Что такое старец в литературе
Значение слова «старец»
1. Старик. Древние старцы сидели на кромках сухого канала, как бы ожидая появления воды. Павленко, Труженики мира.
Источник (печатная версия): Словарь русского языка: В 4-х т. / РАН, Ин-т лингвистич. исследований; Под ред. А. П. Евгеньевой. — 4-е изд., стер. — М.: Рус. яз.; Полиграфресурсы, 1999; (электронная версия): Фундаментальная электронная библиотека
СТА’РЕЦ, рца, м. 1. То же, что старик в 1 знач. (книжн. ритор.). Не сойтись пылкому юноше со старцем. Гоголь. Старец великий смежил орлиные очи в покое. Баратынский (о Гете). К мудрому старцу подъехал Олег. Пушкин. 2. Пожилой монах (церк.). Мы божии старцы, иноки смиренные, ходим по селениям, да собираем милостыню. Пушкин. || О нищем старике, слепце (обл.). 3. Монах или лицо не монашеского звания, пользующееся уважением и авторитетом среди мистически настроенных лиц за свою т. наз. подвижническую жизнь (церк., религ.). Казалось, так и видел келейку в лесу, старенького старца в скуфеечке на камне у речки, говорящего о неземном свете любезному послушнику. А. Н. Толстой.
Источник: «Толковый словарь русского языка» под редакцией Д. Н. Ушакова (1935-1940); (электронная версия): Фундаментальная электронная библиотека
ста́рец
3. религ. монах, являющийся духовным наставником и руководителем верующих или других монахов
Делаем Карту слов лучше вместе
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать Карту слов. Я отлично умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: подавить — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
О литературе
Из наследия Оптинских старцев
Как могли старцы иметь такое превосходное представление о литературе, проживая в монастыре? Многие Оптинские старцы были блестяще образованы. Например, преподобный Амвросий окончил духовное училище первым из 148 человек, затем учился в семинарии, знал пять иностранных языков. Таланты и интеллект сулили ему самое блестящее будущее в миру. Но будущий старец предпочёл жизнь духовную, монашескую.
Преподобный Варсонофий курс семинарии окончил третьим учеником, много читал, прекрасно знал мировую литературу. Затем была учёба в Оренбургском военном училище, штабные офицерские курсы в Петербурге. Постепенно повышаясь в чинах, он скоро стал начальником мобилизационного отделения, а затем и полковником. Увлекался классической музыкой и хорошо разбирался в музыке и литературе. Позднее, будучи старцем, отец Варсонофий часто говорил о пользе чтения для души, особенно советовал читать житий святых.
Некоторые из старцев, не имея высшего образования, тем не менее, занимались самообразованием. Преподобный Нектарий, например, не имел высшего образования, но, по благословению старцев, уйдя в затвор, прочитал всю библиотеку Оптиной пустыни. В Оптинской библиотеке в те годы было более 30 тысяч книг. Сначала преподобный Нектарий изучал творения святых отцов: аввы Дорофея, преподобных Иоанна Лествичника, Исаака Сирина, Симеона Нового Богослова, Макария Великого, святителей Тихона Задонского и Димитрия Ростовского.
Через десять лет пребывания в затворе духовные отцы благословили его читать светских авторов и изучать светские науки. Видимо, для того, чтобы приобрести познания, которые могли бы ему помочь приводить к спасению души мятущейся и ищущей творческой интеллигенции. Так преподобный стал изучать географию, математику, иностранные языки, латынь, читать Данте и Шекспира, Пушкина, Гоголя, Достоевского.
В единственный час отдыха, после обеда, он читал Пушкина или народные сказки, Пушкина и Державина цитировал наизусть. Как-то преподобный сказал: «Многие говорят, что не надо читать стихи, а вот батюшка Амвросий любил стихи, особенно басни Крылова». И до последних дней своей жизни преподобный Нектарий просил привозить ему книги, интересовался направлениями современного искусства, расспрашивал о постановке образования в новое время. Окончив лишь сельскую церковно-приходскую школу, преподобный мог легко общаться с писателями, учёными.
Таким образом, хоть некоторые из старцев и не получили систематического образования, но благодаря самообразованию, а, главное, своей духовной мудрости, могли хорошо понимать направление писателей и поэтов, их внутреннее устроение, тончайшие движения их души. Могли дать совет о том, насколько полезно нам читать те или иные произведения.
Главный критерий – направленность к Богу
Оптинские старцы судили о творчестве писателя, исходя из многих критериев. Но главным критерием для них была направленность авторов к Богу. Этот вектор духовной направленности мог воспитывать в человеке лучшие чувства и будить совесть, побуждать к работе ум, обращаться к долгу, ответственности, любви. А направленный в противоположную сторону, мог уводить людей в пучину страстей и похоти, в глубины тёмных и мрачных теней подсознания.
Старцы высоко ценили лучших писателей, которые «поднимали над будничной серой обыденной жизнью и приводили к Богу». Старец Варсонофий в беседе объяснял это так:
«Опять повторяю: лучшие наши писатели стремились к Богу, хотя теперь как-то забыли об этом; студенчество сейчас ничего не читает и не имеет понятия ни о Шекспире, ни о Пушкине. А эти писатели могли бы поднять их от будничной серой обыденной жизни и привести к Богу».
Преподобный Варсонофий приводил примеры того, как чтение великих писателей облагораживает душу:
«Когда я был в гимназии, в моём классе были два товарища, отчаянные шалуны. В общем, они были добрые малые, и их шалости никогда не были скверными. Но вот начали замечать, что мальчики изменились: незаметно уже их прежних выходок, всё свободное от занятий время они стали проводить за чтением. Спросишь, бывало: «Что ты читаешь?». И получишь ответ: Пушкина, Никитина или вообще кого-нибудь из наших великих писателей. Под влиянием чтения даже лица их изменились, сделались более серьезными, осмысленными».
«Если чтение великих писателей так облагораживает душу, то не тем ли более облагородит и освятит её чтение Слова Божия и святых Отцов? Проникновение в Священное Писание вводит человека в глубину Богопознания и дарует ему такое блаженство, с которым не может сравниться никакая земная радость. Внешний мир с его красотами благотворно действует на человека, и душа, способная наслаждаться красотою мира, есть душа возвышенная, но человек, достигший совершенства, созерцает в душе своей такую красоту, перед которой видимый мир ничего не стоит».
Оптинские старцы и русские писатели
«…Есть предание, что старец отец Макарий предчувствовал приход Гоголя. Говорят, он был в это время в своей келлии, и, кто знает, не в этой ли самой, так как пришел-то Гоголь прямо сюда. Отец Макарий, быстро ходя взад и вперед по келлии, говорил бывшему с ним иноку:
– Волнуется что-то сердце у меня. Точно что-то необыкновенное должно совершиться, точно ждет оно кого-то.
