Что такое отвод следователю
Принят закон о порядке заявления об отводах в уголовном процессе
Государственная Дума приняла в третьем чтении поправки в Уголовно-процессуальный кодекс РФ об уточнении порядка заявления об отводах участниками уголовного судопроизводства.
В соответствии с законом устанавливается запрет подачи повторных заявлений об отводе тем же лицом и по тем же основаниям в случае отказа в удовлетворении первого заявления. Это касается заявления об отводе судьи, прокурора, следователя, начальника органа дознания, дознавателя, секретаря судебного заседания, переводчика, эксперта, специалиста, защитника, а также представителя потерпевшего, гражданского истца или гражданского ответчика. Данная норма направлена на исключение злоупотреблений процессуальными правами участниками уголовного судопроизводства с целью затягивания производства по уголовным делам.
Аналогичные нормы в отношении судей и участников судебного разбирательства имеются в КАС РФ, ГПК РФ и АПК РФ.
При этом уголовное судопроизводство – это особое производство, которое характеризуется наличием таких стадий, как досудебное и судебное производство. Заявление об отводе лица, участвующего в досудебном и судебном производстве (например, прокурора, защитника, представителя потерпевшего, гражданского истца или гражданского ответчика, эксперта, специалиста, переводчика), разрешается по‑разному. На досудебной стадии такое заявление разрешается следователем или дознавателем, в производстве которого находится уголовное дело, в отношении прокурора – вышестоящим прокурором. А в период судебного производства заявление об отводе разрешается судом.
«В этой связи в целях защиты процессуальных прав сторон предусматривается, что решение об отказе в удовлетворении заявления об отводе, принятое в ходе досудебного производства по уголовному делу, не является препятствием для последующей подачи заявления об отводе тем же лицом в отношении того же лица и по тем же основаниям в ходе судебного производства», — сообщил Павел Крашенинников
Отвод в ходе следственного действия
Quodcunque aliquis ob tutelam corporis sui fecerit jure id fecisse videtur
– все, что человек делает для защиты самого себя, считается сделанным законно (лат.)
В ходе досудебного производства нередко возникают основания для заявления отвода следователю, однако принято считать, что это затея совершенно бесперспективная, потому что обречена на заведомый отказ. Однако в некоторых случаях она бывает не лишена здравого процессуального смысла, когда реализуется непосредственно в ходе следственного действия. Автор настоящей статьи приводит примеры использования следователем незаконных методов на очной ставке и рассказывает, как с помощью заявления отвода следователю в ходе проведения следственного действия противодействовать следственному произволу, в каких ситуациях применять процессуальный институт крайней необходимости.
Незаконные методы на очной ставке
В моей адвокатской практике была, пожалуй, самая драматическая очная ставка, которая происходила в изоляторе временного содержания между обвиняемым взяткополучателем и свидетелем взяткодателем. Вся сложность участия заключалась в личности следователя, который нормы уголовного процесса подменил своими собственными понятиями и от них настырно не желал отходить.
Когда я начал последовательно задавать многочисленные вопросы свидетелю и получать необходимые для стороны защиты показания, следователь, не записывая их, нарушая установленный порядок, стал задавать свои уточняющие, а чаще всего наводящие и угрожающие привлечением к уголовной ответственности вопросы. Напуганный этим свидетель, и без этого проявляющий симпатию к следователю, охотно отказывался от данного мне ответа, и следователь записывал именно эти его «модернизированные» показания. В какой-то момент мне пришлось встать за спиной сидящего следователя, чтобы контролировать его сочинительства, отображавшиеся на экране монитора. Затем получив нежелательный ответ свидетеля, следователь нагло и бесцеремонно заявлял, что я его неправильно расслышал, и записывал все с точностью до наоборот или позволял себе отвечать за свидетеля, а потом без тени смущения пытался убедить меня в том, что именно так показывал свидетель, а я почему-то это прослушал. Когда мои вопросы казались ему опасными, то он с легкостью их снимал, сопровождая стандартной фразой «не имеют отношения к делу», хотя они имели отношение – самое непосредственное.
