Что такое домашняя химия
Тима Белорусских получил два года “домашней химии”. А что это вообще такое?
Два месяца спустя Тима полностью признал вину. 16 апреля прошло заседание суда, где его приговорили к 2 годам “домашней химии”.
Вместе с минским юристом (он попросил не указывать его имя) разбираемся, что это за “химия”, почему большие сроки и жесткие меры не помогают победить наркотики, повезло ли Тиме и как наказание отразится на его карьере.
Что за “домашняя химия”?
В Беларуси так называют ограничение (а не лишение) свободы. Термин идет еще из советских времен, когда осужденных отправляли отбывать наказание на стройках и химических предприятиях. На «домашней химии» человек ведет обычную жизнь, но с рядом ограничений. Ему нужно отмечаться в милиции. Нужно получать разрешение на выезд из города. Запрещено выходить из дома после определенного часа и посещать развлекательные заведения: казино, клубы, места, где продают алкоголь и так далее. К нему в любое время могут прийти домой с проверкой.
В остальном — можно всё, «химия» не равно домашний арест. Поэтому обычный быт Белорусских вряд ли серьёзно изменится.
Он легко отделался?
Что говорит наш эксперт: “Практика последних лет говорит о том, что если человек имеет постоянные места жительства и работы и впервые привлекается к ответственности, ему скорее всего дадут как раз “домашнюю химию”. Это самое мягкое наказание, так что за Тиму можно только порадоваться”.
Если бы суд посчитал, что Тима действовал с целью сбыта, то он получил бы до 8 лет. А с целью сбыта в крупном размере — до 15.
С каких пор белорусское государство так жестко наказывает за преступления связанные с наркотиками?
В декабре 2014-го Лукашенко подписал декрет №6 «О неотложных мерах по противодействию незаконному обороту наркотиков «. Он увеличивал сроки наказаний по 328 статье и требовал активизировать борьбу с наркотиками.
Комментарий юриста: “Страшный для всех декрет №6, серьезно увеличивший ответственность за оборот наркотических средств, был подписан Лукашенко в конце 2014 года и вступил в силу в начале следующего — выборного — года. Мне кажется, это было нужно для его электората. Бабушки у подъезда рады, что государство борется с наркоманами, а милиционеры рады, потому что им легче раскрывать тяжкие преступления”.
Декрет №6 принимался якобы ради заботы о новом поколении, о демографии белорусов. Есть и противоположная точка зрения, которую в числе прочих транслирует общественное движение «Матери 328». Они отмечают, что многочисленные посадки по 328 статье не искоренили наркоторговлю. И не могли искоренить, потому что сажают не наркобаронов, а наркопотребителей, преимущественно молодых людей, «первоходов».
По 328 статье сидели Муза Скат (автор музыки песни Касты “Самый счастливый человек” и человек, показавший Влади музыку Макса Коржа) и Горящий Жираф — участник группы RapCrew, о которой вы могли слышать благодаря совместному альбому с Энди Картрайтом.
Многих удивило, что Тиму освобождали под залог. Это распространенная практика?
Нет, это не самая распространенная мера пресечения.
Эксперт: “Думаю, что у Тимы получилось с залогом, потому что он известный артист и у него есть средства на это”.
За то, чтобы во время следствия не находиться под арестом, Тима внес залог 8700 белорусских рублей, это примерно 250 000 российских.
Друга Тимы, которого арестовали вместе с ним, до суда оставался под стражей. Почему?
“Тяжело судить без документов. Думаю, там в итоге будет что-то еще: фотки с флагами с площади [во время митингов], в таком духе. В последнее время при таких раскладах берут под стражу. Как минимум в районе Минска, где я работаю”.
В итоге другу Тимы прокурор запросил те же 2 года “химии” и попросил освободить его из-под стражи в зале суда.
Во многих странах наркозаконодательство смягчается. Происходит ли что-то подобное в Беларуси?
“В конце 2019 года смягчили нижний предел 2 и 3 частей статьи 328. Во второй раньше было от пяти лет лишения свободы, сейчас — от трех. В третьей части “от восьми” сменили на “от шести”. Суды стали менее строго наказывать. То есть динамика легкой “либерализации” все-таки существует”.