В это время докладывают, что пришел Николай Васильевич Гоголь.
И вот Гоголь у Старца. Начинается беседа. Без свидетелей происходила она, никем не записана, но Бог присутствовал во время неё невидимо, и Божественная благодать преобразила душу Гоголя.
Как бы я желал, да и вы, я думаю, тоже не отказались бы послушать эту замечательную беседу великого Старца с великим писателем. Вероятно, была она весьма содержательна и представляла величайший интерес. Старец Макарий в высшей степени обладал даром властного слова, и речи его оказывали огромное влияние на душу слушателя. Выйдя от Старца, Гоголь говорил:
– Да, мне сказали правду, это единственный из всех известных мне людей, кто имеет власть и силу повести на источники воды живой.
И Гоголь переродился. Он сам говорил: «Вошёл я к Старцу одним, вышел другим».
Гоголь хотел изобразить русскую жизнь во всей её разносторонней полноте. С этой целью он начал свою поэму «Мёртвые души» и написал уже первую часть. Мы знаем, в каком свете там отразилась русская жизнь: плюшкины, собакевичи, ноздревы, чичиковы – вся книга представляет собой душный и тёмный погреб пошлости и низменности интересов. Гоголь сам испугался того, что написал, но утешал себя тем, что это только накипь, только пена, снятая им с волн житейского моря. Он надеялся, что во втором томе ему удастся нарисовать русского православного человека во всей его красоте, во всей чистоте. Как это сделать, Гоголь не знал.
Около этого времени и произошло его знакомство с батюшкой отцом Макарием. С обновлённой душой уехал Гоголь из Оптиной, но не оставил мысли написать второй том «Мертвых душ» и работал над ним. Но потом, чувствуя, что ему не по силам воплотить во всей полноте тот идеал христианина, который жил в его душе, он разочаровался в своем произведении, – вот причина сожжения второго тома «Мертвых душ».
…Есть предание, что незадолго до смерти он говорил своему близкому другу:
– Ах, как я много потерял, как ужасно много потерял!
– Чего? Что вы потеряли?
– Оттого, что не поступил в монастырь. Ах, отчего батюшка отец Макарий не взял меня к себе в Скит?
Неизвестно, заходил ли раньше у Гоголя с батюшкой отцом Макарием разговор о монашестве, неизвестно, предлагал ли ему Старец поступить в монастырь; очень возможно, что отец Макарий и не звал его, видя, что он не понесёт трудностей нашей скитской жизни».
И старец Варсонофий делал вывод:
«Наш великий писатель Гоголь переродился духовно под влиянием бесед со старцем Макарием, которые происходили в этой самой келлии. Великий произошёл в нем перелом. Как натура цельная, не разорванная, он не был способен на компромисс. Поняв, что нельзя жить так, как он жил раньше, он без оглядки повернул ко Христу и устремился к Горнему Иерусалиму. Из Рима и святых мест, которые он посетил, он писал друзьям своим, и письма эти составили целую книгу, за которую современники осудили его. Гоголь еще не начал жить во Христе, он только пожелал этой жизни, и уже мир, враждебный Христу, воздвиг гонение против него и вынес ему жестокий приговор, признав его полусумасшедшим».
Преподобный Варсонофий много размышлял о таланте Пушкина, рассказывал о назидательных случаях из жизни великого русского поэта в своих беседах.
С грустью говорил старец о том, что Пушкин «много увлекался временною красотою», сожалел о том, что великий поэт, будучи аскетом в душе, вынужден был вести жизнь шумную, светскую. Преподобный Варсонофий особенно высоко ценил те стихи Пушкина, в которых поэт поднимался над «тленным, земным», и выражал ему тёплую благодарность за стихи, написанные под впечатлением слов митрополита Филарета. Старец даже выражал надежду на то, что за это «чудное стихотворение, наверное, многое ему простил Господь» и рассказывал о его создании так:
«Однажды митрополит Филарет говорил проповедь в Успенском соборе. Пушкин стоял, скрестив руки, боясь проронить хотя бы слово. Возвращается он домой.
– Где ты был? – спрашивает жена.
– В Успенском соборе.
– Ах, оставьте, – сказал Пушкин и, положив голову на руки, зарыдал.
– Что с тобою? – удивилась жена.
– Ничего, дай мне бумагу и чернила. – И под впечатлением слов митрополита Филарета Пушкин написал свое чудное стихотворение, за которое, наверное, многое простил ему Господь.
В часы забав иль праздной скуки
Бывало, лире я моей
Вверял изнеженные звуки
Безумства, лени и страстей.
Но и тогда струны лукавой
Невольно звон я прерывал,
Когда твой голос величавый
Меня внезапно поражал.
Я лил потоки слез нежданных,
И ранам совести моей
Твоих речей благоуханных
Отраден чистый был елей.
И ныне с высоты духовной
Мне руку простираешь ты
И силой кроткой и любовной
Смиряешь буйные мечты.
Последнее четверостишие особенно замечательно:
Твоим огнем душа палима
Отвергла мрак земных сует:
И внемлет арфе серафима
В священном ужасе поэт.
Первоначальный вариант данной строфы таков:
Твоим огнем душа согрета
Отвергла мрак земных сует:
И внемлет арфе Филарета
В священном ужасе поэт.
Пушкин, конечно, не слышал серафимского пения, но, очевидно, подразумевает под этим нечто великое, с чем только и можно сравнить слова митрополита Филарета. Мы благодарны Пушкину, что он оставил нам такой памятник о митрополите Филарете».
Преподобный Варсонофий неоднократно обращался к творчеству М.Ю.Лермонтова. Старец видел гениальность поэта, его озарения, его тоску о Боге:
«По блаженной жизни тоскует теперь на земле человеческая душа. Есть предание, что раньше, чем человеку родиться в мир, душа его видит те небесные красоты, и, вселившись в тело земного человека, продолжает тосковать по этим красотам. Так Лермонтов объяснил присущую многим людям непонятную тоску. Он говорит, что за красотой земной душе снился лучший, прекраснейший мир иной. И эта тоска по Боге – удел большинства людей».
Преподобный Варсонофий высоко оценивал такие стихи М.Ю. Лермонтова как «Когда волнуется желтеющая нива. » и «По небу полуночи ангел летел…». О втором стихотворении он говорил в беседе с духовным чадом:
«Когда я жил ещё в миру, то был однажды в одном аристократическом доме. Гостей было много. Разговоры шли скучнейшие. Передавали новости, говорили о театре, и т.п. Людей с низменной душой удовлетворял этот разговор, но многие скучали и позёвывали. Один из гостей обратился к дочери хозяина дома с просьбой сыграть что-нибудь. Другие гости также поддержали его. Та согласилась, подошла к дивному концертному роялю и стала петь и играть:
По небу полуночи ангел летел
И тихую песню он пел.
