Что такое гуманизм и сущность трех гуманизмов
О «Трех видах гуманизма» К. Леви-Строса
О «ТРЕХ ВИДАХ ГУМАНИЗМА» К. ЛЕВИ-СТРОСА
В этом смысле структурализм является последним гуманистическим этапом общественной мысли. Постструктурализм знаменует собой начало постгуманистической эры. Акмэ гуманизма К. Леви-Строс видит в появлении этнологии как науки. «Мобилизуя методы и инструментарий, заимствованный из всех наук, и ставя все это на службу человеку, этнология хочет примирить человека и природу в едином всеобщем гуманизме.» (2)
Первый этап гуманизма, согласно концепции К. Леви-Строса, совпадает с ренессансным открытием самодостаточности человека, установлением антропоцентрической картины мира. В это время гуманизм существует как самостоятельное философское направление и связан с именами Салутати, Л. Валлы, и др. Этот период характеризуется интересом к диахронии, возрождением античной культуры и моделированием средиземноморского человекокосмоса.
Второй этап (XIX в.) связан с развитием межкультурных коммуникаций и обращен к экзотическим цивилизациям, находящимся на довольно высоком уровне развития. Особую роль в этом процессе играют культуры евразийского Востока. Здесь имеет смысл говорить о приоритете синхронии, пространства. Человекокосмос охватывает все развитые культуры земного шара.
Антропология является междисциплинарной гуманитарной наукой, так же как и культурология, в отличие от трансдисциплинарных наук – семиотики, кибернетики, синергетики. Транснауки озабочены продуцированием некоего универсального метода, в то время как интернауки используют многообразие имеющихся методов для изучения некоей тотальности. С этой точки зрения, действительно, междисциплинарные исследования репрезентируют демократическое отношение к объекту изучения, транснаучное же единство метода обнаруживает, скорее, монархическую интенцию.
Антропологический гуманизм, может быть, и является зрелым плодом древа человеческой культуры, но только следует иметь в виду, что структуральная антропология принадлежит к совсем другой линии культурного процесса, связанной с деперсонализацией в наиболее общем смысле этого слова, т. е. с аннигиляцией личностного фактора в изучаемых, созерцаемых, воспринимаемых явлениях и в деятельности. Очевидно, что структурализм, так же, как психоанализ, аналитическая философия, феноменология, модернистские и авангардистские направления в искусстве, и, естественно, комплекс постструктурализм – деконструктивизм – постмодернизм, представляет собой тотальную деконструкцию человеческого опыта, человеческого удела, личности как ценности.
Структуральная антропология, или антропологический структурализм, реконструирует коды культурного бессознательного, структурные инварианты поведения, языка, ритуала, разнообразных знаковых систем, анализирует структурные дифференциации и целостности конкретных текстов, формулирует общие структурно-функциональные принципы и закономерности культурного пространства, но при этом всегда имеет дело с общностями. Индивидуальные явления если и рассматриваются, то лишь как временные константы каких-либо общественных отношений. Личность есть пучок отношений к общественным практикам, определяемый структурой социального ритуала. Структура личности определяется индивидуальной комбинацией более или менее постоянного набора кодов, задаваемых опять же социальными дискурсами. Индивидуальное поведение в структурализме объясняется спецификой общественных отношений, понимаемых как языковые.
К. Леви-Строс моделирует тернарную структуру, описывающую разновидности гуманизма, но это не более чем одна из исследовательских схем структурализма. Третий этап гуманизма выглядит как яркая структуралистская утопия. «Примирение человека и природы в едином всеобщем гуманизме» на практике выражается в антропогенизации природы, в откровенной фашистской экспансии артефактической действительности на окружающий мир. Ясно, что совсем не это имел в виду К. Леви-Строс. Великий ученый помышлял о «растворении человеческого опыта», о «реинтеграции культуры в природу, жизни – в совокупность физико-химических состояний». (3) Непонятно, почему К. Леви-Строс настаивает на термине «гуманизм», когда говорит о примирении природы и культуры. Гуманизм здесь явно выступает в качестве третьего, нейтрализующего элемента бинарной оппозиции природа – культура.
Известно, какое важное место в наследии К. Леви-Строса занимает реконструкция мифологического мышления. Думается, что и сам он создал (намеренно или ненамеренно) свою мифопоэтику. Структуралисты построили множество великолепно организованных моделей (возможно, это просто исследовательские фальсификации, тем не менее, чрезвычайно интересные и глубокие, значимость которых только возрастает от того, если этим моделям не обнаруживается коррелятов в объективной действительности), оперирование которыми, может быть, и представляет собой подлинную мифологию. Мы сейчас дадим интерпретацию-реконструкцию леви-стросовского мифа о трех видах гуманизма, которая может восприниматься и как деконструкция.
