психотерапии. Групповые занятия проводились 2 раза в неделю. В группу включались больные от 20 до 45 лет. Был собран катамнез длительностью от одного до семи лет у 35 пациентов с расстройствами аффективного спектра с выраженной соматической симптоматикой, 40 % с высшим образованием, 60 % – со средним, 22 женщины, 13 мужчин. По результатам катамнеза 76 % опрошенных больных активно работали после прохождения курса групповой психотерапии без перерывов и больничных листов по психическому состоянию (что имело место до лечения). 63 % опрошенных больных перестали посещать психиатра и кабинет неврозов в связи со стойкой ремиссией. У 18 % наших пациентов отмечались единичные обращения за психиатрической помощью в кабинет неврозов после стрессовых провокаций (смерти близких, автокатастрофа, нахождение близкого родственника под следствием, инвалидизация близкого родственника). 18 % опрошенных больных продолжали лечение у психиатра кабинета неврозов по поводу периодического ухудшения состояния. По самоотчётам больных, их образ жизни стал более активным после курса психотерапии – 56 % имеют хобби и увлечения помимо работы.
В качестве конкретных изменений, возникших благодаря психотерапии, 54 % больных отмечают развитие навыков эмоциональной саморегуляции и повышений стрессоустойчивости, 44 % – положительные изменения в семейной ситуации, 31 % – развитие навыков общения, улучшение контактов с другими людьми. В самоотчёте о физическом и психологическом самочувствии резко преобладают такие оценки как «удовлетворительно» и «хорошо». Большинство больных непосредственно связывают положительную динамику в социальном функционировании и самочувствии с прохождением курса психотерапии. Так, 75 % больных оценивают степень положительного влияния групповой психотерапии как «сильную», 21 % – как «среднюю», и лишь 4 % отрицают какое-либо положительное влияние группы.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
На сегодняшний день в процессе психотерапии пациентов с проблемой соматизации специалисты сталкиваются с целым рядом серьёзных трудностей: трудности мотивирования на психологическую работу, «алекситимический барьер» в виде трудностей осознания и выражения своих психологических состояний и интернализации психологических проблем, различные вторичные выгоды соматических симптомов и т. д. Представители различных традиций психотерапии рассматривают работу с такими пациентами как вызов и отмечают необходимость дальнейшего поиска оптимальных форм работы. Авторами данной статьи была предпринята попытка разработать интегративную модель психотерапии пациентов с расстройствами аффективного спектра, для которых характерна выраженная соматизация. В этой модели учитываются достижения зарубежных исследователей и отечественной традиции исследования рефлексии и её роли в психическом здоровье. Главным результатом разработки интегративной модели групповой психотерапии является выделение этапов и задач психотерапии больных с выраженной соматизацией аффекта, а также основных новообразований в ходе терапии, без которых невозможен переход к следующему этапу работы. В рамках этой стратегии возможны значительные вариации по длительности и формам психотерапии. В случае значительного ограничения по времени и наличия хороших совладающих возможностей у пациента психотерапия может ограничиваться когнитивным этапом и включать от 5 до 10 индивидуальных сеансов. При наличии коморбидного личностного расстройства или выраженных межличностных проблем показано соединение когнитивного и динамического этапов. Высокая степень алекситимии требует более развёрнутого этапа тренинга осознания и вербализации чувств. Описываемая нами стратегия психотерапии разработана для групповых форм работы. Однако основные принципы применимы и при индивидуальной работе.