И месяц, и звезды, и тучи толпой
Внимали той песне святой.
Он пел о блаженстве безгрешных духов
Под кущами райских садов,
О Боге Великом он пел, и хвала
Его непритворна была.
Он душу младую в объятиях нёс
Для мира печали и слез;
И звук его песни в душе молодой
Остался – без слов, но живой.
И долго на свете томилась она,
Желанием чудным полна,
И звуков небес заменить не могли
Ей скучные песни земли.
Пела девушка, и окружающая обстановка так подходила к этой песне. Всё это происходило на большой стеклянной террасе; была ночь, из окон был виден старинный дворянский сад, освещённый серебряным светом луны. Я взглянул на лица слушателей и прочел на них сосредоточенное внимание и даже умиление, а один из гостей, закрыв лицо руками, плакал, как ребенок, а я никогда не видел его плачущим. Но отчего же так тронуло всех пение это? Думаю, что произошло это оттого, что пение оторвало людей от земных житейских интересов и устремило мысль к Богу, Источнику всех благ».
Преподобный высоко оценивал стихотворение «В минуту жизни трудную» и предполагал, что речь идёт об Иисусовой молитве:
«Наш известный поэт Лермонтов испытывал сладость молитвы и описал её в стихотворении своем:
В минуту жизни трудную,
Теснится ль в сердце грусть:
Одну молитву чудную
Твержу я наизусть.
Есть сила благодатная
В созвучье слов живых,
И дышит непонятная,
Святая прелесть в них.
С души как бремя скатится,
Сомненья далеко –
И верится, и плачется,
И так легко, легко.
(«Молитва», 1839 г.)
Преподобный Варсонофий вспоминал и о Достоевском, о его встрече с преподобным Амвросием. Старец верил, что великий писатель спасся:
«Достоевский, который бывал здесь и сиживал в этом кресле, говорил отцу Амвросию, что раньше он ни во что не верил.
– Что же заставило вас повернуть к вере? – спрашивал его отец Амвросий.
– Да я видел рай, как там хорошо, как светло и радостно! И насельники его так прекрасны, так полны любви. Они встретили меня с необычайной лаской. Не могу я забыть того, что пережил там, и с тех пор повернул к Богу.
И, действительно, он круто повернул вправо, и мы веруем, что Достоевский спасся».
Преподобный Нектарий, по воспоминаниям своих духовных чад, нередко высказывался о писателях и поэтах. Его высказывания и оценки духовны и назидательны. Поэтесса Надежда Павлович в своих воспоминаниях писала о словах старца, который любил цитировать из “Гамлета”:
Есть многое на свете, друг Горацио,
Что и не снилось нашим мудрецам.
Она же вспоминала о преподобном Нектарии: «Он говорил о необходимости для писателя продумывать каждое слово: “Прежде чем начинать писать, обмакните перо семь раз в чернильницу”».
Литературные взгляды и исполненные глубокой мудрости оценки творчества русских и мировых писателей и поэтов не только влияли на литературные процессы прошлого – они не менее актуальны и сейчас. Эти оценки позволяют нам составить правильное, духовное представление о литературных произведениях и звучат для современных литераторов как духовное завещание и напутствие.
Преподобные отцы наши, старцы Оптинские, молите Бога о нас, грешных!
Оглавление диссертации кандидат культурологии Худякова, Екатерина Владимировна
• 1.1. Христианская традиция старчества и феномен русского старчества.15$ 1.2. Традиция старчества и русский художник конца
Старчество как предмет художественной рефлексии
2.1. Старец Зосима в романе Ф.М. Достоевского «Братья Карамазовы» как образ христоцентрически и эсхатологически ориентированной личности.40
2.2. Образ старца Зосимы у Ф.М. Достоевского и традиции святоотеческой литературы.62
Старчество как предмет художественной рефлексии
3.1. Проблема старчества и лжестарчества в повести *’Л.Н. Толстого «Отец Сергий».75
3.2. Полемическая агиография Л.Н. Толстого.89
Старчество как предмет художественной рефлексии Н.С. Лескова.98
4.1. Традиция старчества и лесковская концепция праведничества.98
4.2. Цикл рассказов о праведниках Н.С. Лескова и агиографическая традиция.112
Старчество как предмет художественной рефлексии
5.1. Осмысление старчества в аспекте «мудрой старости» в живописи М.В. Нестерова.121 4 ^ 5.2. Нестеровские старцы: диалог с иконографической | традицией.138
Рекомендованный список диссертаций по специальности «Теория и история культуры», 24.00.01 шифр ВАК
Феномен старчества в русской духовной культуре XIX века 2003 год, кандидат культурологии Ордина, Ольга Николаевна
Преподобный Феодор Санаксарский: подвижническая деятельность и феномен духовного преемства: историко-культурный аспект 2010 год, кандидат культурологии Семелёв, Вячеслав Васильевич
Творчество Ф.М. Достоевского и древнерусская мистико-аскетическая традиция: Феодосий Печерский, Сергий Радонежский, Нил Сорский 2009 год, кандидат филологических наук Григорьев, Александр Геннадьевич
В современной ситуации общепризнанна актуальность изучения разнообразных пластов отечественной культуры. Это связано со спецификой переживаемого страной культурного момента, когда у человека и общества возникла насущная потребность в культурном, социальном, национальном самоопределении. Исследованные коллизии прошлого помогают отрефлексировать современную проблематику, а индивидуальные творческие проекты великих творцов имеют важное значение для понимания специфики русской культуры.
В самосознании русских художников конца XIX- начала XX веков имеется значительный и оригинальный опыт художественного осмысления духовных явлений. В конце XIX века в России, в сфере искусства, философии, в духовном опыте художников и интеллектуалов, активизируются религиозные искания. Широкий план духовных исканий включал в себя и обращение к ценностям православия. Художественное творчество исходило из представления о непреходящем значении христианских ценностей. В поиске существенных социокультурных ориентиров художник обращался к христианским образцам, воплощенным и в таких явлениях, как монашество, старчество, религиозное подвижничество.
В этом контексте актуальной проблемой является осмысление традиции старчества в русской художественной культуре конца XIX — начала XX веков. Изучение указанной проблемы помогает обнаружить целостность завещанного нам духовного мира, многообразное единство усилий различных слоев общества в утверждении духовных ценностей, воплощенных в выдающихся образцах русской художественной культуры.