Первый этап гуманизма. Гуманизм возникает как самоутверждение человеческой личности после крушения средневековой картины мира (теоцентризма), после отпадения общественного сознания от сакрального универсума. Гуманизм представляет собой проекцию антропоцентризма на плоскость обыденного сознания. Гуманизм есть метафизическое самообольщение человека. Вместе с тем гуманизм есть второе рождение Адама, философское осознание человеком своей отдельности и самодостаточности. С точки зрения остраненного взгляда на мир, появление гуманизма выглядит как метафизико-поэтический прием.
Второй этап гуманизма. В постренессансную эпоху гуманизм продолжает развиваться автоматически, и достигает своего пика в XIX столетии. Степень ментальной рассредоточенности эгоцентричных индивидуумов достигает предела.
Третий этап гуманизма. В конце XIX столетия начинается разрушение антропоцентрической картины мира. Человеку в модели мироздания отводится гораздо более скромная роль. Хочется отметить, что все ведущие направления и школы в общественной мысли (философской, научной и художественной) так или иначе дискредитируют образ человека, работают на разрушение представлений о целостности «я». Какую же роль в этом процессе играет антропология. С одной стороны, это оплот гуманизма-антропоцентризма в XX веке. С другой стороны, антропология возникает во время разуверенности человечества в своих возможностях. На уровне массового сознания возникает впечатление о новой волне гуманизма, а на деле антропология манифестируется не как цельная концепция, а в качестве различных методологических школ, направленных на деконструкцию человеческого удела. Собирается богатейший этнографический материал, конструируются интереснейшие концепции, но ни одного шага не делается навстречу «самостоянью человека» (). Несмотря на заявления о всеобщем гуманизме, антропологический интерес западного общества скорее напоминает интерес колонизатора и коллекционера. Но с точки зрения структуралистской картины мира антропология (структуральная) выглядит как интеллектуальная сборка человечества в единое целое. Это своеобразная структуралистская интерпретация каббалистического мифа об Адаме Кадмоне, всечеловеке.
Гуманизм I (второе рождение Адама) – гуманизм II (максимальное удаление «сынов человеческих» друг от друга) – гуманизм III (воссоединение, интеграция «ветхих Адамов» в универсальном человеке – Адаме Кадмоне).
ПРИМЕЧАНИЯ
1. Леви-ервобытное мышление. М., 1999. С. 18.
ВОЗМОЖНА ЛИ ФИЛОСОФИЯ СЕМИОТИКИ?
Для этого философии необходимо подняться над плоскостью условных и метаусловных отношений. Для этого нужно знать, что находится на этой плоскости. Эта плоскость есть площадь функционирования моделирующих систем различных порядков. Существует естественный язык как первичная моделирующая система, существуют вторичные моделирующие системы, такие, как искусство, философия, религия, мифология, наука и т. п. Всю метаязыковую область следует отнести к третичным моделирующим системам. Философия семиотики может претендовать на роль четверичной моделирующей системы. Однако это было бы ошибочным мысленным ходом. Философия семиотики должна быть трансцендентна по отношению к моделирующим цепочкам различных порядков. Семиотика представляется наиболее универсальным метаязыковым образованием. В чем-то с ней может поспорить синергетика, но ведь и она может быть (и является) объектом семиотического описания (а не наоборот). Наиболее адекватное описание структуры феноменального мира – семиотическое (точнее, структурно-семиотическое). Все остальные «физические» (эмпирические) и «лирические» (метафизические, нравственные, идеологические) штудии не сообщают никакой дополнительной информации по отношению к той, которая может быть добыта путем анализа знаковых отношений, и, с другой стороны, гораздо беднее ее. К тому же, любое сообщение (текст), распространяемое по научному, философскому и т. д. каналу, может быть подвергнуто семиотическому анализу, что непременно выразится в повышении информативности данного сообщения. Семиотика осуществляет коммуникацию с другими видами дискурсов, порождая структурные модели этих дискурсов. В пределе семиотика моделирует свою собственную структуру. Так возникает метасемиотика. Осуществляется ли при таком подходе некое познание? Думается, что нет. Это просто очень сложная, формально изощренная коммуникация. Информация циркулирует по разветвленной сети каналов, трансформируясь, иногда превращаясь в не-информацию. Внутри семиотического пространства происходит непрекращающийся информационный обмен. Обратим внимание на ту простую вещь, что общение и познание исключают друг друга. Адресант владеет каким-то знанием, какой-то информацией, и сообщает это знание адресату. Адресат при этом ничего не познает, а просто принимает сообщение. Конечно, общение всегда связано с переводом, сдвигами контекстов, проекциями на различные кодовые системы и т. п., с тем, что способствует видоизменению сообщений. Но такое видоизменение мы не можем считать познанием. Познание не может быть редуцировано до трансформации сообщения. Содержательные комбинации не есть обретение нового знания. Надо сказать, что структурализм и семиотика никогда и не претендовали на гносеологическую роль.
