Что такое страфонтены в театре
Новости
«МНОГИЕ УЖЕ ИСПОРЧЕНЫ ТЕЛЕВИДЕНИЕМ»
Никто не хочет руководить театром: думают, лучше играть на сцене, уверен худрук Малого Юрий Соломин. По его мнению, многие молодые актеры испорчены телевидением, а для настоящего артиста работа — лучшее лекарство. Об этом народный артист СССР рассказал «Известиям» после премьеры спектакля «Ретро» по пьесе Александра Галина.
«Мы стали забывать о наших близких»
— Этот спектакль режиссер Василий Федоров поставил для ветеранов Малого театра. Почему сейчас?
— Мысль сделать такой спектакль появилась, как только я начал работать в театре. Когда же это произошло? О, уже полсотни лет прошло. Тогда в Малом театре еще играл мой любимый артист Иван Любезнов. Сейчас молодежь уже и не помнит, кто это такой. А мое поколение всегда уважительно относилось к «старикам». Я всё время говорю о своих учителях, которые были и моими партнерами: Вера Пашенная, Михаил Царев. Всем, что я имею на сегодняшний день, я обязан именно им. Вот и хочется мне, чтобы мои молодые коллеги тоже вспоминали, как выходили на сцену со своими старшими товарищами и учителями.
— Кого из опытных актеров хотели бы вернуть на сцену?
— Хотел бы Юрия Ивановича Каюрова вернуть. Мы планировали, что он будет занят в главной роли, сыграет отца семейства. Его герой жил в деревне, но когда умерла жена, дочка вывезла его в город. И вроде как тебя привезли в цивилизацию — живи, корми голубей. Но отцу плохо в каменных джунглях. Тогда дети, чтобы отвлечь родителя от грустных мыслей, решают его женить. Пока участие Юрия Ивановича в спектакле невозможно. Главную роль играет, и делает это прекрасно, народный артист России Владимир Дубровский.
В спектакле еще три возрастные женские роли и два состава — всего шесть замечательных актрис. У каждой появилась возможность сыграть свой спектакль.
— Пьеса Александра Галина «Ретро» не утратила актуальности. Но почему она вас заинтересовала?
— Потому что мы стали забывать о наших близких. Мое поколение очень хорошо помнит, каково это — жить в больших семьях. Где рядом с тобой кроме родителей еще бабушки, дедушки, тетушки. Мы росли в любви и уважении к старшим. Они сделали из нас людей.
Вот я всё время кручусь в Малом театре. Воспитан не только родителями, но и этой театральной семьей. Я люблю театр, стараюсь передать эту любовь студентам.
— Вас еще и на студентов хватает?
— Конечно. Преподаю в Высшем театральном училище им. М.С. Щепкина. Среди педагогов у нас пять артистов Малого театра — народных, заслуженных. Все мои бывшие ученики.
— Вы когда-нибудь думали, что станете худруком Малого театра?
— Нет, даже помыслить не мог. Когда скончался Михаил Иванович Царев, театр уговаривал Владимира Андреева из Ермоловского театра возглавить Малый. Он с нами одной крови, можно сказать, родился здесь. Конечно, Володя согласился. Даже поставил несколько спектаклей. Я играл в одном из них.
А однажды ко мне пришли ребята и сказали: «Слушай, Володьку-то у нас забирают». Звоню ему: «Володь, что случилось? Тебя обидели здесь, что ли? Мы же к тебе относимся как к родному». А он: «Юра, ты понимаешь, я вам так благодарен за эти три года. Но мне позвонили коллеги из Ермоловского и попросили вернуться».
«Лучше играть на сцене, чем управлять театром»
— И тогда был кадровый голод? Найти худрука было проблемой?
— Да, никто не хочет руководить. Лучше играть на сцене, чем управлять театром. Так ведь проще. Меня стать руководителем тридцать лет назад попросил коллектив. И я решил, что справлюсь.
— А как вы отнеслись к тому, что действующий худрук Театра Ермоловой Олег Меньшиков простился с большой группой артистов?