Обращение к русскому подвижничеству-старчеству позволяет выявить конкретные образцы праведности, свойственные именно русскому старчеству, являющемуся особым воплощением общехристианской практики старчества. В данной работе мы исходили из известного, но мало и фрагментарно разработанного представления о том, что в русской старческой традиции отразились как следование общехристианскому канону, так и русская культурная специфика.
П.Флоренского, И.Шмелева. Различны по характеру и глубине осмысления явления старчества произведения Ф.М.Достоевского, Н.СЛескова, М.В.Нестерова, Л.Н.Толстого. Представляется, что произведения этих авторов относятся к самым ярким и характерным образцам художественного осмысления старчества. Материал исследования составили следующие художественные тексты: роман Ф.М.Достоевского «Братья Карамазовы» (1880), повесть Л.Н.Толстого «Отец Сергий» (1898), цикл рассказов о праведниках Н.С. Лескова (18801990-е гг.), живопись М.В.Нестерова (1888-1917 гг.).
Исходя из названной цели, необходимо решить следующие задачи:
— раскрыть специфику русского старчества в контексте христианской старческой традиции;
— выявить взаимосвязи старчества с русским национальным характером;
— рассмотреть художественные особенности создания образов старцев в контексте духовного поиска русских художников: образ старца Зосимы из романа «Братья Карамазовы» Ф.М.Достоевского, образ отца Сергия из повести Л.Н.Толстого «Отец Сергий», а также проследить, как соотносится лесковская концепция праведничества и традиция русского старчества;
-рассмотреть на конкретных примерах диалог с агиографической традицией глав романа Ф.М.Достоевского «Братья Карамазовы», повести
Отец Сергий» Л.Н.Толстого и рассказов и легенд о праведниках Н.СЛескова;
— выявить специфику диалога с иконографией в творчестве М.В.Нестерова на примере цикла, посвященного Сергию Радонежскому.
Предметом исследования являются литературные и живописные произведения Ф.М.Достоевского, Л.Н.Толстого, Н.С.Лескова и М.В.Нестерова в аспекте художественного осмысления явления в них русского старчества.
Хронологические рамки исследования определены периодом расцвета и влияния на художественную культуру оптинского старчества (прежде всего старца иеросхимонаха Амвросия Оптинского (Гренкова) — 1874-1891 гг.) и временем создания индивидуальных творческих работ (роман Ф.М.Достоевского «Братья Карамазовы» (1880), повесть Л.Н.Толстого «Отец Сергий» (1890-91, 1895, 1898), цикл рассказов о праведниках Н.С.Лескова (1880-1890-е гг.), нестеровские старцы (18881898, 1903-1917 гг.).
Научная гипотеза исследования состоит в предположениях:
1. Уникальность русского старчества как культурного феномена является основанием оригинально-самобытного художественном осмысления.
3. Диалогичность как неотъемлемое свойство взаимодействия светской и религиозной традиций (художественного осмысления явления старчества) воплотилась в диалоге индивидуальных художественных практик с агиографической и иконографической традициями.
4. Особенностями мироощущения художника конца Х1Х-начала XX веков явились глубоко развитое личностное начало, способное воспринимать объективную реальность сквозь призму собственного «Я», готовность к свободному выбору в ситуации двойственности сознания и, наконец, создание индивидуальных творческих проектов.
Методология исследования. Метод исследования основан на герменевтическом подходе к предмету. Предпринимается попытка истолкования и понимания содержательных аспектов художественного осмысления духовного и практического опыта творческой личности.
Методологические подходы к исследуемой проблеме в работе основываются на теоретической базе современного искусствоведения, которая включает в себя концепции и приемы таких гуманитарных наук и научных дисциплин, как:
— философия (с признанием особой значимости философской рефлексии М.Бахтина, М.Бубера, Н.Бердяева, С.Булгакова, Г.-Г.Гадамера, Н.Лосского, В.Розанова, В.Соловьева, М.Хайдеггера);
— богословие (о. П.Флоренский, о. В.Зеньковский, о. Г.Флоровский, архимандрит Рафаил, о. И.Кологривов, о. А.Мень, Л.Успенский);
-эстетика (В.Асмус, М.Бахтин, Г.Гачев, А.Гулыга, В.Крутоус, А.Лосев);
— культурология (А.Азов, А.Гуревич, П.Гуревич, Е.Ермолин, Т.Злотникова, Г.Коган, И.Кондаков, Ю.Лотман);
— искусствоведение, включая литературоведение (М.Алпатов, Г.Вагнер, Н.Дмитриева, С.Дурылин, К.Мочульский, Д.Лихачев, Ю.Лотман, И.Лученецкая-Бурдина, Е.Николаева, Н.Николаева, И.Никонова, Д.Сарабьянов, Г.Стернин, И.Столярова, А.Тарасов, Г.Филипповский, В.Хализев).
В работе привлечены и использованы методы сравнительного, генетического, типологического анализа — не только для комплексного подхода при исследовании текстов, но и при определении основных характеристик личности и способов мышления художника переходного времени. Диссертация предполагает наличие контекстуального подхода к обозначенной проблеме; характеристика контекста востребована в той мере, в какой она помогает осознать модель кризисного сознания рубежа веков.
Степень разработанности проблемы. Имеется широкий круг исследований богословских, исторических, литературоведческих, искусствоведческих, в которых освещается тот или иной аспект осмысления явления старчества в художественной культуре, в ходе исследования мы обращались:
— к работам русских философов, анализировавших духовные проблемы человека, размышлявших о противоречиях общества, раскрывавших национальные особенности культуры, мироощущения, всесторонне осмысливавших ситуацию кризисного времени (Н.Бердяев, С.Булгаков, Н.Лосский, В.Розанов, В.Соловьев, Л. Шестов);
— к богословским работам и работам по истории Русской православной Церкви (свят. Игнатий (Брянчанинов), С.Булгаков, Л.Карсавин, И.Концевич, А.Мень, И.Смолич, Т.Туркестанов, Г.Федотов, П.Флоренский, С. Четвериков, В.Экземплярский);
-к искусствоведческим исследованиям, посвященным творчеству вышеназванных художников и отдельным аспектам взаимодействия духовных ценностей христианства и русского искусства (Б. Бурсов, Г.Вагнер, Л.Гроссман, Н.Дмитриева, С.Дружинин, А.Михайлов, И.Никонова, Г.Стернин, А.Эфрос).