Такой аспект семиотики, как прагматика, представляет собой систему отношений между субъектом передачи-приема информации и структурой сообщения. Важнейшим вопросом прагматики является определенность субъекта коммуникации. Согласно антропоцентристским рудиментам мышления, субъектом коммуникации является человек. Не будем сейчас размышлять о структуре мыслящего субъекта, ограничимся указанием на то, что человеческий фактор здесь является основным. Тем не менее, есть возможность совершенно иначе посмотреть на проблему субъекта коммуникации. На наш взгляд, кульминацией развития структурно-семиотических идей является учение о семиотическом пространстве, семиосфере. Само слово «семиосфера» содержит указание на некую структурную целостность, представляя, тем самым, серьезный противовес парадигме постструктурализма. Семиосфера есть некое самоорганизующееся знаковое пространство, имеющее вполне определенные, хотя и многоязычные, границы. Все мыслимые дискурсы суть некоторые коммуникативные потоки семиосферы. Таким образом, все со-общение можно представить как автокоммуникацию семиосферы. Семиотическое пространство само является субъект-объектом коммуникации. Человек в этой ситуации подобен аппарату общения. Человеческие сознания выглядят как кумулятивные зоны (монады коллективной памяти) семиосферы. Homo sapiens с этой точки зрения перестает выступать в качестве существа, оперирующего знаками. Скорее, он предстает локусом конфликта знаковых систем, восходящих к различным кодовым устройствам.
Семиотика возникает и существует как автоописание семиосферы. Философия семиотики возможна как самоосмысление семиотического пространства. Осмысление семиосферой самое себя связано с отношением к внесемиотической реальности. Гнозис есть выход (чего? сознания, символа, дискурса) за границы семиотического пространства. (Пример дискурса, трансцендирующего семиосферу – молитва. Если считать такой акт дискурсивной утопией, то не приходится говорить о молитве, но лишь о ее имитации. Причем, речь идет об имитации несуществующего объекта, т. е. о симулякре. Но если артикулируется само слово молитва, все симулятивные интенции должны быть отброшены.) Гнозис есть восхождение от знака к смыслу. Видимо, логос есть нисхождение (аватара) смысла к знаку. Таким образом, в семиосфере всегда существуют некие пустоты (необходимые для движения в этом пространстве), наполняемые смыслами.
Нет смысла говорить о том, что смысл сводится к определенного рода отношениям в структуре знака / знаковой системы. Смысл должно отличать от интенсионала, значения, содержания, означаемого, от любой знаковости. Смысл есть то, что обусловливается, связывается знаками. Смысл есть то, что может быть высвобождено из знаковой системы. Смысл не может быть условностью. Условный смысл – бессмыслица.
Если семиотика описывает структуру семиосферы, философия семиотики вглядывается в смыслы, подобные воздушным пузырькам в семиотическом пространстве, а также осмысляет отношение семиосферы к внесемиозису, т. е. к смысловому за-пространству.
Философия семиотики возможна, если возможен внесемиотический мир.
Можно привести некоторые основные положения философии семиотики.
1. Семиосфера есть самостоятельный, целостный организм, погруженный в автокоммуникацию.
2. Познание возможно как трансцендирование семиосферы.
3. Внутри семиосферы должны присутствовать определенные знаковые техники трансцендирования знакового пространства.
4. Семиотическому индивиду пред-стоит выбор между коммуникацией и познанием (гнозисным самовозрастанием, очищением от системы условностей).