— Справедливость — о ней не надо забывать. К людям нужно относиться, ставя себя на их место, потому что твое время тоже когда-то придет. Нельзя увольнять одних и тут же брать других. Вот у нас в Малом театре есть люди, которые прослужили 25, 35, а кто-то и более 50 лет. Как я с ними должен поступать? Выгнать на улицу? Куда идти артистам? В подметалы? А если они не могут, потому что здоровье не позволяет? А потом, я могу понять, что кто-то может не нравиться. Но зачем же сразу, не узнав, разделять людей на хороших и плохих. Артисту же, если есть роль, никакое лекарство не нужно. Работа лучше пилюль.
— Режиссеры, приходя в театр, хотят тут же поразить своей фантазией, удивить тем, чего зрители до этого не видели. Вас не раздражают некоторые вольности на сцене?
— Окончить институт и поставить всех вверх ногами, поменять название пьесы Островского «Волки и овцы» и назвать, например, на «Утро вечера мудренее» — зачем? Я застал время, когда [Игорь] Ильинский играл здесь Островского. Он всё играл по тексту, но на сцене была магия. Чтобы поразить зрителя, не нужно вольностей, достаточно быть большим запоминающимся актером. У нас идут спектакли, и всегда находятся зрители любящие, вновь и вновь выбирающие классику, и я рад этому.
— Не так давно в Когалыме открылся филиал Малого театра. Вам он необходим?
— Он необходим людям, которые живут и работают в Когалыме. Нефтяники ходили к нам в театр и однажды предложили: «А может, нам построить свой?» И построили. Предложили сделать там филиал. Город небольшой, 60–70 тыс. населения. Поэтому содержать там труппу нет смысла. Третий год каждый месяц, за исключением пандемии, мы выезжаем с двумя спектаклями — один для детей, второй для взрослых. С Когалымом у нас сложились очень хорошие дружеские отношения. Принимают наших артистов там всегда на высшем уровне.
— А мысли отправить в филиал молодежную труппу не возникало? Вот они бы там развивали бурную деятельность.
— Нет, зачем. Там есть руководитель филиала. Если привозить труппу, надо обеспечивать ее жильем. А это уже дополнительные расходы, причем немалые.
Малый — очень мобильный театр. Мы привозим в Когалым спектакли из репертуара театра. Туда едут на гастроли звезды Малого, любимые артисты, которых ждут. Молодежи пришлось бы начинать с нуля, а так она может показать себя в уже сложившихся постановках. Никто никогда не возражал и не отказывался ехать играть в филиале.
— Малый театр называют «заповедником». То есть только здесь можно найти классику, не изуродованную фантазией постановщика. Сюда водят школьников, которым лень читать книги, но познакомиться с учебной программой надо.
— Своих детей водят в театр люди в основном образованные, а не те, кто хочет компенсировать отсутствие книги в жизни ребенка.
Кстати, я всё хочу возобновить «Бесприданницу». Спектакль убрали из афиши года четыре назад, когда актриса ушла в декрет. За время простоя пришли в негодность декорации. Да и поток новых названий захлестнул труппу. Кто-то из молодых артистов, игравших в «Бесприданнице», за это время получил звание заслуженного. Но всё же мне хочется вернуть это произведение Островского в репертуар.
— Вы не раз упоминали, что вам важно, чтобы на сцене был хороший человек. А себя вы таковым считаете?
— Все пытаются быть хорошими, когда только начинают работать. Про меня пусть судят другие. Я могу говорить только о своих учителях.
Мне посчастливилось работать с великим Игорем Ильинским, народным артистом СССР, лауреатом трех Сталинских премий, трех орденов Ленина. В свой первый сезон в Малом театре он играл Хлестакова. Говорят, тогда на спектакль ломилась вся Москва. Поняв, что время ушло, возраст не соответствует герою, как хороший человек и артист он отказался от роли. Это очень достойный поступок.
А лет через 25 Игорь Владимирович поставил «Ревизора» и дал мне в своем спектакле роль Хлестакова, с которой сам когда-то дебютировал на этой сцене.
— А вы помните свой первый выход на сцену?
«Я бы всех распустил, мне никто не нужен»
— Конечно. Я был еще студентом. Роль моя заключалась в том, что я должен был вывезти на сцену на кресле Александру Яблочкину. До этого ее вывозил студент третьего курса, но он получил другую роль, и заменить его в спектакле выпало мне. Стоять, слушать и смотреть, как великие актеры играют, это ли ни счастье.