При изучении особенностей мироощущения писателей мы обращались к работам М.Бахтина, Н.Бердяева, Б.Бермана, С.Булгакова, И.Виноградова, Л.Гроссмана, М.Дунаева, Г.Когана, Ю.Кудрявцева, К.Мочульского, Е.Мелетинского (по творчеству Ф.М.Достоевского); В.Асмуса, И.Лученецкой-Бурдиной, А.Гродецкой, М.Дунаева, Е.Куприяновой, Е.Николаевой, А.Тарасова (по творчеству Л.Н. Толстого); Л.Аннинского, Б.Бурсова, А.Горелова, О.Майоровой, И.Снегиревой, Н.Старыгиной, И.Столяровой, В.Хализева (по творчеству Н.С.Лескова).
Обращение к агиографии и иконографии с целью установления диалога традиций потребовало привлечения работ: по иконографии (Н.Барская, Ю.Бобров, архимандрит Рафаил, Е.Трубецкой, Л.Успенский, Т.Юрьева, И.Языкова); по агиографии и теории литературы (М.Бахтин, Б.Берман, Д.Лихачев, Ю.Лотман, А.Любомудров, В.Хализев); по искусствоведению (С.Глаголь, С.Дурылин, А.Михайлов, И.Николаева).
Изучая художественную картину мира писателей и художников, мы обращались литературе мемуарного и биографического характера: к письмам Ф.М.Достоевского, Л.Н.Толстого, М.В.Нестерова, к воспоминаниям В.Розанова, С.Дурылина.
Тема диссертации предопределила обращение к весьма обширному и многоплановому кругу научной литературы. Сегодня нет ни одного исследования, которое бы комплексно, с различных точек зрения осветило такое явление русской церковной культуры как старчество в его взаимодействии с русской художественной культурой. По нашему мнению, именно при культурологическом подходе снимается дихотомия религии и художественной культуры, которые обычно рассматривались в изолированных и противопоставленных отношениях. В качестве основания в работе рассматриваются различные конкретные ракурсы русского старчества.
Характерным и придающим оригинальность данному исследованию является тот факт, что специфика русского старчества раскрывается не столько в теоретическом, каноническом плане, сколько в художественном, образном преломлении.
Научная новизна исследования выразилась в том, что:
— впервые осуществлен комплексный культурологический анализ художественного осмысления русского старчества в литературе и живописи рубежа конца Х1Х-начала XX веков;
— расцвет религиозной жизни в рамках старческой традиции в конце Х1Х-начале XX веков обоснован как условие создания особого духовного мира в светском искусстве;
— образ старца Зосимы рассмотрен как идеал личностно ориентированного, христоцентрического, эсхатологического православия;
— выявлена неоднозначность осмысления Л.Н.Толстым старчества в повести «Отец Сергий»;
— образ праведного героя в рассказах и легендах Н.С. Лескова соотнесен со старческой традицией и определен в ее контексте;
— впервые цикл работ М.В.Нестерова (с 1889 по 1917 годы) рассмотрен в ракурсе старческой традиции и в диалоге с агиографической традицией.
Теоретическая значимость исследования определяется следующими позициями: русское старчество определено как культурно-историческое выражение национального характера; выявлены глубинные взаимосвязи художественного дискурса и церковной практики старчества; проанализирована конкретная реализация творческого диалога русских художников с традицией и опытом старчества; показана противоречивость взаимодействия опыта религиозной аскетики и творческого опыта художника в ситуации культурного кризиса и индивидуального художественного поиска.
Практическая значимость работы заключается в следующем:
— на основе определенной специфики русского старчества представляется возможным проведение аналогичных исследований по изучению соединения церковной и светской художественной культур;
— материалы диссертации могут быть использованы в практике преподавания мировой художественной культуры, литературы в высшей и средней школе, спецкурсах и спецсеминарах, посвященных истории русской культуры, а также судьбам традиций в контексте современной культуры.
Личный вклад диссертанта состоит в том, что впервые проанализированы конкретные осмысления явления старчества в русской художественной культуре, вследствие чего выявлены:
1) причины обращения русских художников рубежа веков к явлению старчества;
2) характер осмысления представителями светской художественной культурой этого церковного института.
На защиту выносятся следующие положения:
2. Старческое окормление может быть истолковано как возможная и реальная основа художественной рефлексии, ведущей к созданию особого духовного мира в светском искусстве.
4. Л.Н.Толстой, обращаясь к теме старчества в повести «Отец Сергий», дает понимание религиозного феномена, опираясь на собственную радикальную ревизию христианской традиции и имея в виду утверждение личной веры; он наполняет христианские мотивы и формы новым, собственным религиозно-нравственным содержанием. Желая обличить нравственную несостоятельность исторических старцев, писатель создает повесть-антижитие, с главным героем-лжестарцем.
5. Цикл рассказов о праведниках Н.С.Лескова являет намерение писателя создать и закрепить в культуре русский праведнический тип человека, основываясь на духовных подвижнических началах, выработанных многовековым укладом народной жизни. Праведные герои Н.С.Лескова (варианты подвижнического жизненного пути Голована, Рыжова и др.) в целом близки к традициям старчества: их объединяет принцип деятельной любви, отказ от духовной привилегированности, востребованность людьми; это говорит о распространенности и воспроизводимости явления старчества.
Апробация работы. Основные положения диссертации обсуждались на IV Всероссийских чтениях «Оптина Пустынь и русская культура» (Калуга, 2001), на региональной научно-практической конференции «Церковь и общество: пути взаимодействия в сфере образования, науки и культуры» (Ярославль, 2003), на ежегодных конференциях молодых ученых в ЯГПУ (2000-2003), на заседаниях кафедры культурологии ЯГПУ, в рамках кафедральной научной школы.
Результаты исследования отражены в 9 публикациях.
Структура работы. Диссертация состоит из введения, пяти глав, заключения и библиографии. Объем работы 171 страница компьютерного текста, список литературы содержит 197 наименования.
Похожие диссертационные работы по специальности «Теория и история культуры», 24.00.01 шифр ВАК
Феномен праведничества в художественной картине мира Л.Н. Толстого 2006 год, доктор филологических наук Тарасов, Андрей Борисович
Старчество как феномен культуры 2000 год, кандидат культурол. наук Зимакова, Екатерина Викторовна
Оптина пустынь как социокультурный феномен 2008 год, кандидат культурологии Першикова, Анна Николаевна
Феномен старчества в православной культуре 2003 год, кандидат философских наук Корнецова, Оксана Александровна
Русское монашество как историко-культурное явление 2010 год, доктор культурологии Шафажинская, Наталья Евгеньевна
Заключение диссертации по теме «Теория и история культуры», Худякова, Екатерина Владимировна
Духовность общества определяется духовностью составляющих его личностей, поэтому эти обновившиеся души получали способность «ново-творить» жизнь. Огромное значение русского старчества заключается в его народности, способности влиять на историю, формировать культуру.
