Что такое плачь в литературе
Плач (литературный жанр)
Плач — один из древних литературных жанров, характеризующийся лирико-драматической импровизацией на темы несчастий, смерти и т. п. Может оформляться как в стихах, так и в прозе. Стилистика плача использована, в частности, в некоторых текстах Библии — одна из книг Ветхого Завета целиком представляет собой образец жанра («Плач Иеремии»), — а также в гомеровских поэмах.
Плач получил широкое распространение в традиционной русской обрядовой и бытовой народной поэзии. Примерами плачей в древнерусской литературе являются знаменитый плач Ярославны в «Слове о полку Игореве», плач московской княгини Евдокии над телом Дмитрия Донского. В «Житии зырянского просветителя Стефана Пермского», написанном Епифанием Премудрым, есть ряд текстов, по жанру относящихся к данной категории: «Плач пермских людей», «Плач пермской церкви» и «Плач и похвала инока списующа». Известны плачи, написанные русскими авторами XVII века, в частности анонимный «Плач о пленении и конечном разорении Московского государства» (1612) и «Плач и утешение» по поводу смерти царя Федора Алексеевича, написанные поэтом Сильвестром Медведевым.
Смотреть что такое «Плач (литературный жанр)» в других словарях:
Плач (значения) — Плач: Плач психофизиологический процесс у человека. Плач литературный жанр Плач один из подвидов сирвенты в поэзии трубадуров … Википедия
плач — ПЛАЧ1, а, м Выражение горя, страдания, боли или сильной взволнованности в жалобных нечленораздельных звуках, сопровождающихся слезами; Син.: Разг. рев, рыдания, слезы, Разг. вой; Ант.: смех, хохот. Родственники и друзья умершего съезжались со… … Толковый словарь русских существительных
Литературные произведения — Имена существительные БИОГРА/ФИЯ, жизнеописа/ние. Литературный жанр, а также произведение, созданное в этом жанре, – описание жизни человека, созданное с целью выявления психологического типа личности, её связей с внешним миром, историей… … Словарь синонимов русского языка
Жанры — К истории проблемы. Определение понятия. Решение проблемы в догматическом литературоведении. Эволюционистские теории Ж. Решение проблемы Ж. «формальной школой». Пути марксистского изучения Ж. Теория лит ых Ж. Тематические, композиционные и… … Литературная энциклопедия
Библиография Григория Шалвовича Чхартишвили — Г. Ш. Чхартишвили, 2012 год Григорий Шалвович Чхартишвили (род. 20 мая 1956, Зестафони, Грузинская ССР, СССР) … Википедия
ПЛАЧА КНИГА — или ПЛАЧА ИЕРЕМИИ КНИГА, каноническая книга ВЗ. В евр.Библии входит в состав *Кетубим и называется по первому слову 1–го стиха Эйх. В *Септуагинте эта книга именуется «QrБnoi», Плачи, а в нек–рых рукописях «Плачи Иеремии» и помещена в разделе… … Библиологический словарь
Провансальская литература — считается старейшей между романскими, или ″неолатинскими″: она первая достигла художественной обработки в руках поэтов тробадоров (trobaire, trobador), как они назывались в Южной Франции в средние века (мы усвоили себе искусственную форму… … Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона
Псалтирь — Разворот Хлудовской псалтыри (9 век) с изображением сочинителя царя Давида, играющего на арфе (псалтерии) и побеждающего диких животных и врагов Псалтирь, Псалтырь (от … Википедия
Пс. — Киевская Псалтырь, 1397 г. Псалтирь, Псалтырь (от греч. ψαλτήριον (псалтерион) музыкальный инструмент) библейская книга Ветхого Завета, состоящая из 150 или 151 (в православных греческом и славянском вариантах Библии) песней (псалмов, греч.… … Википедия
Рубрика Жанр номера
СТАТЬЯ Плач
Жанр: плач
Время появления: точкой отсчета принято считать 2 тысячелетие до н.э.
Распространение: фольклор и мировые литературы
Особенности: похоронный плач бытует до сих пор
Истоки: где и когда?
Дорогой читатель, будем честны перед тобой. Точного ответа на вопрос, когда возник этот жанр, попросту нет. Дело в том, что плач теснейшим образом связан с реакцией психики человека на определенную ситуацию, то есть представляет собой неконтролируемую психомоторную реакцию. Как фольклорный (устный) феномен он возникает уже на ранней стадии развития человечества в результате его социализации и ритуализации.