Как приговор повлияет на карьеру Тимы?
Если он планирует концертную деятельность, то в ближайшие два года будет полностью зависеть от решений инспекции. Ему, к примеру, могут назначить быть дома в 20:00. Клубы, где происходят концерты — это те самые развлекательные учреждения с продажей алкоголя, куда ему нельзя. Или инспектор может не согласовать выезд за пределы страны.
Что такое «химия»? Вот что на практике означают приговоры судов
В новостях часто говорят, что людям присуждают годы «химии» – домашней или с направлением. Но что это значит на практике? Информацию систематизировали в инстаграм-аккаунте Politzek.me.
Что такое «химия»?
По сути, «химия» – это ограничение свободы. Термин пришел к нам из СССР, где таких осужденных часто направляли на вредные производства.
Казалось бы, если люди не в тюрьме – это уже хорошо. Но все не так просто: у осужденных на «химию» мало прав и очень много обязанностей. А еще есть запреты – вот некоторые из них:
Какие бывают виды «химии»?
Есть два вида «химии»: с направлением в исправительное учреждение и без направления. Если «химия» с направлением, то осужденные живут в общежитиях или казармах и обязаны соблюдать все правила внутреннего распорядка. Работу им подбирают по месту направления.
«Обычно это низкоквалифицированный труд, профпригодность никого не интересует», – пишут в инстаграме.
Если «химия» без направления («домашняя»), то осужденные живут у себя дома. Конкретные условия (сколько раз отмечаться, во сколько быть дома и т.д.) определяет уголовно-исполнительная инспекция.
Учтите, что даже с домашней «химией» осужденный может выходить за пределы места отбывания наказания только в установленное время и только в пределах маршрута до работы.
При этом осужденный обязан:
Если осужденный не работает, то ему дается 15 дней на трудоустройство. Дальше – принудительное отправление на биржу труда, и отказаться от предложенной там работы нельзя.
«Если подытожить, то “химия” – это как жестокая смесь коронавирусного карантина, когда никуда нельзя, а если и можно, то только по пропускам, плюс комендантский час и низкоквалифицированный труд, отказаться от которого невозможно», – объясняют в инстаграм-аккаунте.
Как отбывают наказание осужденные к ограничению свободы «в домашних условиях»
«Домашняя химия» — это тюрьма, только на свободе», — с сарказмом говорят сами осужденные об ограничении свободы без направления в исправительное учреждение. А вот сотрудники уголовно-исполнительной инспекции называют ее неплохой в плане исправления альтернативой последней. Человек находится дома, а не в местах лишения свободы, работает, помогает семье — и одновременно отбывает наказание. Примечательно, что большая часть таких осужденных действительно становится на путь исправления. Для других же это превращается в настоящее испытание, где невозможно противостоять всем искушениям, в частности алкоголю. И после ряда нарушений они все же отправляются в места лишения свободы. О том, как живут и работают (а также нарушают режим) осужденные к «домашней химии», что заставляет взяться за ум и без приключений не только отбыть назначенный судом срок, но даже и освободиться досрочно, узнали корреспонденты «Звязды», посетив таких людей вместе с сотрудниками уголовно-исполнительной инспекции Советского РУВД столицы — старшим инспектором Сергеем Журко и инспектором Кириллом Митько.
«Домашняя химия», или ограничение свободы без направления в исправительное учреждение открытого типа, как вид наказания появилась у нас несколько лет назад. Ее суд назначает за менее тяжкие преступления и те, которые не представляют большой общественной опасности. В частности, за уклонение от уплаты алиментов, налогов, незаконную предпринимательскую деятельность, мелкие кражи. Осужденный имеет ряд ограничений, что позволяет его полностью контролировать. В частности, он обязан работать, к нему в любое время суток могут прийти с проверкой домой или на работу. После последней осужденный должен находиться по месту своего жительства, в нерабочие дни и праздники ему вообще запрещено покидать жилье. Также нельзя употреблять спиртное, даже пиво, посещать массовые развлекательные мероприятия и учреждения, ходить в гости. За нарушения этих требований более трех раз осужденного привлекают к уголовной ответственности и лишают свободы.