В первый раз всё волнительно и всё запоминается. Как загримировали, помню. Потому что, даже если ты занят в массовке, с простым лицом на освещенную сцену выходить нельзя. Надели костюм. Помню, как по радио меня впервые вызвал помощник режиссера. Я спустился в кабинет, захожу, а он берет меня за руку и говорит: «С тобой хочет познакомиться Александра Александровна Яблочкина». Я не ожидал. Она уже сидела в кресле. «А с какого вы курса?» — поинтересовалась она. «Со второго», — отвечаю. «А-а-а! Вера Николаевна Пашенная». Ей было интересно, откуда я родом, кто у меня преподает, хорошие ли педагоги в училище. А с третьим звонком она мне говорит: «Всё, давайте соберемся».
«Против Шекспира ничего не имею»
— Сейчас молодые артисты с таким же трепетом приходят в театр?
— Не все. Многие уже испорчены телевидением, где профессия часто нивелирована. До старой школы молодым еще далеко. И я говорю не только о Малом. Я как-то посмотрел работу в Вахтанговском театре Василия Семеновича Ланового. Это было потрясающе.
Мы с Васей общались. А начиналось всё с того, что он на сцене Кремлевского дворца каждый День Победы читал великую поэзию. Вася еще и вел этот концерт, а мы с Михаилом Ножкиным и еще несколькими артистами были у него на подхвате.
Недавно фотографию нашел. На ней из живых только мы с Мишкой. Грустно.
— Вы предложили учредить медаль Островского. Разве у нас нечем отмечать заслуги? Зачем еще одна медаль?
— Затем, что значки не остаются в памяти людей, а медали остаются. Мне кажется, что у нас очень много стариков, которые годами служили искусству, даже не столько в нашем театре, а по всей стране. И они всеми забыты.
Меня очень волнует провинция. Понимаете, если в столице еще кто-то может поднять шумиху вокруг нуждающегося артиста или помочь чем-то, то где-то в маленьких городах России сотни людей, которым за 80, коротают в безвестности и нужде остаток жизни. Не удивляйтесь, среди них, правда, есть и те, кто до сих пор работает. Но никогда в жизни они больше не получат правительственные награды. Да даже у нас в Москве. Вы знаете много актеров старшего поколения, которые играют? Вы уверены, что их заметят и отметят? Вот мне и хочется, чтобы правительство обратило на них внимание.
— А почему награда носит имя Островского?
— Ну не Шекспир же! Хотя я против Шекспира ничего не имею. Но потому Островский, что нет драматурга, сделавшего больше для русского театра, чем он. Не зря же памятник ему стоит перед Малым театром.
— Денежное вознаграждение должно прилагаться к этой медали?
— Ну, если вы поддержите эту идею, как работники прессы, было бы замечательно. Хотелось бы и финансово отблагодарить наших стариков, которые еще живы, не опоздать. Чтобы порадовались и осталась какая-то память о них следующему поколению. Если это случится и такая медаль появится, я буду гордиться, потому что об этом начал говорить первым.
— И вам, наверное, первому надо дать.
— Нет, мне ничего не надо, только чтобы стариков не забывали.
Справка «Известий»
Юрий Соломин окончил Высшее театральное училище им. М.С. Щепкина (курс Веры Пашенной), в 1957 году вошел в труппу Малого театра. В кинематографе дебютировал в 1960-м, сыграв главную роль в фильме «Бессонная ночь». Всесоюзную известность актеру принесла роль Павла Кольцова в телевизионном фильме «Адъютант его превосходительства». Снимался в картинах «Дерсу Узала», «Блокада», «Летучая мышь», «ТАСС уполномочен заявить…» и других. С 1988 года — художественный руководитель Малого театра. В 1990–1991 годах занимал должность министра культуры РСФСР. Народный артист СССР, полный кавалер ордена «За заслуги перед Отечеством».
Зоя Игумнова, «Известия», 6 декабря 2021 года
Никто не хочет руководить театром: думают, лучше играть на сцене, уверен худрук Малого Юрий Соломин. По его мнению, многие молодые актеры испорчены телевидением, а для настоящего артиста работа — лучшее лекарство. Об этом народный артист СССР рассказал «Известиям» после премьеры спектакля «Ретро» по пьесе Александра Галина.