Через художественную рефлексию на почве старческой традиции происходит закономерное соединение религиозной и светской художественной традиций. Этот феномен взаимодействия мы рассматривали на примере русской классической литературы — романе Ф.М.Достоевского «Братья Карамазовы», повести Л.Н. Толстого «Отец Сергий», цикла рассказов Н.С. Лескова, а также на примере религиозной живописи М.В.Нестерова.
Предпринятая в советскую эпоху попытка исследователей расценить возникновение религиозной тематики в творчестве художников была сведена к определению «творческого кризиса и трагического заблуждения» (135; 11). Мы рассматривали проблему преломления старчества в художественной практике рубежа веков с иных позиций, подвергая подробному анализу приписываемые искусству названных художников кризисность и тематическую случайность. Мы предприняли попытку раскрыть специфику воплощения старческой тематики в творчестве каждого из рассматриваемых художников. При этом был сделан акцент как на общность причин возникновения подобной тематики в творчестве, так и на своеобразие каждой из художественных практик.
В толстовском антижитии воплощена авторская теория богостроительства (со своими моральными устоями, своими праведниками и лжеправедниками), теория, разработанная путем диалога с «историческим христианством». Важно отметить незаконченность повести, то есть нельзя говорить об однозначности взглядов Л.Н. Толстого.
4.) В то время как Л.Н. Толстой создает антижитие, М.В. Нестеров, напротив, обращается к теме русского старчества как явлению, воплощающему истинные духовные основы. В своем цикле, посвященном Преподобному Сергию Радонежскому, художник описал путь русского старца: от отшельничества до восхождения к святости.
В своих полотнах М.В.Нестеров воспроизводит мир русской национальной религиозности. В Сергиевском цикле Нестеров интуитивно попытался сблизить земной лиризм и небесный идеал (святость,
6.) М.В. Нестеров, находясь в своих художественных решениях на грани историзма и иконографии, добивается формирования своеобразного стиля, основывающегося на синтезе иррационального и натуралистического, церковного и мирского, глубоко личностного и народно-массового представления о святых подвижниках.
Список литературы диссертационного исследования кандидат культурологии Худякова, Екатерина Владимировна, 2003 год
2. Агапит (Беловидов), архим. Жизнеописание в Бозе почившего Оптинского старца иеросхимонаха Амвросия. М., Свято-Троицкая Сергиева Лавра: Посад, 1992. 215 с.
3. Азов A.B. Сравнительная культурология: учебное пособие для студентов гуманитарных специальностей. Ярославль, 2001. 122 с.
4. Александр (Соловьев), протоиерей. Старчество. Поучение святых отцов и аскетов. М., 1990-1995. 160 с.
5. Алпатов М.В. Этюды по истории русского искусства: В 2 т. М., 1967. Т. 1.-214 е.; Т. 2.-234 с.
6. Альми И.Л. Поэтика образов праведников в поздних романах Достоевского (пафос умиления и характер его воплощения в фигурах странника Макара и старца Зосимы) // Достоевский: материалы и исследования. М., 2000. № 15. С.264-272.
7. Андреева Е.П. Толстой-художник в последний период деятельности. М., 1976.-361 с.
8. Аннинский Л.А. Лесковское ожерелье. М., 1987. 256 с.
9. Арсеньев Н.С. Духовная сила в жизни русского народа // Православие: PRO et CONTRA (осмысление роли православия в судьбе России со стороны деятелей русской культуры и Церкви). СПб., 2001. С. 416-425.
10. Архимандрит Рафаил (Карелин). О языке православной иконы // Православная икона. Канон и стиль. К Богословскому рассмотрению образа. М., 1998. С. 39-60.
11. П.Асмус В.Ф. Мировоззрение и эстетика Л.Н. Толстого // В.Ф. Асмус Вопросы теории и истории эстетики. М. 1968. С. 434-531.
12. Бахтин М. М. Проблемы поэтики Достоевского. М. 1972. 470 с.
13. Бахтин М.М. Собрание сочинений (продолжающееся издание). Т.2. М., 2000. 800 с.
15. Беловинский JI.B. К истории русской православной церкви. М., 1992.85 с.
16. Белый А. На рубеже двух столетий. М., 1989. 542 с.
17. Бенуа А.Н. История русской живописи в XIX веке. М., 1995. 446 с.
18. Бердяев H.A. Духовный кризис интеллигенции. М., 1998. 400 с.
19. Бердяев H.A. Истоки и смысл русского коммунизма. М., 1990. 224 с.
20. Бердяев H.A. Миросозерцание Достоевского // Андреев JI.A. Искусство, культура, сверхкультура. М., 1991.-456 с.
21. Бердяев H.A. Судьба России. М., 2000. 734 с.
22. Берковский Н.Я. Братья Карамазовы // Вопросы литературы. 1981. №5. С. 197-213.
23. Берковский Н.Я. Романтизм в Германии. JL, 1973. 568 с.
24. Берман Б.И. Сокровенный Толстой. М., 1922. 284 с.
25. Берман Б.И. Читатель жития (агиографический канон русского Средневековья и традиции его восприятия // Художественный язык Средневековья. М., 1982. С. 145-155.26. Библия. М., 1992.-511 с.
27. Бубер М. Два образа веры. М., 1995. 462 с.
28. Булгаков С.Н. Героизм и подвижничество // Вехи; Интеллигенция в России: Сборник статей 1909-1910 гг. М., 1991. С. 114-126.
29. Булгаков С.Н. Икона и иконопочитание: Догматический очерк. М., 1996.- 115 с.
31. Булгаков С.Н. Православие. Очерки учения православной церкви. М., 1991.-413 с.
33. Булгаков С.Н. Судьбы России. М., 1987.- 285 с.
36. Вагнер К.Г. В поисках Истины. М., 1993. 175 с.
37. Ветловская В.Е. Достоевский и поэтический мир Древней Руси: литературные и фольклорные источники романа «Братья Карамазовы» //ТОДРЛ. Л., 1974. Т. 28. С. 296-307.
38. Ветловская В.Е. Поэтика романа «Братья Карамазовы». М., 1977. 389 с.
39. Виноградов И.И. По живому следу: духовные искания русской классики: Литературно-критические статьи. М., 1987. 298 с.
40. Виролайнен М.Н. Типология культурных эпох русской истории // Русская литература. 1991. № 1. С. 3-20.
41. В мире Лескова. Сборник статей. М., 1983. 365 с.
42. Волков Г.Н. Три лика культуры. М., 1986. 333 с.
43. Волынский A.A. Н.С. Лесков. СПб., 1898. 108 с.
44. Выготский Л.С. Психология искусства. М., 1968. 576 с.