Моему возмущению не было предела, но клавиатура и компьютерная мышь находились в безграничном владении и пользовании лица, ведущего очную ставку. В ответ на это я в эмоциональной форме высказывал возражения на его незаконные действия, говорил о недопустимости вмешиваться в допрос защитника, задавать наводящие вопросы, требуя от него записывать дословно даваемые показания, угрожая написанием жалоб и привлечением его к дисциплинарной ответственности, что, впрочем, его совершенно не беспокоило. Обычная и изначально не представлявшая никаких сложностей очная ставка превратилась в изматывающее сражение за каждое слово и продлилась около 4 часов. Испуганные полицейские сотрудники изолятора периодически заходили в кабинет, выясняя, все ли у нас в порядке и не требуется ли их вмешательства.
В конце протокола очной ставки мне пришлось писать многостраничные замечания и дополнения, а уходя, пообещать наградить следователя вымпелом «наихудшего в истории прокуратуры и следственного комитета», предрекая ему скорейшее завершение карьеры.
Мои прогнозы оказались вещими, поскольку через непродолжительное время следователь был с позором выгнан за массовые фальсификации протоколов по другим делам, а вот мои ходатайства об исключении протокола из доказательств и о проведении повторной очной ставки были оставлены без удовлетворения: следователь и его начальник были вполне удовлетворены ответами свидетеля на вопросы должностного лица, а ответы на вопросы защитника их совсем не интересовали.
Вот другой пример, имевший место в практике моего коллеги. Следователь, предъявляя обвинение лицу с участием его защитника, откровенно сообщил, что вменяет ему в вину преступление, предусмотренное помимо ст. 222 УК РФ, еще и ч. 2 ст. 105 УК РФ, но понимает, что обвиняемый убийства не совершал, однако он не может оставить данное преступление нераскрытым. В ответ на эти признания возмущенный арестант стал высказывать следователю самые нехорошие известные ему слова и словосочетания, заработав дополнительно наказание по ст. 319 УК РФ (оскорбление представителя власти).
Приведенные примеры заставляют задуматься над тем, какие у стороны защиты могут быть процессуальные средства для противодействия следственному произволу.
Меры противодействия
Нам известно, что свидетель (потерпевший), давая показания на допросе, под влиянием следователя либо иных обстоятельств, может с легкостью подписать заведомо ложные показания. Не стоит дополнительно объяснять, какое важное значение в таком случае может иметь очная ставка для судьбы обвиняемого. Проведенная с использованием незаконных методов она может явиться основанием для оглашения показаний неявившегося свидетеля (потерпевшего), и суд не сможет непосредственно заслушать его показания и в результате способен вынести неправосудный приговор.
В связи с этим, когда в ходе проведения данного следственного действия грубейшим образом попираются процессуальные права, искажаются протокол и показания в нем, то необходимы экстраординарные меры.
К их числу я бы уверенно отнес заявление отвода следователю в ходе проведения следственного действия.
Частью 2 ст. 61 УПК РФ предусмотрено: «Лица, указанные в части первой на‑ стоящей статьи (включая следователя), не могут участвовать в производстве по уголовному делу также в случаях, если имеются иные обстоятельства, дающие основание полагать, что они лично, прямо или косвенно, заинтересованы в исходе данного уголовного дела».
В соответствии с ч. 1 ст. 67 УПК РФ: «Решение об отводе следователя принимает руководитель следственного органа…».
Согласно требованиям ст. 121 УПК РФ: «Ходатайство подлежит рассмотрению и разрешению непосредственно после его заявления…».
Основываясь на данных процессуальных нормах, отвод следователю возможен тогда, когда в ходе очной ставки обнаруживаются обстоятельства, свидетельствующие о проявившихся в тех или иных его незаконных действиях и решениях предвзятости и необъективности и тем более намерении путем искажения показаний свидетеля уличить обвиняемого в совершении преступления, которого он не совершал либо создать искусственные доказательства его виновности.