ТРИ ВИДА ГУМАНИЗМА
ТРИ ВИДА ГУМАНИЗМА
Большинству из нас антропология представляется наукой новой, свидетельством изощренной любознательности современного человека. В нашей эстетике произведения первобытного искусства заняли место менее пятидесяти лет тому назад. Интерес к самим первобытным обществам немного более древнего происхождения — первые работы, посвященные их систематическому изучению, восходят к 1860 г., то есть к той эпохе, когда Ч. Дарвин ставил проблему развития применительно к биологии. Эта эволюция, по мнению его современников, отражала эволюцию человека в плане социальном и духовном.
Думать об этнологии таким образом — значит заблуждаться относительно реального места, которое занимает в нашем мировоззрении познание первобытных народов. Этнология не является ни частной наукой, ни наукой новой: она самая древняя и самая общая форма того, что мы называем гуманизмом.
Когда в конце средневековья и в эпоху Возрождения люди вновь открыли для себя греко-римскую античность и когда иезуиты превратили латынь и греческий язык в основу образования, возникла первая форма этнологии. Эпоха Возрождения открыла в античной литературе не только забытые понятия и способы размышления — она нашла средства поставить во временную перспективу свою собственную культуру, сравнить собственные понятия с понятиями других времен и народов.
Критики классического образования ошибаются относительно его природы. Если бы занятия греческим и латынью сводились к простому овладению рудиментами мертвых языков, в них действительно было бы не много пользы. Но — и учителя начальной школы хорошо знают это — через посредство языка и чтения текстов ученик проникается методом мышления, который совпадает с методом этнографии (я назвал бы его «техникой переселения»(1)).
Единственное отличие классической культуры от культуры этнографической относится к размерам известного в соответствующие эпохи мира. Человеческий космос был ограничен в начале эпохи Возрождения пределами Средиземноморского бассейна. О существовании других миров можно было только догадываться. Но, как мы уже сказали, никакая часть человечества не может понять себя иначе, как через понимание других народов.
В XVIII — начале XIX в. с прогрессом географических открытий прогрессирует и гуманизм. Еще Руссо и Дидро пользуются всего лишь догадками об отдельных цивилизациях. Но в картину мира уже начинают вписываться Индия и Китай. Своей неспособностью создать оригинальный термин наша университетская наука, которая обозначает изучение такого рода культур термином «неклассическая философия», признается в том, что речь идет все о том же гуманистическом движении, заполняющем новую территорию (подобно тому как для древних метафизикой называлось все то, что шло после физики). Проявляя интерес к последним из находящихся в упадке цивилизаций, к так называемым примитивным обществам, этнология выступает как третий этап в развитии гуманизма. Этот этап является одновременно последним, поскольку после него человеку не остается ничего открыть в себе самом — по крайней мере экстенсивно (потому что существует иного рода глубинное исследование, конца которому не видно).
Но имеется и другая сторона проблемы. Зона охвата первых двух видов гуманизма — классического и неклассического — была ограничена не только количественно, но и качественно. Античные цивилизации исчезли с лица земли и доступны нам лишь благодаря текстам и памятникам культуры. Что касается народов Востока и Дальнего Востока, которые продолжают существовать, метод их исследования оставался тем же, потому что считалось, что цивилизации столь отдаленные могут заслуживать интереса лишь благодаря своим наиболее рафинированным продуктам.
Этнология — это область новых цивилизаций и новых проблем. Эти цивилизации не дают в наши руки письменных документов, ибо у них вообще нет письменности. А так как уровень их технического развития, как правило, очень низок, они не оставили нам и памятников изобразительного искусства. Поэтому у этнолога возникает необходимость вооружить свой гуманизм новыми орудиями исследования.
Этнологические методы являются одновременно и более грубыми и более тонкими, чем методы предшественников этнологии, филологов и историков. Общества эти чрезвычайно труднодоступны, и, для того чтобы в них проникнуть, этнолог должен ставить себя вовне (физическая антропология, технология, предыстория), а также глубоко внутрь, потому что он отождествляется с группой, в которой живет, и должен уделять особое внимание — так как он лишен других сведений — тончайшим нюансам психической жизни туземцев.
Этнология во всех отношениях выходит за пределы традиционного гуманизма. Поле ее исследования охватывает всю обитаемую землю, а ее методология аккумулирует процедуры, относящиеся как к гуманитарным, так и к естественным наукам.
Три следующих один за другим вида гуманизма интегрируют и продвигают человеческое познание в трех направлениях: во-первых, в пространственном отношении, наиболее «поверхностном» (как в прямом, так и в переносном смысле); во-вторых, в наборе средств исследования: мы начинаем постепенно понимать, что, если по причине особых свойств «остаточных» обществ, которые стали предметом ее изучения, антропология оказалась вынужденной выковывать новые орудия познания, они могут плодотворно применяться к изучению других обществ, включая и наше собственное.