У разных народов постепенно вырабатываются представления о том, уместен ли плач в той или иной ситуации. Обычно плач (или причеть) сопровождает переходные (погребение, свадьбу) и поминальные обряды. Например, для переходных обрядов в севернорусской традиции характерно, как правило, включение вербальных текстов ритмической природы. Все они имеют в основе факт преодоления границ мира живых и «иного» мира. Так скорбящая просит мертвого вернуться хоть на минуту, последний раз «посмотреть» на семью и родных перед дальней дорогой между миром мертвых и живых.
Ой, ты открой-ко ты свои да ясны оченьки,
Ай, ты размахни-ка ты свои да белы рученьки,
А стань на резвыя свои да белы ноженьки…
Плач в качестве элемента входит в обряд проводов Масленицы, а многие народы в мире используют его в составе приветствия («приветствие слезами»).
Наполняется плач возгласами и заклинаниями, испрашивающими защиты у потусторонних сил.
Плач в русской фольклорной традиции: особенности
Первое, на что обычно обращают внимание исследователи при изучении поэтики причета, особенно сопровождающего похоронный и свадебные обряды, – это метафоризация речи, которой подвергаются не только такие понятия, как жизнь-смерть, радость-горе, но и реалии быта. Причитающая женщина называет себя не по имени, не указывает на свой социальный статус, она именует себя «горемычницей», «кукушицей», «кручинной головушкой», а мужа, хозяина дома – «семеюшкой», «роженым сердеченьком», детей – «жемчужинками», «сиротиночками горькими». Девушку-невесту будет называть, как правило, «белой лебедушкой»; соседок и родственниц – «белыми лебедями». Последний путь называют часто «торной дороженькой», а поминание – «днем рожденьица».
Гробница Рамосы. Плакальщицы.
Принято считать, что такие именования – это результат страха перед негативными последствиями, которые можно накликать, напрямую называя тот или иной предмет (верования в магическую силу слов).
Еще одна заметная черта фольклорного плача – обилие эпитетов. Практически каждому понятию, реалии быта, лицу дается определение, определяющее состояние плакальщицы или содержащее экспрессивную оценку. Многие из эпитетов хорошо знакомы нам с вами по русским народным сказкам. Тут и «удалой добрый молодец», и «вино заморское», и «лебедушка белая»:
Любезные мои подруженьки,
Не расплетайте вы мою русу косыньку,
Как вам не жалко расплетать мою русу косыньку…
Создается впечатление, что смысл как бы ускользает от плакальщицы, при употреблени таких сочетаний как «крутая гора да высокая», «по пути да по дороге». Фольклористы, которым довелось записывать похоронный обряд, отмечают медитативность исполнения импровизационного текста, которая явно ощущается слушающим.
Плач в мировых литературах
Точкой отсчета бытования плача в литературе (то есть в письменных источниках) принято считать возникновение шумерских документов «Плач об Уруинимгине» и «Плач об Уре» (около 2000 года до н. э.), плач о разрушении города Лагаш (исполнялись во время богослужения). Создание подобных плачей было очень распространено в Шумере, что повлияло и на другие культуры в последующие эпохи, возникающие на той же и прилегающих территориях:
В реках Шумера потекла горькая вода,
поля поросли сорняками, на пастбищах увядала трава.
… все боги покинули Урук,
они держались вдали от него,
они укрывались в горах,
они бежали в отдаленные равнины.
Такой плач весьма схож с древнееврейским жанром «кина» (мн. число – «кинот»), тесно связанным с богослужебной литературой. Кинот записывались, их чтение поручалось плакальщицам и плакальщикам. Сборником кинот на разрушение Храма и крушение еврейского государства является Плач Иеремии, который стал одним из образцов для религиозных церковных плачей в христианской литературе.
Похоронная процессия Иоанна II.
В позднем Средневековье тексты плачей появились и на современных европейских языках. Дело в том, что общеобязательного богослужебного канона литургической службы не существовало вплоть до XVI века, поэтому местная церковь могла делать вставки по своему усмотрению. Вокруг этих гимнов (вставок) группировались тексты, написанные по образцу гимнов (но в церквях не исполнявшихся) – сатирические тексты, размышления, поучения, но особенной популярностью пользовались плачи. В них лирическое чувство находило более свободный выход, лавируя между повторяющимися образами и мотивами.