«Мы стали забывать о наших близких»
— Этот спектакль режиссер Василий Федоров поставил для ветеранов Малого театра. Почему сейчас?
— Мысль сделать такой спектакль появилась, как только я начал работать в театре. Когда же это произошло? О, уже полсотни лет прошло. Тогда в Малом театре еще играл мой любимый артист Иван Любезнов. Сейчас молодежь уже и не помнит, кто это такой. А мое поколение всегда уважительно относилось к «старикам». Я всё время говорю о своих учителях, которые были и моими партнерами: Вера Пашенная, Михаил Царев. Всем, что я имею на сегодняшний день, я обязан именно им. Вот и хочется мне, чтобы мои молодые коллеги тоже вспоминали, как выходили на сцену со своими старшими товарищами и учителями.
— Кого из опытных актеров хотели бы вернуть на сцену?
— Хотел бы Юрия Ивановича Каюрова вернуть. Мы планировали, что он будет занят в главной роли, сыграет отца семейства. Его герой жил в деревне, но когда умерла жена, дочка вывезла его в город. И вроде как тебя привезли в цивилизацию — живи, корми голубей. Но отцу плохо в каменных джунглях. Тогда дети, чтобы отвлечь родителя от грустных мыслей, решают его женить. Пока участие Юрия Ивановича в спектакле невозможно. Главную роль играет, и делает это прекрасно, народный артист России Владимир Дубровский.
В спектакле еще три возрастные женские роли и два состава — всего шесть замечательных актрис. У каждой появилась возможность сыграть свой спектакль.
— Пьеса Александра Галина «Ретро» не утратила актуальности. Но почему она вас заинтересовала?
— Потому что мы стали забывать о наших близких. Мое поколение очень хорошо помнит, каково это — жить в больших семьях. Где рядом с тобой кроме родителей еще бабушки, дедушки, тетушки. Мы росли в любви и уважении к старшим. Они сделали из нас людей.
Вот я всё время кручусь в Малом театре. Воспитан не только родителями, но и этой театральной семьей. Я люблю театр, стараюсь передать эту любовь студентам.
— Вас еще и на студентов хватает?
— Конечно. Преподаю в Высшем театральном училище им. М.С. Щепкина. Среди педагогов у нас пять артистов Малого театра — народных, заслуженных. Все мои бывшие ученики.
— Вы когда-нибудь думали, что станете худруком Малого театра?
— Нет, даже помыслить не мог. Когда скончался Михаил Иванович Царев, театр уговаривал Владимира Андреева из Ермоловского театра возглавить Малый. Он с нами одной крови, можно сказать, родился здесь. Конечно, Володя согласился. Даже поставил несколько спектаклей. Я играл в одном из них.
А однажды ко мне пришли ребята и сказали: «Слушай, Володьку-то у нас забирают». Звоню ему: «Володь, что случилось? Тебя обидели здесь, что ли? Мы же к тебе относимся как к родному». А он: «Юра, ты понимаешь, я вам так благодарен за эти три года. Но мне позвонили коллеги из Ермоловского и попросили вернуться».
«Лучше играть на сцене, чем управлять театром»
— И тогда был кадровый голод? Найти худрука было проблемой?
— Да, никто не хочет руководить. Лучше играть на сцене, чем управлять театром. Так ведь проще. Меня стать руководителем тридцать лет назад попросил коллектив. И я решил, что справлюсь.
— А как вы отнеслись к тому, что действующий худрук Театра Ермоловой Олег Меньшиков простился с большой группой артистов?
— Справедливость — о ней не надо забывать. К людям нужно относиться, ставя себя на их место, потому что твое время тоже когда-то придет. Нельзя увольнять одних и тут же брать других. Вот у нас в Малом театре есть люди, которые прослужили 25, 35, а кто-то и более 50 лет. Как я с ними должен поступать? Выгнать на улицу? Куда идти артистам? В подметалы? А если они не могут, потому что здоровье не позволяет? А потом, я могу понять, что кто-то может не нравиться. Но зачем же сразу, не узнав, разделять людей на хороших и плохих. Артисту же, если есть роль, никакое лекарство не нужно. Работа лучше пилюль.