В-третьих, классический гуманизм был ограничен не только своим объектом — пользовавшиеся его благодеяниями люди также составляли привилегированный класс. Даже экзотический гуманизм XX в. был связан с промышленными и торговыми интересами, которые его питали и которым он был обязан своим существованием. После аристократического гуманизма эпохи Возрождения и буржуазного гуманизма XIX в. этнология знаменует собой — для законченного космоса, каким стала наша планета, — появление универсального гуманизма.
Ища источник своего вдохновения в обществах наиболее униженных и презираемых, она провозглашает, что ничто человеческое человеку не чуждо, и становится, таким образом, столпом гуманизма демократического, противостоящего всем предыдущим видам гуманизма, которые были созданы для привилегированных цивилизаций. Мобилизуя методы и инструментарий, заимствованный из всех наук, и ставя все это на службу человеку, этнология хочет
Читайте также
Два вида счастья
Два вида счастья Теперь нужно сказать о том, что бывает два вида счастья.Первое счастье зависит от человеческого ума со всеми его желаниями, фантазиями и мечтами о лучшей жизни. Оно зависит от того, получаем ли мы то, чего мы хотим от социального окружения. Нет ничего
Два вида лжи
Два вида лжи Этические прегрешения, как правило, подразделяются на две категории: дурные поступки, которые мы совершили (действие), и хорошие поступки, которые мы не совершили (бездействие). Первые мы обычно осуждаем куда суровей, чем вторые. По какой причине мы поступаем
Два вида одиночества
Два вида одиночества Существуют два вида одиночества — повседневное и экзистенциальное. Первое носит межличностный характер, это боль от изолированности от других людей. Это одиночество, нередко связанное со страхом близких отношений или с боязнью быть отвергнутым,
Два вида неправды
Два вида неправды «Свою точку зрения просто берегут, чужую – отстаивают». Авторский афоризм «Самая опасная ложь – это истины, слегка извращенные». Георг Кристоф Лихтенберг «Дикая свинья» звучит гораздо благороднее, чем просто «свинья». Станислав Ежи Лец Переописание
Два вида рефрейминга
Два вида рефрейминга Рефрейминг контекста — изменение контекста утверждения с целью придать ему другой смысл: «В каких условиях это было бы подходящей реакцией?» Рефрейминг содержания — придание утверждению другого смысла путем перевода внимания на другую часть
Два вида ревности
Два вида ревности Психологи различают два вида ревности: ревность тираническую и ревность «от ущемленности». Первая присуща обычно людям эгоистичным, деспотичным, самодовольным, эмоционально холодным, неспособным на бескорыстную любовь. Для них супруг, вообще
Три вида тактики
Три вида тактики Тактических приемов великое множество, но все они могут быть отнесены к трем категориям: сдерживающие, агрессивные и вводящие в заблуждение.• Обструкция. Тактика обструкции – это отказ от любых уступок. Противная сторона может убеждать вас, что у них
Два вида целей
Два вида целей Позитивные цели:– достичь чего-то (подняться на вершину горы на Памире, раскрутить свой бизнес до международного уровня и т. д.);– получить что-то (престижный проект, новый автомобиль, золотую медаль, звание мастера спорта…);– стать кем-то (специалистом с
IV. Два вида влечений
IV. Два вида влечений Мы уже говорили, что, если разделение нами психического существа на Оно, Я и Сверх-Я означает шаг вперед в нашем познании, то оно должно также стать средством более глубокого понимания и лучшего описания динамических отношений душевной жизни. Мы уже
Три вида признательности
Три вида признательности Признательность, как и любая информация, бывает трех видов: слуховая, визуальная и кинестетическая. То есть по способу восприятия признательности люди делятся на три типа.«Слуховики» вопринимают ее на слух, «визуалисты» – зрительно, а
Логика гуманизма
Логика гуманизма Во всяком случае, точность воплощения многих, казалось бы, безумных фантазий, заставляет задуматься. В 2000 г. европейская практика судопроизводства обогатилась прецедентом, получившим название «дело Перрюша», который еще недавно мог быть сочтен
Два вида радости
Два вида радости Размышляя на тему радости, мы решили заглянуть в словарь Даля. Вдруг обнаружим там какие-нибудь любопытные нюансы? И обнаружили. С одной стороны, слова с корнем «рад» обозначают веселье, усладу, наслаждение. А с другой — усердие, старание, радение. «Радить»