Получив доказательства заинтересованности следователя, защитник до завершения очной ставки на отдельном листе бумаги оформляет мотивированный отвод следователю, передает его следователю и требует приостановить производство следственного действия и организовать рассмотрение отвода, передав его начальнику следственного органа.
Нетрудно догадаться, что среднестатистический следователь пожелает продолжить проведение очной ставки, а ходатайство о своем отводе предложит подать уже после ее завершения. Но защитник может занять принципиальную позицию о необходимости рассмотрения отвода, не желая участвовать в незаконно ведущейся очной ставке.
Будет нелишне заметить, что уголовно-процессуальные нормы полностью дистанцировались от регулирования данной ситуации, и поэтому нет оснований считать, что заявляемое адвокатом ходатайство в ходе следственного действия является злоупотреблением правом.
Уважаемый Борис Кожемякин осудил действия адвоката, полагая, что в них больше эпатажа, чем процессуальной необходимости.
Конечно, всегда следует иметь в виду, что уход адвоката со следственного действия в случае непринятия следователем либо его начальником мер по разрешению заявленного отвода может стать поводом для дисциплинарного разбирательства в адвокатской палате.
В некоторых квалификационных комиссиях позиционируется безусловный запрет подобного поведения для адвокатов. Однако не существует правила без исключения, и Адвокатская палата г. Москвы это продемонстрировала в вышеприведенном дисциплинарном деле.
Как мне представляется, правомерность действий адвоката должна напрямую зависеть от степени произвольности действий следователя и от глубины допущенных им нарушений закона и процессуальных прав стороны защиты.
Если во время очной ставки следователь отклонил пару вопросов адвокату, на что последний обиделся, заявил отвод и ушел, то такое поведение вряд ли найдет понимание в квалификационной комиссии.
Если же следователь весь ход очной ставки систематически отклонял уместные вопросы, не позволяя выяснить важные для дела обстоятельства, отказывался записывать ответы свидетеля, существенно их искажал, сам отвечал на вопросы, заданные свидетелю, по сути, в присутствии защитника самым грубым и бесцеремонным образом фальсифицировал доказательство виновности обвиняемого, то бездействие адвоката в таком случае как раз и может расцениваться как небезупречное поведение, противоречащее требованиям ст. 8 Кодекса профессиональной этики адвоката о том, что адвокат обязан честно, разумно, добросовестно, квалифицированно, принципиально и своевременно исполнять свои обязанности, активно защищать права, свободы и интересы доверителей всеми не запрещенными законодательством средствами, руководствуясь Конституцией РФ, законом и настоящим Кодексом.
Для правильного разрешения подобных ситуаций необходимо использование процессуального института крайней необходимости, когда для предотвращения существенного ущерба интересам подзащитного и, возможно, в дальнейшем вынесения неправосудного судебного акта адвокат, заявив отвод следователю и не дождавшись его разрешения, покидает место проведения следственного действия, вынужденно, вероятно, и причиняя вред иным охраняемым интересам.
При этом он не отказывается от защиты, не противодействует производству следствия, а понуждает таким образом рассмотреть заявленный отвод и лишь потом планирует продолжить свое участие в защите.
Для строгих ревнителей адвокатского благочестия сразу скажу, что такие проблемные ситуации исключены там, где следователь уважает права стороны защиты, процессуальный закон и в силу ч. 1 ст. 8 УПК РФ обеспечивает возможность осуществления этих прав.
На мой взгляд, является ошибочной позиция тех дисциплинарных органов, которые строго оценивают отступления от установленных законно-этических норм адвокатов, но не учитывают противоправность действий должностных лиц, спровоцировавших ответные действия защитников.
Есть в отводе следователю и важный практический аспект. После его заявления и требования непосредственно разрешить следователь окажется под угрозой срыва следственного действия. Возможно, это может нарушить процессуальные сроки и создать для него серьезные проблемы.
Понимая это, думающий адвокат в какой-то наиболее удобный момент имеет возможности пойти на компромисс со следователем: отказаться от отвода в ответ на то, что должностное лицо продолжит проведение очной ставки с соблюдением требований процессуального закона, не станет отводить допустимые вопросы и т. д.