. Вечером наш автомобиль подъезжает к одному из домов по улице Мирошниченко. Поднимаемся в квартиру на последнем этаже, дверь открывает симпатичная стройная женщина. Встретив ее на улице, никогда бы не подумал, что она злоупотребляет алкоголем и имеет проблемы с законом.
— Как дела, Светлана Петровна? — спрашивает Кирилл Митько.
Светлана суетливо приглашает нас пройти в аккуратно убранную комнату и отвечает, что дома намного лучше, чем было в Жодино. Там, в следственной тюрьме № 8 в ожидании суда женщина провела 61 день. Этому предшествовал почти детективный сюжет. После того как на женщину и ее мужа Ярослава завели уголовное дело за невыплату алиментов на содержание детей (они обязаны по Декрету № 18), семья исчезла. Их объявили в розыск, и только через два месяца нашли и задержали в Минской области. Сейчас оба осужденные, Светлана — к трем годам ограничения свободы без направления в исправительное учреждение. Недавно она стала на учет в уголовно-исполнительную инспекцию, рассказывает, что работает дворником в ЖЭСе.
— Как Ярослав? — продолжает расспрашивать милиционер.
— На «сутках». Возят их на работу — на свалку. Мне, кстати, на днях предстоит отлучиться с работы, сигарет ему забросить, я отпросилась у мастера, — предупреждает женщина.
У 37-летнего Ярослава длительная история противостояния со спиртным: он пережил несколько алкогольных ком, теперь за злоупотребление и прогулы на работе отбывает так называемую дисциплинарную изоляцию — арестован на 15 суток.
— Сегодня ко мне приезжала дочь, мне было веселее, — при воспоминании о детях 41-летняя женщина улыбается. И охотно рассказывает, что их у нее трое. У старшего сына (ему 24) уже своя семья и двое детей. Средней дочери 19, младшей — 14, и она под опекой сестры женщины. О том, что в отношении всех Светлана была лишена родительских прав, она предпочитает не говорить. — В выходные все дети ко мне собираются приехать.
— Ты же только не вздумай отметить встречу, — напоминают женщине.
— Светлана Петровна! Мы вас предупредили, — милиционеры не очень верят в обещания, потому что не раз видели, чем они заканчиваются. А за дверью квартиры рассказывают, что с алкоголем Светлана забывает и о детях, и о прочем. И если встреча с ними и обойдется без рюмки, то скоро с «суток» вернется Ярослав — тогда возможно все. Как бы там ни было, сегодня женщину не в чем упрекнуть — режим она не нарушила.
Кстати, употребление алкоголя считается грубым и довольно распространенным нарушением для таких осужденных, так же, как и неявка в уголовно-исполнительную инспекцию на регистрацию, а также отсутствие по месту жительства.
Мы тем временем едем на улицу Крамского, к 43-летнему Андрею. Он осужден по той же, что и Светлана, статье — за неуплату алиментов на детей. Были в его биографии и колония-поселение, и лечение от алкоголизма в ЛТП. На этот раз суд решил назначить наказание без направления в исправительное учреждение. Но за первую неделю мужчина дважды нарушил режим. Хорошо выпив, он отключил газ всему дому и лег спать. Когда к нему приехали милиционеры застали во дворе не только взволнованных соседей, но и пожарных, и аварийную службу газа, которые выясняли причину исчезновения голубого топлива.
— Я только вышел покурить. Ну где там на первом этаже дома покурить? — начинает он.
— Тебе после семи вечера нельзя покидать квартиру — предупреждали же.
— Ну вот хотел помочь брату поремонтировать машину. Куда я далеко пойду в тапках? — продолжает оправдываться мужчина.
— Почему не доложил об этом в инспекцию?
— Да я завтра собирался сам к вам прийти — отпроситься на выходные в Озерище, чтобы помочь матери вскопать на даче грядки, — продолжает призывать к милосердию Андрей.
— Ты заранее должен был предупредить нас! Очевидно, что пощады сегодня он не дождется.
— Он ведь только помочь хотел, мы ремонтировали машину, — вмешивается брат.
— Помощь — не повод нарушать режим. Завтра придешь к нам в 10 часов, за две недели у тебя три нарушения, будем выносить официальное предупреждение.