— Режиссеры, приходя в театр, хотят тут же поразить своей фантазией, удивить тем, чего зрители до этого не видели. Вас не раздражают некоторые вольности на сцене?
— Окончить институт и поставить всех вверх ногами, поменять название пьесы Островского «Волки и овцы» и назвать, например, на «Утро вечера мудренее» — зачем? Я застал время, когда [Игорь] Ильинский играл здесь Островского. Он всё играл по тексту, но на сцене была магия. Чтобы поразить зрителя, не нужно вольностей, достаточно быть большим запоминающимся актером. У нас идут спектакли, и всегда находятся зрители любящие, вновь и вновь выбирающие классику, и я рад этому.
— Не так давно в Когалыме открылся филиал Малого театра. Вам он необходим?
— Он необходим людям, которые живут и работают в Когалыме. Нефтяники ходили к нам в театр и однажды предложили: «А может, нам построить свой?» И построили. Предложили сделать там филиал. Город небольшой, 60–70 тыс. населения. Поэтому содержать там труппу нет смысла. Третий год каждый месяц, за исключением пандемии, мы выезжаем с двумя спектаклями — один для детей, второй для взрослых. С Когалымом у нас сложились очень хорошие дружеские отношения. Принимают наших артистов там всегда на высшем уровне.
— А мысли отправить в филиал молодежную труппу не возникало? Вот они бы там развивали бурную деятельность.
— Нет, зачем. Там есть руководитель филиала. Если привозить труппу, надо обеспечивать ее жильем. А это уже дополнительные расходы, причем немалые.
Малый — очень мобильный театр. Мы привозим в Когалым спектакли из репертуара театра. Туда едут на гастроли звезды Малого, любимые артисты, которых ждут. Молодежи пришлось бы начинать с нуля, а так она может показать себя в уже сложившихся постановках. Никто никогда не возражал и не отказывался ехать играть в филиале.
— Малый театр называют «заповедником». То есть только здесь можно найти классику, не изуродованную фантазией постановщика. Сюда водят школьников, которым лень читать книги, но познакомиться с учебной программой надо.
— Своих детей водят в театр люди в основном образованные, а не те, кто хочет компенсировать отсутствие книги в жизни ребенка.
Кстати, я всё хочу возобновить «Бесприданницу». Спектакль убрали из афиши года четыре назад, когда актриса ушла в декрет. За время простоя пришли в негодность декорации. Да и поток новых названий захлестнул труппу. Кто-то из молодых артистов, игравших в «Бесприданнице», за это время получил звание заслуженного. Но всё же мне хочется вернуть это произведение Островского в репертуар.
— Вы не раз упоминали, что вам важно, чтобы на сцене был хороший человек. А себя вы таковым считаете?
— Все пытаются быть хорошими, когда только начинают работать. Про меня пусть судят другие. Я могу говорить только о своих учителях.
Мне посчастливилось работать с великим Игорем Ильинским, народным артистом СССР, лауреатом трех Сталинских премий, трех орденов Ленина. В свой первый сезон в Малом театре он играл Хлестакова. Говорят, тогда на спектакль ломилась вся Москва. Поняв, что время ушло, возраст не соответствует герою, как хороший человек и артист он отказался от роли. Это очень достойный поступок.
А лет через 25 Игорь Владимирович поставил «Ревизора» и дал мне в своем спектакле роль Хлестакова, с которой сам когда-то дебютировал на этой сцене.
— А вы помните свой первый выход на сцену?
«Я бы всех распустил, мне никто не нужен»
— Конечно. Я был еще студентом. Роль моя заключалась в том, что я должен был вывезти на сцену на кресле Александру Яблочкину. До этого ее вывозил студент третьего курса, но он получил другую роль, и заменить его в спектакле выпало мне. Стоять, слушать и смотреть, как великие актеры играют, это ли ни счастье.