В идеале такой исход является наиболее приемлемым для стороны защиты, а ходатайство об отводе выполняет для следователя функцию отрезвляющего душа Шарко.
Если не предпринимать активных наступательных действий, а ограничиться написанием замечаний к протоколу следственного действия, что мною и было сделано, то возрастает вероятность признания тенденциозно напечатанного протокола очной ставки допустимым
и достоверным доказательством. К сожалению, относимая следственная и судебная практика нам хорошо известна…
3 Дисциплинарное производство. 2012. № 9/1406.
Ходатайство об отводе следователя
Порядок отвода следователя регламентирован положениями Главы 8 (ст.ст.61,62,67) УПК РФ. Но, на практике эти положения УПК РФ применяются редко. Причиной тому – недостаточно ясное нормативное регулирование, трудно реализуемое в реальном уголовном деле.
Поэтому, чтобы заявленный отвод мог быть удовлетворён, в ходатайстве (заявлении) об отводе должны быть приведены достоверные факты, неопровержимо и прямо указывающие на заинтересованность следователя в исходе дела или на его родство с лицами, имеющими такую заинтересованность.
Предположения о заинтересованности следователя, не подкреплённые убедительными фактами, не будут приняты в качестве обоснования для отвода следователя. Это объяснимо и тем, что лица, действительно совершившие преступление, будут пытаться дискредитировать следователя, чтобы отстранить его от расследования уголовного дела. Для этого законодатель «усложнил» правовую конструкцию, устанавливающую основания для отвода следователя, обеспечивающую исключение возможности необоснованного отстранения от расследования уголовного дела опытных следователей, создающих угрозу разоблачения и привлечения к уголовной ответственности настоящих преступников. Особенно это важно для коррупционных преступлений, многоэпизодных уголовных дел и дел с большим числом фигурантов.
В обоснование отвода следователя может быть положена информация о действиях самого следователя. Например, он высказывал угрозу с требованием к подозреваемому, обвиняемому признаться в совершении преступления, которое совершено другим лицом, о чём следователю известно. Эти действия следователя должны быть подкреплены, помимо слов, объективными данными, например, записями в протоколе следственного действия, аудиозаписью, свидетелем этих действий следователя.
Что касается несогласия с решениями следователя об отказе в удовлетворении ходатайства обвиняемого или его защитника, то, это не является основанием для отвода. Хотя, заявляемые на практике отводы следователям и судьям содержат именно такое обоснование – несогласие с принимаемыми ими решениями. Такие действия защиты указывают на непрофессионализм и некомпетентность того, кто заявляет подобные, необоснованные отводы.
Представляет интерес ситуация, когда руководителем следственного органа, прокурором или судьёй признана незаконность или необоснованность действий следователя. Исходя из этого, напрашивается такое обоснование для отвода, как незаконность действий следователя. Но, здесь необходимо разграничивать следственные ошибки и умышленное нарушение закона.
От ошибок никто не застрахован. Ошибки следователя исправляются реагированием суда, прокурора, руководителя следственного органа. Но, только умышленное, грубое нарушение законности следователем можно трактовать, как его личная заинтересованность в исходе дела. Которую следователь реализовал, даже когда для этого потребовалось преступить закон.
Случаи, когда данного следователя отстраняют от производства по уголовному делу из-за допущенных им нарушений закона, известны практике. А вот удовлетворение заявленного следователю отвода по ходатайству защиты является скорее исключением, чем правилом. Поэтому, мы бы не рекомендовали злоупотреблять таким правом, как право отвода.
С ледователю СО СУ МВД РФ
От адвоката НО “Самарская областная коллегия
адвокатов” Антонова А.П., рег. № 63/2099
в реестре адвокатов Самарской области
Адрес для корреспонденции: г. Самара,
пр-кт Карла Маркса, д. 192, оф. 619
в защиту (ордер адвоката в деле)
« ____ » _________ 20 ___ г
Ходатайство
( заявление )
об отводе следователя
Обвинение предъявлено Н._________ и другим лицам, которые, по версии органов расследования осуществили уклонение от уплаты налогов по деятельности ЗАО _________ и ООО __________ в особо крупном размере, группой лиц по предварительному сговору.