Мужчина явно расстроен: если предыдущие нарушения режима были связаны со злоупотреблением алкоголем, то сегодня он трезвый и попался на ерунде. Тем временем правила есть правила, и осужденный не должен их нарушать.
— Андрей сам признавался, что ему трудно отбывать такое наказание: слишком много вокруг соблазнов. Это только на первый взгляд ограничение свободы — мягкое наказание. В нем много требований, которые позволяют держать человека в рамках, и не каждый их выдерживает. В отношении некоторых осужденных уголовное дело по 415-й статье заводится в течение первого месяца, — комментирует Сергей Журко. — Социальное благополучие, поддержка близких, окружение влияют на то, станет ли человек на путь исправления. Когда вокруг осужденного определенная субкультура: его старые знакомые, злоупотребляющих спиртным, рано или поздно он будет привлечен к уголовной ответственности с лишением свободы.
Пока едем по следующему адресу, офицеры делятся наблюдением, что близость дома осужденного к зданию РУВД никак не влияет на то, нарушает он режим или нет. Можно жить буквально напротив, знать, что в дверь в любой момент может позвонить милиционер, и при этом исправно продолжать выпивать. Недавно такой осужденный за четыре нарушения отправился в исправительное учреждение. Мы также едем в дом неподалеку от РУВД, на улицу Якуба Коласа. Здесь в квартире с мамой и братом живет 47-летняя Татьяна. Ее двое детей совершеннолетние, но она должна возместить государству средства за их воспитание. За неуплату женщина была осуждена и уже имеет три нарушения —за прогулы на работе. Еще одно закончится лишением свободы.
Дверь открывает миниатюрная женщина, растерянно поправляет волосы.
— Добрый вечер, Татьяна! Трезвая?
— Трезвая, — тихим голосом говорит хозяйка.
В прихожей на вешалке верхняя одежда других членов семьи. Отдельно висит фирменная куртка «Зеленстроя» —Татьяна работает там рабочей. Нам она рассказывает, что двое ее детей уже взрослые, дочь замужем, но своих заводить та пока не хочет. Милиционеров предупреждает, что все субботы в октябре у «Зеленстроя» рабочие. Поэтому по субботам дома ее не будет.
— Смотри, чтобы не было прогулов, — напоминают женщине.
Очередную проверку Татьяна прошла успешно. И на улице милиционеры признаются, что наибольшие шансы на исправление из посещенных нами осужденных имеет именно она. После трех нарушений женщина перестала злоупотреблять алкоголем, постоянно работает, а после работы находится дома.
— Большинство осужденных к ограничению свободы без направления в исправительное учреждение все же становятся на путь исправления. И в течение 1,5—2 лет не имеют ни одного нарушения, регулярно приходят в инспекцию на регистрацию, работают. Кстати, при таких условиях возможно условно-досрочное освобождение при отбытии половины или 2/3 срока в зависимости от тяжести преступления. Комиссия при РУВД оценивает степень исправления осужденного и выносит такое решение, — говорит Сергей Журко.
Кстати, на комиссии по досрочно-условному освобождению приглашают и других осужденных, чтобы они видели положительные примеры. Так же, как приглашают их и на выездные суды, где нарушителем назначают так называемую замену режима — отправляют в колонию. И вместо 1,5 года ограничения свободы он получает 2,5 года лишения свободы. И те, и другие меры дают свой результат.
Впрочем, впереди у каждого из осужденных срок в пару или даже более лет. Есть время подумать и сделать выбор.
Кто и как контролирует «домашних химиков»
Откройте, милиция!
На учете в уголовно-исполнительной инспекции Московского района Минска состоят около 200 граждан, осужденных к ограничению свободы без направления в исправительные учреждения открытого типа — к так называемой домашней химии. Преступления разные: неуплата налогов и алиментов, нанесение тяжких и менее тяжких телесных повреждений. Есть даже покушение на убийство. Но ввиду почти 90-летнего возраста осужденного ему назначено, как говорится, меньше меньшего. Чтобы регулярно контролировать соблюдение «химиками» назначенного наказания, сил инспекции бывает недостаточно, поэтому привлекаются ОМОН, сотрудники Департамента охраны, участковые. Но сегодня инспектора капитан милиции Артем Скоп и капитан Андрей Галята действуют самостоятельно. Им предстоит навестить 12 человек. Выезжаем после 19.00: в это время все осужденные должны быть дома.