Плач в древнерусской литературе
Фольклорный жанр по происхождению широко представлен в литературе – письменных памятниках. Если сначала древнерусские летописцы упоминали факт плача, совершавшегося по убиенному князю, то впоследствии пытались передать «краткое содержание» – ключевые моменты и даже вводили элементы плача в текст воинских повестей XI–XVI веков. Например, так изображен плач Ярополка Изяславича над убитым отцом в Ипатьевской летописи: «Отче, отче мой, что еси бес печали пожил на свете семь, многи напасти приемь от людей и от братья своея. Се же погибе не от брата, но за брата своего положи главу свою». В такие плачи включаются реальные исторические события с оценкой, в свете которых дается фигура оплакиваемого. Это придает летописным плачам оттенок публицистичности, однако в целом такие плачи хорошо передают устные элементы, представляющие стереотипные устные формулы (включающие метафоры, повторяющиеся эпитеты).
С XV века в русской литературе наблюдается усиление психологического начала, интереса к человеческим переживаниям, поэтому плач получает широкое развитие в светской повести, полусветских княжеских житиях, ему теперь отводится больше места. Житие Стефана Пермского, написанное Епифанием Премудрым, заканчивается риторическим эпилогом в форме плача, который так и называется: «Плач пермских людей», «Плач пермской церкви» и «Плач и похвала инока списующа» (плач самого автора жития).
С XV века в русской литературе наблюдается усиление психологического начала, интереса к человеческим переживаниям, поэтому плач получает широкое развитие в светской повести, полусветских княжеских житиях, ему теперь отводится больше места.
Элементы плача в поэтическом творчестве
Наряду с бытованием плача в обрядах староверов в XIX–XX (и даже в XXI) веках, его элементы мы можем найти и в поэзии хорошо известных нам авторов (кто знает, может этот элемент и придает произведению такую глубину). Прекрасные образцы причитаний и плачей были созданы Н. Некрасовым, Н. Клюевым, А. Ахматовой, М. Цветаевой.
Поэт Серебряного века Николай Клюев известен, в частности, своей стилизацией – поэмой «Плач о Сергее Есенине», написанной сразу после смерти последнего:
Лепил я твою душеньку, как гнездо касатка,
Слюной крепил мысли, слова слезинками,
Да погасла зарная свеченька, моя лесная лампадка,
Ушел ты от меня разбойными тропинками!
Анна Ахматова во время Первой мировой войны создает цикл стихотворений («Июль 1914», «Утешение», «Молитва»), обретающих форму плачей и молитв. Недаром Марина Цветаева называет Анну Ахматову «Музой плача». Ахматова часто использует фольклорный элементы похоронного плача и в более поздних стихотворениях («Сзади Нарвские были ворота…», 1944):
Вот о вас и напишут книжки:
«Жизнь свою за други своя»,
Ваньки, васьки, Алешки, Гришки, –
Внуки, братики, сыновья!
Элементы мужского и женского плача лежат в основе поэмы «Реквием».
Долгую жизнь элементам плача в поэтическом творчестве обеспечивает психофизиологическое происхождение этого феномена, поддерживаемое традициями книжного плача, пришедшие во многие литературные традиции через книги Священного Писания. Этот жанр найдёт своё отражение даже в бардовской поэзии 1960-70-х гг. Стоит вспомнить «На реках Вавилонских…», водящее в цикл «Русские плачи» А. Галича:
Что ни год – лихолетье,
Что ни враль, то Мессия!
Столетия сменяют столетия, новые темы попадают в поле зрения авторов, но элементы плача удивительным образом оказываются подходящим инструментом для создания лирического переживания.■
Нашли ошибку в тексте? Выделите ее, и нажмите CTRL+ENTER
Плачи и причитания
Плачи и причитания – это жанр обрядового фольклора. Плачи и причитания исполнялись людьми, которых называли плакальщицами. Это были преимущественно женщины, хотя у курдов и сербов плачи исполнялись исключительно мужчинами. Их специально приглашали, чтобы оплакивать умершего родственника или выразить горе по поводу начавшейся войны, стихийного бедствия (засухи, наводнения и т.д.). Плачи и причитания существовали с глубокой древности: они упоминаются в Библии, имели место в Древней Греции.
Как возник обряд плача
Оплакивание – это целый обряд. Плачевая традиция была особенно развита на Севере Руси. Выделяют похоронно-поминальные, рекрутские, свадебные причитания. Похоронно-поминальные и рекрутские плачи близки друг другу по содержанию. В них оплакивается умерший или уходящий на военную службу родственник. При этом уход на военную службу был аналогом смерти человека при жизни, потому что на службу забирали практически на всю жизнь. Похоронные причитания выражали горе родственников, потерявших умершего человека.