В установленном законом порядке, мной осуществляется защита Н.___________ по данному уголовному делу.
«____» _________ 20 ___г следователем начато выполнение требований ст.217 УПК РФ (ознакомление с материалами уголовного дела).
В ходе ознакомления с материалами уголовного дела мной выявлено следующее:
Материалы налоговой проверки поступили из УФНС_________, за подписью заместителя начальника данного налогового органа У.
Ранее, им же подписано решение налогового органа о выявлении налоговой недоимки.
Налоговую проверку осуществляли сотрудники УФНС______ Р., П. и О.
До этого, в Вашем же производстве, как следователя, находились материалы проверки, направленные в орган следствия из органа дознания ОРЧ-1, выделенные из уголовного дела №_______, находившегося в производстве органа дознания по ч.1, ст.159.4 УК РФ.
Таким образом, Вами формировались материалы проверки в отношении ЗАО________ и ООО________ до того, как в отношении этих юридических лиц была проведена налоговая проверка, в связи с чем Вы подлежите допросу в качестве свидетеля по данному уголовному делу. При этом, согласно объяснениям потерпевшего С. в суде, рассматривавшем нашу жалобу в порядке ст.125 УПК РФ, Вы сообщили ему, что для возбуждения уголовного дела необходимы результаты налоговой проверки и что Вы направите им материалы из ОРЧ-1 и попросите, чтобы они побыстрее прислали Вам акт налоговой проверки и решение о налоговой недоимке. Тем самым, Вы не только предрешили результаты налоговой проверки, но, сообщили потерпевшему, что будете влиять на её проведение. Всё это подтвердил сотрудник налоговых органов Р. в арбитражном суде, где мы обжаловали решение налоговых органов, сообщивший суду, что именно следователь торопил с проведением проверки и говорил, что ему для возбуждения уголовного дела не хватает решения налоговых органов. Тем самым, в этих Ваших действиях усматривается личная заинтересованность в возбуждении уголовного дела.
Кроме того, как следует из материалов уголовного дела, потерпевший С. является двоюродным братом К., которая находится в браке с Н.А., являющимся Вашим племянником. Таким образом, потерпевший С. и Вы находитесь в родстве, что позволяет нам не только сомневаться в Вашей объективности, но, полагать, что Вы лично заинтересованы в оказании помощи потерпевшему С., с которым Вы запечатлены на фотографии со дня рождения Н.А. (копию фотографии мы готовы предоставить, при необходимости подтвердить сказанное, если Вы будете это отрицать).
При таких обстоятельствах, имеются достаточные основания заявить Вам, как следователю, отвод по тем основаниям, что Вы лично, прямо или косвенно заинтересованы в исходе данного уголовного дела, являясь родственником потерпевшего С., с которым Вы неоднократно обсуждали движение материалов проверки, а затем и материалов уголовного дела, делая это не в процессуальном порядке, то есть, незаконно.
В соответствии с п.1, ч.1 и ч.2, ст.61 УПК РФ, следователь не вправе осуществлять производство по уголовному делу, если он является по уголовному делу свидетелем, а также, если имеются обстоятельства, указывающие на то, что следователь лично, прямо или косвенно заинтересован в исходе данного уголовного дела.
Следователь, подлежащий отводу, обязан был взять самоотвод. Однако, Вы этого не сделали, хотя непроцессуально общались с потерпевшим С., являющимся Вашим родственником, по вопросам, относящимся к данному уголовному делу, в интересах потерпевшего С.
ПРОШУ:
Направить соответствующему руководителю следственного органа данное ходатайство (заявление) об отводе следователя для разрешения в установленном законом порядке.
Направить также свои объяснения по изложенным в отводе фактам.
Статья 61 УПК РФ. Обстоятельства, исключающие участие в производстве по уголовному делу (действующая редакция)
1. Судья, прокурор, следователь, начальник органа дознания, начальник подразделения дознания, дознаватель не может участвовать в производстве по уголовному делу, если он:
1) является потерпевшим, гражданским истцом, гражданским ответчиком или свидетелем по данному уголовному делу;
3) является близким родственником или родственником любого из участников производства по данному уголовному делу.