Валентина и другие
Первая в списке — Валентина, живущая на улице Волоха. Перед выездом капитан Скоп берет с собой запасные ремешки. Валентина носит браслет. Пожаловалась, что он натирает ногу и предпочла бы носить его на руке: ремешок нужен покороче.
Артем Скоп поясняет: в районе реализуется пилотный проект по использованию электронных браслетов контроля. Они позволяют видеть местоположение подопечного в реальном времени на мониторе ноутбука. Впрочем, отслеживать не обязательно: программа автоматически выдает сигнал, если владелец браслета выйдет за пределы очерченной территории. В многоэтажном доме она ограничивается стенами квартиры, в индивидуальном — частью прилегающего участка.
В квартире чисто, тепло, уютно. Валентина встречает радушно. Лишь просит, чтобы в кадр не попало лицо. Передав ребенка в руки мужа, с помощью капитана Скопа пытается приладить браслет на руку. На женской ноге он действительно «не смотрится». Сапоги не надеть. Мужчина хотя бы может спрятать его под брюками. Увы, подходящего по длине ремешка не нашлось — придется терпеть.
Спрашиваю: за что вам полагается такое «украшение», Валентина? Отвечает спокойно, без лишнего кокетства: «Лишили родительских прав. Должна была работать и возмещать государству средства на содержание ребенка. Но не работала и не возмещала».
Показывает милиционерам талон к зубному врачу на ближайшую субботу. Это выходной: Валентина обязана быть дома. Но подтвержденное документально лечение — причина уважительная.
Уже на улице капитан Скоп констатирует: «Валентина ведет правопослушный образ жизни, спиртное не употребляет, нарушений не имеет. Не работает, будучи в декретном отпуске по уходу за вторым ребенком. Имеет хорошие перспективы вернуть права и на первого».
Едем к Сергею на улицу Лермонтова. Судим дважды. Приговоренный к исправительным работам, порядок исполнения наказания не соблюдал. И сейчас не соблюдает: пьет, не работает. А поскольку имеет три нарушения, то ситуация для него критическая. Если, допустим, сейчас не окажется дома или будет нетрезв, это уже состав преступления — будет возбуждено уголовное дело. По статье 415 УК «Уклонение от отбывания наказания в виде ограничения свободы» ему может грозить до трех лет лишения свободы.
Ограничения жесткие. Но, согласимся, жить дома, в окружении близких, даже в таких условиях все же лучше, чем в исправительном учреждении под надзором охраны. Являя свой гуманизм, государство дает оступившимся гражданам шанс избежать решетки.
Сергей, похоже, им пренебрегает. На стук в дверь не отзывается. Она распахивается сама: не заперта. Изнутри шибает в нос спертым воздухом. На громкие оклики Сергей тоже не отзывается. Объезжаем по периметру 4-ю больницу и окрестности. Инспектора знают подопечного в лицо, поэтому надеются найти его в магазинах, скверах, дворах. Сергея нигде нет, его телефон не отвечает.
Возможные варианты: он где-то в компании собутыльников, может быть задержан за нарушение общественного порядка и даже совершение преступления. Наконец, может быть в больнице: жаловался инспектору на здоровье.
Мы вернемся к его квартире позже, а пока едем в сторону МКАД к Татьяне, женщине с необычной судьбой. Капитан Скоп обещает: жилище вас удивит. Путь неблизкий, и капитан успевает рассказать, как в районе построено перевоспитание «химиков».
С ними постоянно ведется индивидуальная и групповая работа, предполагающая, например, просмотр профилактических фильмов, встречи с руководством администрации, беседы с прокурором района. Игнорировать нельзя. Осужденным выдается повестка или уведомление, неявка — нарушение. А буквально вчера был специально заказан автобус, чтобы нетрудоустроенных «химиков» отвезти в центр занятости на очередную ярмарку вакансий. Капитан Скоп: «Все нацелено на то, чтобы исправить человека, а не посадить».