45. Гадамер Г.-Г. Актуальность прекрасного. М., 1991. 368 с.
47. Гачев Г.Д. Национальные образы мира. М., 1998. 247 с.
48. Глаголь С.Д. М.В. Нестеров. Жизнь и творчество. М., 1955. 122 с.
49. Горелов A.A. Н.С. Лесков и народная культура. М., 1989. 278 с.
51. Гродецкая А.Г. Ответы предания: жития святых в духовном поиске Льва Толстого. СПб., 2000.- 263 с.
52. Громова H.A. Достоевский: документы, дневники, письма, мемуары, отзывы. М., 2000. 295 с.
53. Гроссман Л.П. Достоевский. М., 1965. 605 с.
55. Гулыга A.B. «Русская идея» и ее творцы. М., 2003. 447 с.
57. Гуревич П. Философская антропология. М., 2001.-454 с.
58. Гуревич П. Философия культуры. М., 2001. 349 с.
59. Достоевская А.Г. Воспоминания. М., 1981.-518 с.
60. Достоевский Ф.М. Бесы. Записки из подполья. М., 1994. — 528 с.
61. Достоевский. Материалы и исследования. Сб. ст. Л., 1935. — 278 с.
63. Достоевский Ф.М. В воспоминаниях современников: В 2 т. М., 1990. Т. 1.-622 е., Т. 2.-622 с.
64. Другое Б.М. Н.С. Лесков. Очерк творчества. М., 1961. 223 с.
65. Дружинин С.Н. О русской и советской живописи. Л., 1987. 231 с.
66. Дурылин С.Д. М.В.Нестеров в жизни и творчестве. М., 1976. 463 с.
71. Ермолин Е.А. Идеалисты // Новый мир. 2003. №2. С. 156-161.
72. Ермолин Е.А. Символы русской культуры X-XVIII вв. Ярославль, 1998.- 116 с.
75. Жития Святых, чтимых православною церковию, составленные преосв. Филаретом (Гумилевским). СПб., 1900. 550 с.
76. Зайцев Б.К. Преподобный Сергий Радонежский. М., 1991. 126 с.
77. Замалеев А.Ф. Курс истории русской философии. Учебное пособие для гуманитарных вузов. М., 1995. 191 с.
80. Игнатия (Петровская), монахиня. Слово о старчестве (публ. А.Г.Беглова.) // Альфа и Омега. 1996. №2-3. С.165-208.
82. Ильин В.Н. Эссе о русской культуре. СПб., 1997. 464 с.
83. Каган М.С. Философия культуры. СПб., 1996.-416 с.
84. Кантор В.К. «Братья Карамазовы» Ф.М. Достоевского. М., 1979. 468 с.
85. Карсавин Л.П. Святые отцы и учители церкви. М., 1994. 176 с.
87. Касаткина Т.А. Характерология Достоевского: типология эмоционально-ценностных ориентаций. М., 1996. — 275 с.
88. Касьянова К. О русском национальном характере. М., 1994. 367 с.
89. Ключевский В.О. Курс русской истории // Собр. соч.: В 9 т. М., 1987. Т.1.-535 с.
91. Кологривов Иоанн. Очерки по истории русской святости. Брюссель, 1961.-458 с.
93. Концевич И.М. Оптина Пустынь и ее время. Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1995.
94. Корнилова Н.Б. Валаамская традиция старчества // Памятники Отечества. 1991. №2. С.114-121.
95. Косых Г.А. Праведность и праведничество в творчестве Н.С. Лескова 1870-х годов: Дис. канд. филол. наук: 10.01.01. Орел, 1999. 175 с.
96. Котельников В.А. Аскетизм как фактор развития культуры // Православный вестник. 1997. №5. С.54-58.
97. Котельников В.А. Праведность и греховность // Канун (Альманах). Популярность в культуре. Вып. 2. 1996. С. 20-54.
98. Котельников В.А. Язык Церкви и язык литературы // Русская литература 1995. №1.С.6-11.
99. Крутоус В.А. Диалог через столетие. М., 2000. 196 с.
100. Кудрявцев Ю.Г. Три круга Достоевского. М., 1991. 400 с.
101. Кулешов Ф.И. Л.Н. Толстой. Из лекций по русской литературе. Минск, 1978.-457 с.
102. Культура и интеллигенция России XX в. как исследовательская проблема: итоги и перспективы изучения, тезисы научной конференции. Екатеринбург, 2003.- 200 с.
103. Куприянова Е.Н., Макогоненко Г.П. Национальное своеобразие русской литературы. Л., 1976.-416 с.
104. Курдюмов М. (псевд. Каллаш М.А.) Православие и русская литература // Православие: PRO et CONTRA (осмысление роли православия в судьбе России со стороны деятелей русской культуры и Церкви) СПб., 2001. С.ЗЗ 1-356.
105. Курляндская Г.Б. Нравственный идеал героев Л.Н. Толстого и Ф.М. Достоевского. М., 1988. 255 с.
106. Кусков В.В. Мотивы древнерусской литературы в романе Ф.М. Достоевского «Братья Карамазовы» // Вестник Московского университета 1971, № 5. С. 22-29.
107. Лаут Р. Философия Достоевского. М., 1996. 446 с.
108. Лев Толстой: PRO et CONTRA. Антология. Личность и творчество Льва Толстого в оценке русских мыслителей и исследователей. СПБ., 2000.-984 с.
109. Лейкина-Свирская В.Р. Русская интеллигенция в 1900-1917 гг. М., 1981.-285 с.
110. Леонтьев К.Н. Избранное. М., 1993. 303 с.
111. Лесков и русская литература. Сб. статей. М., 1988. 255 с.
112. Лесков Н.С. Собрание сочинений: В 11 т. М., 1956-1958.
113. Литературный сборник XVII века. Пролог. М., 1978. 275 с.
115. Лосев А.Ф. Философия. Мифология. Культура. М., 1991. 525 с.
118. Лученецкая-Бурдина И.Ю. Парадоксы художника: особенности индивидуального стиля Л.Н. Толстого в 1870-1890-е годы. Ярославль, 2001.- 156 с.
119. Любомудров A.M. О православии и церковности в художественной литературе // Русская литература 2001, № 1. С. 107-125.
120. Майорова О.М. Рассказ Н.С. Лескова «Несмертельный Голован» и житийная традиция // Русская литература. 1987, №3. С. 170-179.
121. Мелетинский Е.М. Заметки о творчестве Достоевского. М.,2001. 187 с.
122. Мень А. Мировая духовная культура. Христианство. Церковь: Лекции и беседы. М., 1997. 672 с.
123. Мережковский Д.С. Л. Толстой и Ф. Достоевский вечные спутники М., 1995.-623 с.