В первый раз всё волнительно и всё запоминается. Как загримировали, помню. Потому что, даже если ты занят в массовке, с простым лицом на освещенную сцену выходить нельзя. Надели костюм. Помню, как по радио меня впервые вызвал помощник режиссера. Я спустился в кабинет, захожу, а он берет меня за руку и говорит: «С тобой хочет познакомиться Александра Александровна Яблочкина». Я не ожидал. Она уже сидела в кресле. «А с какого вы курса?» — поинтересовалась она. «Со второго», — отвечаю. «А-а-а! Вера Николаевна Пашенная». Ей было интересно, откуда я родом, кто у меня преподает, хорошие ли педагоги в училище. А с третьим звонком она мне говорит: «Всё, давайте соберемся».
«Против Шекспира ничего не имею»
— Сейчас молодые артисты с таким же трепетом приходят в театр?
— Не все. Многие уже испорчены телевидением, где профессия часто нивелирована. До старой школы молодым еще далеко. И я говорю не только о Малом. Я как-то посмотрел работу в Вахтанговском театре Василия Семеновича Ланового. Это было потрясающе.
Мы с Васей общались. А начиналось всё с того, что он на сцене Кремлевского дворца каждый День Победы читал великую поэзию. Вася еще и вел этот концерт, а мы с Михаилом Ножкиным и еще несколькими артистами были у него на подхвате.
Недавно фотографию нашел. На ней из живых только мы с Мишкой. Грустно.
— Вы предложили учредить медаль Островского. Разве у нас нечем отмечать заслуги? Зачем еще одна медаль?
— Затем, что значки не остаются в памяти людей, а медали остаются. Мне кажется, что у нас очень много стариков, которые годами служили искусству, даже не столько в нашем театре, а по всей стране. И они всеми забыты.
Меня очень волнует провинция. Понимаете, если в столице еще кто-то может поднять шумиху вокруг нуждающегося артиста или помочь чем-то, то где-то в маленьких городах России сотни людей, которым за 80, коротают в безвестности и нужде остаток жизни. Не удивляйтесь, среди них, правда, есть и те, кто до сих пор работает. Но никогда в жизни они больше не получат правительственные награды. Да даже у нас в Москве. Вы знаете много актеров старшего поколения, которые играют? Вы уверены, что их заметят и отметят? Вот мне и хочется, чтобы правительство обратило на них внимание.
— А почему награда носит имя Островского?
— Ну не Шекспир же! Хотя я против Шекспира ничего не имею. Но потому Островский, что нет драматурга, сделавшего больше для русского театра, чем он. Не зря же памятник ему стоит перед Малым театром.
— Денежное вознаграждение должно прилагаться к этой медали?
— Ну, если вы поддержите эту идею, как работники прессы, было бы замечательно. Хотелось бы и финансово отблагодарить наших стариков, которые еще живы, не опоздать. Чтобы порадовались и осталась какая-то память о них следующему поколению. Если это случится и такая медаль появится, я буду гордиться, потому что об этом начал говорить первым.
— И вам, наверное, первому надо дать.
— Нет, мне ничего не надо, только чтобы стариков не забывали.
Справка «Известий»
Юрий Соломин окончил Высшее театральное училище им. М.С. Щепкина (курс Веры Пашенной), в 1957 году вошел в труппу Малого театра. В кинематографе дебютировал в 1960-м, сыграв главную роль в фильме «Бессонная ночь». Всесоюзную известность актеру принесла роль Павла Кольцова в телевизионном фильме «Адъютант его превосходительства». Снимался в картинах «Дерсу Узала», «Блокада», «Летучая мышь», «ТАСС уполномочен заявить…» и других. С 1988 года — художественный руководитель Малого театра. В 1990–1991 годах занимал должность министра культуры РСФСР. Народный артист СССР, полный кавалер ордена «За заслуги перед Отечеством».
Зоя Игумнова, «Известия», 6 декабря 2021 года
Театральная шпаргалка
Дорогие друзья! Вы, конечно же, знаете, что для продуктивной работы надо уметь отдыхать. Одним из приятных и культурных способов отдыха давно считается посещение театра. Но за первыми же дверями, в вестибюле, мы попадаем в мир полный тайн и загадок. В прямом смысле слова. Нас захватывает поток незнакомых, а часто и непонятных слов: фойе, администратор, партер, бельэтаж… Что же делать? Где найти администратора? Куда лучше взять билет: в партер или бельэтаж? Где найти фойе? Давайте попробуем разобраться.
Начнем с начала. Что такое театр?