100 граммов «от спины»
Квартира, где Татьяна обитает с сожителем и его матерью, под потолок завалена хламом. Хотя Татьяна, можно сказать, женщина обеспеченная. Живет, по ее словам, на полторы-две тысячи долларов, которые мать регулярно присылает из Канады. Пропивает, по ее же словам. До недавних пор и она жила за океаном. Имела мужа, сына, хорошую работу, но была депортирована. за пьянство. На родине успела совершить кражу.
Сейчас трезва. Хотя нарушение за употребление алкоголя уже имеет. Не работает, но отведенный на трудоустройство 15-дневный срок еще не истек. Татьяна сообщает инспекторам, что намерена посещать нарколога. Пусть бы это пошло на пользу!
Проверка еще двоих молодых людей занимает минуты: трезвы, у инспекторов нет причин в этом сомневаться. Из машины обзванивают других (Вадима, Алексея, Игоря. ): «Как самочувствие? Сегодня не употреблял? Жди в гости, скоро будем».
А если, спрашиваю, Вадим употребит сразу после вашего отъезда? Капитан Галята: «На этот случай у нас предусмотрены контрольные проверки. Можем проверить в 8 вечера, а потом приехать в 9, 10 или ночью».
Голос Юрия по телефону показался подозрительным. Так и есть. Лежит, жалуется на боль в спине. Честно признается: принял. Супруга охает: «Я виновата, налила 100 граммов, чтобы боль снять». У Юрия уже три нарушения. «Приняв» и признавшись, он фактически сознается в совершении уголовного преступления.
Скоп — супруге: «Хотите, чтобы мужа посадили?» — «Нет! Без него пропаду!» — «Тогда зачем наливаете. » Вопрос повисает в воздухе. Юрий согласен проехать на улицу Минина, 20, где служба городского наркологического диспансера круглосуточно проводит экспертизу. В салоне, где мы сидим бок о бок, стало ясно, что 100-граммовой порцией не обошлось.
В машине почему-то вспоминается недавняя история с небезызвестным активистом и профсоюзным деятелем Геннадием Федыничем — некоторые читатели ее знают. За неуплату налогов с полученных из-за границы денег Федынич был осужден к «домашней химии» на 4 года. На работе принял, как он потом объяснял, немного коньяку от давления, «а у дома уже ждала милиция».
И ведь правильно делала, что ждала! Между прочим, инспектора Андрей Галята и Артем Скоп перед законом отвечают за исполнение осужденными назначенного наказания. С них спросят, если что не так. Работа не сахар. Ночами посещать квартиры с ароматами далеко не благовонными; принюхиваться к дыханию (как иначе определить первичные признаки опьянения); доставлять гражданина в диспансер, если признаки очевидны. В этой работе, как я понял, они ни для кого не делают исключений: личность осужденного значения не имеет. Поэтому гражданину Федыничу не стоит обижаться и возмущаться. Он — один из многих. Полученный им выговор — самое мягкое из взысканий. К слову, в практике инспекторов Галяты и Скопа не было случая, чтобы «химики» оказывали бы сопротивление. Задерживать нарушителей общественного порядка между визитами — да, приходилось. Они хорошо знают свое дело.
Геннадию Федыничу в дальнейшей жизни, возможно, помогут истории осужденных с благополучным финалом. Их в практике инспекторов Галяты и Скопа немало. Вот лишь две.
Андрей был наказан за уклонение от уплаты алиментов. За весь срок нарушений не имел. Потом устроился на хорошую работу, стал прилично зарабатывать, купил дорогую машину, выплатил все долги государству за себя и жену, через суд вернул себе ребенка и сейчас в согласии живет с другой супругой.
Александр осужден к 5 (!) годам «домашней химии»: срок истекает осенью. Ни одного нарушения! Работает, выплачивает, что обязан, не пьет. Заменить наказание на более мягкое или условно-досрочно освободить мешает лишь размер иска, по которому он должен государству серьезную сумму. «Твердо встал на путь исправления», — говорит о нем капитан Галята. Можно сказать иначе. Ошибки осознал и повторить явно не хочет. Взял судьбу в свои руки. Предоставленный шанс использует.
Сергей, которого мы не застали дома, обнаружился на следующий день — в наркологическом стационаре, куда он направился добровольно.
Все герои репортажа реальны, но их имена изменены из этических соображений. Путь каждый из них использует свой шанс!