В свадебных причитаниях невеста оплакивает свою девичью волю, которой она лишается, выходя замуж. Это условные плачи. Считалось, что невеста обязательно перед свадьбой должна плакать: она хоронит свою прежнюю незамужнюю жизнь. Обряд требовал слез невесты.
Существуют также бытовые плачи и причитания, в которых оплакивается, например, неурожай, последствия пожара, наводнения и т.п.
Примеры плача в литературе
Примером плача является описанный в «Слове о полку Игореве» плач Ярославны на стенах Путивля, где княжна оплакивает погибших войнов, не вернувшихся из военного похода. Плачи – это языческая традиция, в которой представления о смерти не соответствуют аналогичным представлениям в христианстве. Душа человека после смерти превращается в «маленькую птиченьку», человек покоится в гробу, парит в облаках и т.д. Умирание передается в образах замерзающего дерева или заката солнца. Именно поэтому церковь долгое время боролась с плачами, пытаясь искоренить в народе привычку сильно оплакивать умерших. Однако плачи искоренить вовсе так и не удалось.
Плачи впервые стал исследовать В.А. Дашков. Известным собранием плачей является собрание Рыбникова «Песни» (часть III), Метлинского «Южнорусские песни», 1854 г. Однако наиболее полным собранием плачей признано собрание Е.В. Барсова «Причитанья северного края», 1872; «Плачи погребальные, надгробные и надмогильные», 1882 и многие другие. Е.В. Барсов записывал плачи и причитания под диктовку одной из самых искусных «вопленниц» русского Севера Ирины Федосовой.
Значение слова «плач»
1. Действие по глаг. плакать (в 1 знач.), а также звуки, сопровождающие это действие. Достоин плача жребий мой. Пушкин, Руслан и Людмила. В ее тихом, ровном плаче, не истерическом, обыкновенном женском плаче слышались оскорбление, униженная гордость, обида. Чехов, Рассказ неизвестного человека. [Ребенок] залился вдруг звонким плачем. Новиков-Прибой, Подарок.
2. Старинная обрядовая жалобная песня на похоронах, поминках и свадьбе. Северно-русские плачи. □ [Клещиха] по всему Заволжью славилась плачами, причитаньями и свадебными песнями. Мельников-Печерский, В лесах.
Источник (печатная версия): Словарь русского языка: В 4-х т. / РАН, Ин-т лингвистич. исследований; Под ред. А. П. Евгеньевой. — 4-е изд., стер. — М.: Рус. яз.; Полиграфресурсы, 1999; (электронная версия): Фундаментальная электронная библиотека
Считается, что плач свойственен исключительно человеку, так как учёные не нашли пока ни одно животное, проливающее слёзы во время эмоциональных реакций. Большинство животных способны проливать слёзы, однако слёзы животных имеют сугубо защитную функцию: предохранение глаз от пыли и грязи.
В редких случаях плач может вызываться не чувствами, а являться патологическим состоянием, следствием заболевания, и возникать при черепно-мозговой травме, псевдобульбарном параличе, рассеянном склерозе и других органических поражениях мозга. В таком случае плач называется непроизвольным или насильственным.
ПЛАЧ, а, м. 1. только ед. Действие по глаг. плакать в 1 знач. || Стон, вопль, крик, вообще голосовые звуки, сопровождающие пролитие слез. Кормилиц крик и плач детей. Пушкин. Плач Ярославны на стенах Путивля. С плачем выбежала из комнаты. Громкий п. 2. Обрядовая жалобная песнь на свадьбе, похоронах или поминках (этногр.). Северно-русские плачи и причитания. 3. только ед. Выделение сока из древесины какого-н. растения при его поражении (надрезе, отсечении ветвей; спец.).
Источник: «Толковый словарь русского языка» под редакцией Д. Н. Ушакова (1935-1940); (электронная версия): Фундаментальная электронная библиотека
1. физиол. одна из физиологических реакций человека на сильные переживания, в первую очередь на страдания; ряд видоизмененных дыхательных движений, сопровождающихся обычно слезами и голосовыми звуками, выражающими боль, огорчение или другие сильные эмоции ◆ Тут было столько жалкого, столько страдающего в этом искривленном болью, высохшем чахоточном лице, в этих иссохших, запекшихся кровью губах, в этом хрипло кричащем голосе, в этом плаче навзрыд, подобном детскому плачу, в этой доверчивой, детской и вместе с тем отчаянной мольбе защитить, что, казалось, все пожалели несчастную. Ф. М. Достоевский, «Преступление и наказание», 1866 г. ◆ В хозяйской горнице слышался детский плач, надрывающиеся рыдания женщины и гневный, хриплый крик Ферапонтова. Л. Н. Толстой, «Война и мир», 1867—1869 г.