125. Михайлов A.M. М.В.Нестеров. М., 1958. 494 с.
126. Мочульский K.B. Гоголь. Соловьев. Достоевский. М., 1995. 607 с.
128. Нежный А.Н. Сияла Оптина Пустынь. М., 1989. 158 с.
129. Нестеров М.В. Воспоминания. М., 1985.-431 с.
130. Нестеров М.В. Давние дни. М., 1986. 559 с.
131. Нестеров М.В. Письма. JL, 1988. 534 с.
132. Никитин В.А. Достоевский: православие и «русская идея». Из истории общественной мысли // Социологические исследования. 1990, №3. С.125-131.
133. Николаева Е.В. Художественный мир JI.H. Толстого: 1880-1900-е годы. М., 2000. 272 с.
134. Николаева Н.Д. М.В.Нестеров. М., 1914.-448 с.
135. Никонова И.И. М.В.Нестеров. М., 1984. 222 с.
136. О Достоевском: творчество Ф.М. Достоевского в русской мысли 18811931гг. М., 1990.-428 с.1410 старчестве. СПб., 2002. 191 с.
137. Панченко A.M. Русская культура в канун петровских реформ // Панченко A.M. О русской истории и культуре. СПб., 2000. 462 с.
139. Петров Г.И. Отлучение Льва Толстого от церкви. М, 1978. 112 с.
140. Попов Г.В. Древнерусское искусство. Сергий Радонежский и художественная культура Москвы XIV-XV веков. СПб., 1998.-440 с.
141. Православная икона. Канон и стиль (к богословскому рассмотрению образа). М., 1998.-495 с.
142. Преподобные оптинские старцы. Оптина Пустынь, 1998. 535 с.
144. Пульхритудова Е.М. Достоевский и Лесков (к истории творческих взаимоотношений) //Достоевский и русские писатели. М.,1981 127с.
145. Пути развития русского искусства конца XIX начала XX века. М., 1972.-271 с.
146. Розанов В.В. Русская церковь. Духовная судьба. Главный вопрос. СПб., 1919.-213 с.
147. Розанов В.В. Среди художников. СПб., 1914. 459 с.
148. Розанов В.В. Темный лик. По тихим обителям // Наука и религия. 1990. №6. С.80-91.
149. Румянцев А.Б. Лесков и русская литература // Русская литература 1995. №1. С. 212-217.
150. Русакова A.A. М.В.Нестеров. М., 1990.-214 с.
151. Русская литература XIX века и христианство. Сб. ст. М.,1997. 384 с.
152. Русская литература рубежа веков (1880-е начало 1920-х годов) Книга I. М., 2000.-960 с.
153. Русь Святая. М., 1995. 312 с.
154. Савельев С.Н. Русское богоискательство в начале XX // Философские науки 1989, №8. С.91-93.
155. Сальвестрони С. Библейские и святоотеческие источники романов Ф. Достоевского. М., 2001. 456 с.
156. Сарабьянов Д.В. История русского искусства конца XIX начала XX века. М., 1993.-320 с.
157. Сергий Радонежский. Сборник статей. М., 1991. 539 с.
159. Смолич И.К. Русское монашество (988-1917). Жизнь и учение старцев. М., 1999.-605 с.
162. Стасов В.В. Избранные сочинения: В 3 т. М., 1952. Т.З.- 363 с.
163. Старыгина H.H. Больше веры, больше света в высокое призвание человека // Н.С. Лесков Легендарные характеры. М. 1989. С. 5-16.
164. Стернин Г.Ю. Религиозное сознание в поэтике русской культуры второй половины XIX века // Искусство и религия. М., 1998. С. 15-28.
165. Стернин Г.Ю. Русская художественная культура второй половины XIX-начала XX вв. М., 1984. 296 с.
166. Столярова И.В. В поисках идеала (творчество Н.С. Лескова). Л., 1978. 230 с.
168. Тарасов А.Б. Что есть истина? Праведность и праведничество в позднем творчестве Л.Н. Толстого. М., 2001. 172 с.
169. Толстой Л.Н. Полное собрание сочинений. В 90 тт. М.; Л., 1928-1958.
171. Туркестанов (Трифон). Древнехристианские и оптинские старцы. М., 1997.-253 с.
172. Успенский Л. Смысл и содержание иконы // Православная икона. Канон и стиль. К Богословскому рассмотрению образа. М.,1998. С.88-121.
173. Федотов Г.П. Святые Древней Руси. М., 1990. 268 с.
175. Философия русского религиозного искусства. Антология (под редакцией Н.К. Гаврюшина). М., 1993. 400 с.
176. Флоренский П.А. Избранное: В 2 т. М., 1994. Т. 1. 797 с.
177. Флоренский П.А. Иконостас. Избранные труды по искусству. СПб., 1993.-366 с.
178. Хайдеггер М. Время и бытие. Статьи и выступления. М., 1993. —445 с.
179. Хализев В., Майорова О. Лесковская концепция праведничества // В мире Лескова. Сборник статей. М., 1983. С. 196-233.
181. Человек и культура: Индивидуальность в истории культуры: Сб. статей (под ред. А.Я. Гуревича). М., 1990. 238 с.
182. Четвериков C.B., протоиерей. Молдавский старец Паисий Величковский: его жизнь, учение и влияние на православное монашество. Париж, 1988.- 353 с.
184. Шестов Л.И. Апофеоз беспочвенности. М., 2000. 832 с.
185. Экземплярский В.И. Старчество. // Дар ученичества. Сб. статей, (под ред. П.Г. Проценко). М., 1993.- 385 с.
186. Эйхенбаум Б.М. Л.Н. Толстой. 70-е годы. М., 1979. 295 с.
187. Эйхенбаум Б.М. О литературе: работы разных лет. М., 1987. 540 с.
188. Элиаде М. Священное и мирское. М., 1994. 114 с.
189. Эфрос А.Д. Два века русского искусства. М., 1969. 302 с.
190. Юртаева И.А. К вопросу о традициях жития в повести Л.Н. Толстого «Отец Сергий» // Литературное произведение и литературный процесс в аспекте исторической поэтики. Кемерово, 1988. С.115-128.
192. Языкова И.К. Богословие иконы. М., 1995. 212 с.
Обратите внимание, представленные выше научные тексты размещены для ознакомления и получены посредством распознавания оригинальных текстов диссертаций (OCR). В связи с чем, в них могут содержаться ошибки, связанные с несовершенством алгоритмов распознавания. В PDF файлах диссертаций и авторефератов, которые мы доставляем, подобных ошибок нет.
Digital Science & Education LP, 85 Great Portland Street, First Floor, London, United Kingdom, W1W 7LT