2. Лица, указанные в части первой настоящей статьи, не могут участвовать в производстве по уголовному делу также в случаях, если имеются иные обстоятельства, дающие основание полагать, что они лично, прямо или косвенно, заинтересованы в исходе данного уголовного дела.
3. Наличие информации о внепроцессуальном обращении, поступившем судье по уголовному делу, находящемуся в его производстве, само по себе не может рассматриваться в качестве основания для отвода судьи.
Комментарий к ст. 61 УПК РФ
1. Личная заинтересованность в деле судьи, прокурора, следователя, дознавателя несовместима с публичным характером уголовного процесса. Несовместима с ним и личная заинтересованность иных, помимо дознавателя, работников органа дознания, которые могут осуществлять неотложные следственные действия (ст. 157) начальника подразделения дознания, а также руководителя следственного органа. Хотя о них не говорится в статьях главы 9, полагаем, что основания для отвода распространяются и на них по аналогии закона.
См.: Постановление Президиума ВС РФ по делу Головина // БВС РФ. 2003. N 7.
3. Если лицо является свидетелем по данному делу, то предположение о его личной заинтересованности наименее очевидно. Основанием его является скорее не личная заинтересованность в исходе дела, а то, что свидетель (особенно свидетель-очевидец) события преступления уже не нуждается в доказательствах и исход дела для него заранее предрешен. Процесс не нужен ему, и он не нужен процессу. Понятие свидетеля в данном пункте шире, чем общее понятие свидетеля, которое дано в 56. По смыслу, которое придает этому основанию для отвода правоприменительная практика, свидетель здесь не только лицо, вызванное для дачи показаний, но и то, которое по обстоятельствам дела объективно должно быть вызвано и допрошено. Когда, например, сотрудники органа дознания являлись очевидцами события преступления, а других очевидцев не было, они, как правило, должны быть допрошены по данному делу в качестве свидетелей, что исключает их участие в производстве по делу после его возбуждения. Если же данные сотрудники все-таки выполняли по делу неотложные следственные действия, все полученные ими доказательства следует признать недопустимыми. Следует обратить внимание, что закон (ч. 1 ст. 61) говорит лишь о невозможности таких лиц участвовать в производстве по делу, следовательно, до возбуждения дела они могут предпринимать некоторые процессуальные действия, в частности производить задержание, осмотр места происшествия, освидетельствование, назначение судебной экспертизы. Впрочем, в крайне редких случаях, несмотря на то что сотрудник органа дознания был очевидцем события преступления, он, на наш взгляд, все же не подпадает под основания для отвода. Речь идет о неотложных следственных ситуациях, когда другие сотрудники органа дознания и следователь в силу объективных причин не могут незамедлительно приступить к производству по делу, но доказательственная база с избытком достаточна и без того, чтобы делать сотрудника органа дознания свидетелем. Например, преступление совершено при большом стечении народа и свидетели-очевидцы имеются в избытке. Тогда собранные им доказательства могут остаться допустимыми.
При возвращении уголовного дела на стадию предварительного следствия следователь подлежит отводу, если он по расследованному им делу был допрошен в судебном заседании в качестве свидетеля (Кассационное определение ВС РФ от 13 января 2005 г. по делу N 81-о04-129).
4. В качестве оснований к отводу судьи, прокурора, следователя, дознавателя предусмотрены лишь родственные отношения этих лиц с другими участниками процесса (п. 3 ч. 1 ст. 61). Не рассматриваются как основания для отвода отношения только близких лиц. Однако в этих случаях на практике могут сложиться парадоксальные ситуации, напоминающие сюжет из романа Л.Н. Толстого «Воскресение».
См.: БВС РФ. 2003. N 6.
См.: Определение КС РФ от 25 января 2005 г. N 46-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гр. Андреевского В.К. на нарушение его конституционных прав положениями ст. ст. 61, 64, 65 И 355 УПК РФ».