Театр (греч. Θέατρον – основное значение – место для зрелищ, затем – зрелище, от θεάομαι – смотрю, вижу) – форма исполнительского искусства.
Театр – это синтез всех искусств, он включает в себя музыку, архитектуру, живопись, кинематограф, фотографию и т.д. Основным средством выразительности является актер, который через действие, используя разные театральные приемы и формы существования, доносит до зрителя суть происходящего на сцене.
При этом актером не обязательно должен быть живой человек. Это может быть кукла или какой-либо предмет, управляемый человеком. Театр считается самым сильным средством влияния на людей, поскольку, видя происходящее на сцене, зритель ассоциирует себя с тем или иным персонажем. Через катарсис (очищение через страдание) внутри него происходят изменения. Основные работники театра: режиссеры, актеры, гримеры, гардеробщики, осветители, билетеры, балетмейстеры, художники, рабочие сцены. Но о них чуть позже.
Открыв первые входные двери, мы попадаем в вестибюль.
В кассах можно приобрести билет на нынешний спектакль или на будущие представления театра. В случае отмены спектакля здесь же можно будет сдать билет или узнать, когда будет дан отмененный спектакль.Там же располагается и окно администратора.
Администратор – член коллектива театра, отвечающий за организационную сторону и ежедневную работу кассиров, билетеров и др. персонала театра, часто также за предоставление бесплатных или льготных билетов на и во время конкретного спектакля; отвечающий за соблюдение правил и техники безопасности во время нахождения зрителей в театре. Пройдя во вторые двери, вы попадаете в театральное фойе.
Фойе, нескл., ср. Помещение в театре (кинотеатре, цирке) для пребывания зрителей перед началом спектакля, сеанса, представления, а также для отдыха публики во время антракта. Из фойе первого этажа вы сможете попасть в гардероб.
Гардероб – комната или специально отведенное пространство во входном вестибюле, где зрители могут оставить верхнюю одежду, головные уборы, зонты (и пр.) на хранение во время спектакля. Если здание театра содержит несколько этажей, то фойе будет присутствовать на каждом из них.
И вот вы входите в зал. Перед вами сцена и ряды кресел, которые «расходятся» от нее рядами и ярусами. Как же разобраться, куда идти? С одной стороны, вам всегда помогут администраторы по залу. С другой стороны вот наши подсказки: ряды кресел, которые расположены ближе всего к сцене, называются партер, следом за ним идет амфитеатр, вокруг них и слегка выше располагаются ложи и бельэтаж, над ними ярусами идет балкон.
Партер (фр. рarterre– на земле) – нижний этаж зрительного зала в театре с местами для публики в пространстве от сцены или от оркестра до противоположной стены или до амфитеатра. Родоначальником партера была скамья для сенаторов в театрах Древнего Рима. В XVII веке, после появления ярусного театрального здания, видоизменился и партер, приняв более современный вид. Партер предназначался для низшего сословия, поэтому долгое время не имел сидячих мест – зрителям партера приходилось смотреть спектакль стоя. Места для сидения в партере появились в начале XVII века в частных закрытых театрах Англии. Тогда сидячие места расставлялись по мере надобности. В настоящее время места чаще всего располагаются рядами, которые повышаются от сцены к амфитеатру и параллельны краю сцены. Места разделены проходами для выхода из партера.
Амфитеатр – это места для зрителей за партером, расположенные возвышающимся полукругом.
Ложа – это обособленное, в виде небольшого внутреннего балкона, помещение в зрительном зале, предназначенное для нескольких зрителей. Ложи, как правило, расположены по сторонам и сзади партера, на ярусах, а также по боковым сторонам просцениума или примыкают к оркестровой яме (такие ложи носят название «бенуар»). Характеризуется недостаточным обзором сцены; иногда используется для осветительной аппаратуры.
Бельэтаж – места в зрительном зале, как правило, расположенные полукругом или по кривой линии, сзади и выше партера и амфитеатра. Иногда рассматриваются как балкон первого яруса театра.
Балкон – это места для зрителей, расположенные выше партера, в различных ярусах зрительного зала. Примечание: часто в англоязычной литературе под словом «balcony» подразумевается балкон первого яруса. Вы заняли свое место и замерли в ожидании спектакля…
Определения представленных терминов взяты с сайтов: