Что такое демократия литература
Семь книг по современным теориям демократии
Большинство представленных в подборке книг относятся к области политической теории. В рамках этого раздела политический науки внимание ученых направлено на те понятия и принципы, которые люди используют для описания, объяснения и оценки политической реальности. Таким образом, книги по демократической теории достаточно близки к философским изысканиям о достойной форме правления.
Концептуальный аппарат современной политической науки может показаться весьма сложным для неподготовленного читателя. Для вашего удобства мы ранжировали представленные книги по уровню сложности.
Используется 5-балльная оценка сложности.
Д. Хелд — «Модели демократии»
Фундаментальная обзорная работа, раскрывающая многовековой процесс развития демократической теории от времен древнегреческих полисов до современности. Будучи впервые опубликованной еще в 1986 году, книга выдержала три издания, последнее из которых переведено на русский язык. Как можно понять из названия, автор рассматривает определенные модели демократии, разрабатываемые политическими теоретиками, пытаясь составить более-менее стройную типологию. Несомненным достоинством книги стоит признать внимание автора не только к классическим вариантам демократии, но и моделям, возникшем в XX веке — наиболее плодотворном для развития демократических практик.
J. Dryzek — Deliberative Democracy and Beyond: Liberals, Critics, Contestations
Книга американского политолога Джона Драйзека была написана в рамках «совещательного поворота» (deliberative turn) — важного этапа развития современной демократической теории. Суть этого поворота заключалась в поиске демократической легитимности в рациональной коммуникации граждан, жизнь которых затрагивает коллективное решение, вырабатываемое в демократическом процессе. На основе идей, пришедших из континентальной философии, и в частности концепций немецкого неомарксиста Юргена Хабермаса, была разработана модель совещательной, или делиберативной демократии. Традиционная модель представительной либеральной демократии была подвергнута критике за смещения акцента с волеизъявления граждан на экспертное знание профессиональных политиков и бюрократов.
В свой книге Драйзек приводит аргументы в пользу совещательной демократии как эффективного способа включения все большего числа групп и категорий граждан в политическую жизнь. И хотя воплощение принципов делиберативной демократии на национальном уровне пока и выглядит во многом утопичным, различные суб- и транснациональные акторы, ассоциируемые, например, с гражданским обществом, могут успешно продвигать принципы усиления реального участия граждан в политическом процессе.
Здесь можно вспомнит опыт исландской Национальной Ассамблеи — общественного обсуждения проекта новой конституции. Причем вспомнить сразу в двух вышеозначенных контекстах: и как эффективное стимулирование политической дискуссии автономными от государства институтами, и как неудачную попытку повлиять на традиционные механизмы демократического принятия решения (проект конституции был отклонен парламентом Исландии).
Процесс обсуждения проекта новой конституции на исландской Национальной ассамблее (2009).
С. Mouffe — The Democratic Paradox
Этот сборник эссе представляет современное понимание [левой] радикальной демократии. Здесь Шанталь Муфф развивает идеи своей более ранней работы Hegemony and Socialist Strategy (1985), написанной в соавторстве с аргентинским политологом Эрнесто Лакло. Она обрушивается с критикой на теоретиков делиберативной демократии, показывая, что вовсе не консенсус лежит в основе демократической политики, а противостояние и агонизм (борьба противников как соперников).
Книга хороша для понимания современной радикальной левой политики, опирающейся на существующие общественные институты. Подобные идеи встречают поддержку не у всех левых: многим ближе делиберативная демократия, а некоторые, как Джоди Дин, и вовсе призывают отбросить ставшую естественной еще для «новых левых» демократическую риторику и вернуться к организационным структурам ранних коммунистических партий, обновленных с учетом современных технологий и опыта протестных движений.
Надя Урбинати — «Искаженная демократия»
Одна из важнейших работ по теориям демократии, переведенная на русский язык. Надя Урбинати анализирует состояние современной либеральной демократии, опираясь на корпус европейской политико-философской мысли. Свое исследование профессор Урбинати посвящает тем явлениям и процессам, которые могут нарушить функционирование демократии. Урбинати выделяет три типа искажения демократии: неполитическое, популистское и плебисцитарное. Все они в той или иной степени связаны с проблемой разделения механизма выражения коллективного мнения и институтов политического представительства.
W. Riker — Liberalism against Populism
Современная демократическая теория подразумевает не только проблемы участия и делиберации, но и такие, кажущиеся на первый взгляд чисто техническими, вопросы, как сама процедура голосования и трансформация голосов избирателей в места в представительном органе.
Помимо огромного корпуса эмпирических работ по такой проблематике, который стремительно расширяется в последние десятилетия, эти проблемы привлекали внимание и политических теоретиков.
Книга американского политолога Уильяма Райкера интересна в этом отношении, так как он привлекает принципы теории общественного выбора (public choice theory), изначально разработанной экономистами, для размышления о проявлениях популизма и либерализма в демократическом процессе. Опираясь на формальное моделирование (в частности на знаменитую теорему Эрроу), Райкер выражает сомнения в надежности демократических процедур и возможности демократии выражать «общую волю».
The Principles of Liquid Feedback
Современные технологии открывают широкие перспективы для демократических практик. Использование электронных сервисов для принятия коллективных решений в различных организациях уже является обыденностью. Разработчики подобных сервисов, такие как, например, Democracy Earth Foundation, возлагают надежды на информационную революцию, ища в ней перспективы совершенствования архаичного и неэффективного государственного аппарата.
Подобные процессы не могли не найти отражения в современной демократической теории. Наиболее известной концепцией, в рамках которой делается упор на широкомасштабном внедрении электронных сервисов, является теория «текучей демократии» (liquid democracy). Это концепция нашла наиболее активное применение в работе Пиратских партий — наиболее прогрессивных политических образований во всем, что касается информационных технологий.
В большинстве логотипов Пиратских партий обыгривается черный флаг, ассоциируемый не только с морским пиратством, но и с идеологией инфоанархизма.
Одна из ключевых особенностей «текучей демократии» заключается в том, что лица, вовлеченные в процесс принятия коллективного решения, могут передавать свой голос людям, которых они считают более компетентными в определенном вопросе, имея при этом возможность отслеживания их голосования посредством электронных сервисов.
В предлагаемой книге дается подробная характеристика LiquidFeedback — компьютерного программного обеспечения, предназначенного для предоставления организациям возможностей принимать демократические решения в режиме online. LiquidFeedback широко используется в работе Пиратской партии Германии и ряда других организаций. Разработчики LiquidFeedback подробно объясняют принципы и процедуры, которые обеспечивают ключевые особенности демократической самоорганизации. Они дают теоретическое обоснование возможности справедливости коллективного принятия решений и отвечают на практические вопросы. Книга будет полезна всем интересующимся будущим демократии в эпоху цифровых технологий.
J. Brennan — Against Democracy
Едва ли кто-то будет утверждать, что демократия является идеальной формой правления, лишенной недостатков. Тем не менее, эффективные, и, что немаловажно, справедливые альтернативы для неё достаточно сложно представить.
Решить такую задачу попытался Джейсон Бреннан, выразивший в своей новой модной книге современную либертарианскую критику представительной демократии. В её основе лежат идеи об иррациональности избирателей и некорректности принимаемых коллективных решений в демократическом процессе. Ведь в действительности многие люди достаточно далеки от неоднозначных политических вопросов, по которым демократическая система ожидает их личного мнения.
Автор предлагает свою альтернативу доминирующей модели, и имя ей — эпистократия. Предполагая сохранение всех ключевых демократических институтов, эпистократия имеет важную отличительную особенность. В рамках этой системы голоса политическая власть законодательно распределяется в зависимости от уровня знаний и компетенций граждан, предполагая участие только имеющих хорошее представление о сути конкретной проблемы индивидов в процессе принятия коллективных решений.
Безусловно, такая идея не нова, и подобные предложения о повышении качества демократического участия через исключение нерациональных избирателей уже высказывались ранее (не говоря уже об реальных имущественных и образовательных цензах недавнего прошлого). Интересные аналогии могут возникнуть здесь и с моделью «текучей демократии», которая также предполагает решение проблемы индивидуальной неосведомленности через делегирование голосов.
Вопрос информированности граждан и эффективности их участия в демократическом процессе очень важен как для политической теории, так и для реальной политики в настоящее время. Исправление вытекающих отсюда недостатков, вероятно, позволит говорить о демократии не столько как о лучшем варианте из набора плохих альтернатив, сколько как о действительно справедливой форме правления.
Демократия
Из Википедии — свободной энциклопедии
Народное правление требует обеспечения ряда прав для каждого члена общества. С современной демократией связан ряд ценностей: законность, политическое и социальное равенство, свобода, право на самоопределение, права человека и др.
Одной из основных целей современной демократии является ограничение произвола и злоупотреблений властью. Этой цели часто не удавалось достигнуть там, где права человека и другие демократические ценности не были общепризнанными или не имели эффективной защиты со стороны правовой системы. Сегодня во многих странах народовластие отождествляется с либеральной демократией, которая, наряду с честными, периодическими и всеобщими выборами наделённых высшей властью лиц, в ходе которых кандидаты свободно соревнуются за голоса избирателей, включает в себя верховенство права, разделение властей и конституционные ограничения власти большинства путём гарантий определённых личных или групповых свобод. С другой стороны, левые движения, видные экономисты, а также такие представители западной политической элиты как экс-президент США Барак Обама, директор-распорядитель МВФ Кристин Лагард утверждают, что реализация права принятия политических решений, влияние рядовых граждан на политику страны невозможно без обеспечения социальных прав, равенства возможностей (англ.) ( рус. и низкого уровня социально-экономического неравенства.
Куда движется современная демократия? 10 книг от социолога и философа Григория Юдина
Определние, диагноз и рецепт для демократии в России и мире
Обычно в рубрике «Полезное чтение» мы просим экспертов в области образования, друзей «Цеха» и известных людей рассказать нам о нон-фикшне, который помог им в карьере, саморазвитии и самообразовании. Но в новой подборке социолог и философ Григорий Юдин не просто поделился любимыми книгами, а составил полезный список литературы для тех, кто хочет разобраться, что происходит с демократией в мире и современной России.
Современная демократия находится в интересной точке. С одной стороны, это по-прежнему безусловный стандарт для всего мира: государства могут упрекать друг друга в недемократичности, однако при этом утверждают свою приверженность демократии. С другой — перед ней встает ряд новых вызовов — резкое снижение гражданского участия, обрушение веры в представителей, усиление популистских движений и лидеров, появление электронных технологий. Как демократия будет меняться в этой ситуации? Этой теме посвящены активные дискуссии в теории демократии — области, которая привлекает всё больший интерес благодаря способности предсказывать то, что еще вчера казалось невероятным. Вот лишь несколько важных книг, которые могут дать представление об этих спорах.
Определение: что такое демократия
«Демократия: Демон и гегемон», Артемий Магун
Если вам кажется, что демократия — это выборы правителя, разделение властей или верховенство права, то лучше начать с прочтения этой книги. Здесь все эти идеи последовательно опровергаются. Артемий Магун, один из главных политических философов в России, написал о демократии небольшую карманную книгу, в которой доступно разъяснены все основные определения, систематизированы ключевые идеи и основные этапы развития демократии. Кроме того, в «Демоне и гегемоне» описаны многие внутренние противоречия, которые сегодня становятся особенно заметны. Автор предлагает свой взгляд на развитие демократии, где стимулировать демократическое участие должно государство нового типа.
The Democratic Paradox, Шанталь Муфф
Бельгийский философ Шанталь Муфф — лучший аналитик либеральной демократии. Книги Муфф предельно ясно демонстрируют, из каких элементов состоят современные либерально-демократические режимы, которые мы привыкли просто называть «демократиями». Ключевой аргумент Муфф заключается в том, что между либерализмом и демократией всегда были и сохраняются напряженные отношения. Современные политические системы возникли из непростого брака между ними, о котором мы легкомысленно забыли. Выступая с позиций «радикальной демократии», Муфф показывает, почему либерализм и демократия нередко стремятся к разным идеалам, и предлагает способы их примирить. То, что книги Муфф не переведены на русский — загадочное упущение, однако она пишет доступно, и у читателя в голове легко возникает представление об основных направлениях демократической мысли и соотношении между ними.
Диагноз: проблемы демократии сегодня
«Постдемократия», Колин Крауч
Британский социолог Колин Крауч фиксирует основные дефекты современных демократических систем: «… приверженцев демократии охватывают усталость, отчаяние и разочарование; когда заинтересованное и сильное меньшинство проявляет гораздо большую активность в попытках с выгодой для себя эксплуатировать политическую систему, нежели массы простых людей; когда политические элиты научились управлять и манипулировать народными требованиями; когда людей чуть ли не за руку тащат на избирательные участки». Звучит знакомо, не правда ли? Все эти проблемы отнюдь не являются специфически российскими; особенность стран вроде России, однако, состоит в том, что они сразу вкатились в стадию «постдемократии», быстро проскочив собственно демократический момент. Идея Крауча состоит в том, что «постдемократия» — это не то же самое, что «недемократия»: в каком-то смысле, это ещё хуже, потому что идеалы демократии здесь как будто бы реализованы, однако назвать это правление «демократическим» не поворачивается язык. Итогом становится распространение цинизма и отношение к демократической политике как к спектаклю. Крауч разбирает структурные причины такого положения дел — усиление корпораций, изменение структуры занятости, мутацию политических партий.
«Искаженная демократия. Мнение, истина и народ», Надя Урбинати
Ведущий теоретик представительной демократии Надя Урбинати выбрала для анализа современных режимов очень полезную стратегию. Она исследует, в каких направлениях идеи демократии оказались извращены. Три основных искажения, которые разбираются в этой книге — технократизм, популизм и плебисцитаризм. Все они, с точки зрения автора, начинаются с демократических устремлений, однако вскоре один из элементов демократии полностью вытесняет остальные. Для России особенно актуально разграничение между популизмом и плебисцитаризмом — двумя принципиально разными политическими логиками, которые зачастую путают. Этим разбалансированным формам, которые мучают современные политически системы, Урбинати противопоставляет свой взгляд на репрезентативную демократию, в которой ключевым является ощущение, что твоё мнение, каким бы некомпетентным оно ни было, представлено в политической системе, и ты участвуешь в управлении собственной страной.
Counter-Democracy: Politics in an Age of Distrust, Пьер Розанваллон
Ключевая идея Розанваллона — современные демократические системы переживают «кризис репрезентации». Еще не так давно казалось, что политические партии представляют в парламенте граждан-единомышленников, определяют состав правительства и контролируют исполнительную власть. Сегодня всё это звучит как наивные глупости: партии давно превратились в обслуживающие своих лидеров аппараты, идеологические различия между ними стёрлись, в парламенте они занимаются исключительно защитой или атакой на главу исполнительной власти, не имея при этом серьёзных инструментов влияния на жизнь своих избирателей. Политика пронизана глубочайшим недоверием между избирающими и избранными — это два разных класса, которые почти не пересекаются и живут в разных мирах. Что тогда остаётся от демократического каркаса? Остаётся «контрдемократия»: бдительность, изобличение, оценивание. Если мы не можем участвовать в демократическом правлении, то мы будем внимательно наблюдать за вашими делами и выплёскивать свой гнев во вспышках народной ярости. Это не приводит к реформе системы, но становится ключевым фактором современной политики. Книга Розанваллона позволяет иначе посмотреть на реальные функции привычных политических институтов и явлений — от политических кампаний до массовых беспорядков, от выборов до оппозиции.
«Против выборов», Давид ван Рейбрук
Бельгийский писатель и общественный активист Давид ван Рейбрук в своей небольшой книге ясно выразил мысль, которая объединяет многих профессиональных теоретиков демократии: главная опасность для демократии сегодня — её электорализация, то есть сведение к выборам. Мы настолько привыкли ассоциировать демократию с выборами, что нам кажется невероятным то, что они вообще не являются демократическим институтом. Это элемент аристократических и олигархических систем, известный политической теории еще с античных времен. Ван Рейбрук показывает, как вышло, что мы связали демократию с выборами на примере революций во Франции и США: там на выборах как раз те, кто не хотел допустить распространения демократии. Конечно, это не значит, что выборы и демократия несовместимы, однако заставляет задуматься о том, какие институты могут быть более демократическими. Ван Рейбрук, например, рассказывает о масштабных экспериментах по принятию политических решений группами, которые набраны из обычных граждан по жребию.
Рецепты: как эти проблемы решить
On Populist Reason, Эрнесто Лаклау
Книга аргентинца Эрнесто Лаклау уже стала и наверняка останется одним из главных текстов по политической философии XXI века. Лаклау взялся за неожиданное предприятие — политическую апологию популизма. Он искусно показывает, что расхожее представление о популизме как иррациональном, разрушительном и антидемократическом явлении, не имеет под собой оснований. Опираясь на внимательный разбор текстов консервативных авторов, ненавидящих популизм, Лаклау объясняет, что за ним стоит последовательная логика, которую мы не можем увидеть изнутри нашего ограниченного понимания политики и демократии. Кстати, «пустые лозунги», за которые так критикуют популистов, — обязательное условие существования политической жизни.
Работа Лаклау показывает, как функционируют «пустые означающие» и почему они обладают поразительной способностью запускать коллективное политическое действие. Если считать политическую эффективность критерием для оценивания трудов по политической философии, то эта книга всего за десятилетие превзошла большинство трудов последних веков. Лаклау не только предвидел взлёт популизма, когда об этом никто не говорил, но и показал, как технологии популизма могут возвращать людям веру в демократию и выигрывать выборы, внезапно меняя системы, которые складывались десятилетиями.
«Множество: Война и демократия в эпоху империи», Майкл Хардт и Антонио Негри
Итальянец Антонио Негри — ещё один политический мыслитель «прямого действия». В семидесятые годы одно его имя навевало ужас на итальянское правительство, и с тех пор этот страх вышел далеко за пределы его родины. Начав как философ труда, Негри чутко поймал политический смысл его трансформации в послевоенной Европе и вдохновил массы рабочих на принципиально новые требования. Вместе с быстрым распространением «нематериальных» форм труда, который сводится к коммуникации между людьми, как в современных «культурных индустриях», Негри одним из первых увидел фундаментальный сдвиг в устройстве современных обществ. Они рассыпались как устойчивые структуры, в которых индивиды занимали свои места в решётке «классов», «идеологий» и «систем управления». Вместе с этим стала невозможна и демократия как устойчивый режим правления — больше нет ни «демократических правителей», ни самого «народа». Из-за его спины на сцену вышли «множества», которые всегда оставались в тени современной политики. Негри лучше всех объясняет непредсказуемость и кажущуюся бесцельность современных демократических движений, которые возникают не из партий, парламентов и «мест власти», а подобно волнам приходят фактически ниоткуда.
Democracy and the Politics of the Extraordinary, Андреас Каливас
Грек Андреас Каливас также разрабатывает способность смотреть на современную демократию со стороны, и идёт ещё дальше Негри. Мы привыкли мыслить в терминах «нормальной политики», где демократия зависит от успеха тех или иных партий, политических программ или реформ, от исхода выборов и голосований в парламенте, от принимаемых законов. Однако нормальная политика — лишь часть, и не самая важная часть, политической жизни. Ключевые для политики вопросы решаются в те моменты, когда норма заканчивается, и наступает время исключения, время чрезвычайного. Именно поэтому демократические движения часто сталкиваются с тем, что противник, у которого они почти научились выигрывать в шахматы, внезапно включает «чапаева» и срывает все планы.
Понятие «чрезвычайного положения» в последнее время стало ключевым для понимания беспрецедентного расширения возможностей государства и сокращения потенциала демократических изменений. Каливас предлагает обернуть «чрезвычайное положение» в демократическую сторону и показывает, как возможны чрезвычайные демократические моменты, а главное — каким образом призрак политики чрезвычайного витает над повседневной жизнью и резко переворачивает её в неожиданный момент.
The Shadow of Unfairness: A Plebeian Theory of Liberal Democracy, Джеффри Грин
Если предыдущие авторы предлагали более или менее радикальные рецепты, то американец Джеффри Грин выбирает иную, реалистическую установку. Он сразу признаёт, что подавляющему большинству граждан либеральная демократия даже близко не даст того, на что они рассчитывают. Эти проигравшие — новые плебеи, люди второго сорта, и никаких серьёзных надежд изменить систему у них нет: вернуться к временам реального активного гражданского участия уже не удастся. Однако это не значит, что для них в системе вообще нет места. Грин углубляется в политические эмоции «плебея» и находит оправдания чертам, которые в политической теории традиционно порицались — зависти, неблагодарности, сознательному отказу от добродетельности и даже преодолению политической жизни. Базовый факт современных либеральных демократий — их лицемерие: они обещают всем равенство, но на деле воспроизводят стену между «немногими» и «многими». И если уж с этим ничего нельзя поделать, то Грин показывает, какие институты могут улучшить ситуацию — от регулярных публичных процессов над богачами и до гарантии, что плебеи имеют возможность невежливо перебивать власть имущих. Эти институты не позволят избавиться от фундаментальной нечестности современной демократии, но позволят сделать чуть полнее жизнь в тени нечестности.
Бонус
«[Про]зрение», Жозе Сарамаго
Книга португальского писателя Жозе Сарамаго — не нон-фикшн, но трудно отделаться от ощущения, что читаешь лучшую иллюстрацию кризиса современной либеральной демократии. В момент максимальной демократической апатии происходит странная вещь — граждане, словно не сговариваясь, отказываются приходить на избирательные участки. Вмиг лишившееся легитимности правительство принимает эту подрывную акцию за то, что ему привычнее всего — за заговор, в который вовлечено всё население. Но как бороться с теми, кто уклоняется от борьбы? Сарамаго ярко показывает самое важное противоречие современной демократии — в силу голосования в ней мало кто верит, и в то же время власть в ней зависит именно от голосования. Сценарий, который рисует Сарамаго — хороший стимул, чтобы задуматься о будущем демократии.