2. действие по значению гл. плакать
3. филол. литературный жанр, старинная обрядовая жалобная песня на похоронах, поминках или свадьбе ◆ Плач Ярославны.
Искусство плача. Что такое плачи в народной традиции
Рассказ о древнем жанре русской народной поэзии причитаниях. Рассказы об одной из самых известных плакальщиц Ирине Андреевне Федосовой (1827 — 1899).
Причитания – это древний жанр фольклора. Объект изображения в причитании – трагическое в жизни человека. Причитания представляют собой пример высокого трагического искусства.
«Выплакивание невыносимого, в обычных условиях непредставимого и даже недопускаемого горя было в народном быту чуть ли не физиологической потребностью. Выплакавшись, человек наполовину одолевал непоправимую беду. Слушая причитания, мир, окружающие люди разделяют горе, берут на себя тяжесть потери. Горе словно разверстывается по людям. В плаче, кроме того, рыдания и слезы как бы упорядочены, их физиология уходит на задний план, страдание приобретает одухотворенность благодаря образности».
Причитания исполнялись вопленицами или плакальщицами. Произведения этого жанра всегда отражают индивидуальную судьбу. В них весьма сильно проявляется импровизационное начало, сочетаемое с традициями. Они зачаровывали слушателей драматизмом своего исполнения, которое имело свои особенности: вопленица ходила по комнате, по двору, дому, деревне, выходила в поле, кланялась, плакала, обнимала участников обряда. «Аудитория становилась своеобразным партнером вопленицы: по ее просьбе участники обряда могли совершать обрядовые действия, отвечать на ее вопросы, утешать; могли вступить с ней… в равный диалог причитаниями. Исполнение причитаний сопровождалось всхлипыванием, оханьем, аханьем, плачем… Причитания исполнялись речитативом – своеобразным говорком с ясно выраженным декламационным началом».
Композиционной формой причитаний является монолог. Язык причитаний связан с предметным и пространственным миром обрядового действия. Эмоциональный настрой создается при помощи эпитетов (темный лес, широкое поле, зеленые луга, цветы лазоревые), уменьшительно-ласкательных суффиксов, междометий “ах”, “ох”, а также восклицательной и вопросительной интонации.
XIX век подарил нам немало талантливых исполнительниц причитаний. Одной из самых известных плакальщиц того времени была Ирина Андреевна Федосова (17 апреля 1827 — 10 июля 1899).
И.А. Федосова родилась в 1831 году в деревне Софроново Петрозаводского уезда Олонецкой губернии. Ее родители были государственными крепостными крестьянами. Детство ее было типичным детством крепостной крестьянской девочки. Огромная семья, состоявшая из 22 членов, должна была напрягать все силы, чтобы не впасть в нищету. С двенадцати-тринадцати лет И.А. Федосова начала «подголосничать» на свадьбах и быстро приобрела известность: сначала в окрестных деревнях, затем по всей волости и, наконец, по всему Заонежью.
Судя по воспоминаниям современников, Федосова отличалась высокой творческой активностью. Записанное с ее слов составляет лишь незначительную часть того, что было создано за несколько десятков лет почти непрерывного творчества. В 1864 году произошли ее первые встречи с собирателями народного творчества, положившие начало всероссийской известности Ирины Андреевны. В 1865–1866 годах Федосову в Петрозаводске разыскал П.Н. Рыбников и записал от нее несколько былин, а в начале 1867 года Ирина Андреевна познакомилась с преподавателем Олонецкой семинарии Е.В. Барсовым, сыгравшим огромную роль в ее дальнейшей судьбе.
В 1894 году Федосова встретилась с учителем словесности Петрозаводской гимназии П.Т. Виноградовым, который организовал ряд ее поездок по городам России в 1895–1896 годы (Петрозаводск, Петербург, Москва, Нижний Новгород, Казань).
Публичные выступления Федосовой в различных городах России явились значительным событием в истории русской культуры конца XIX века. Не случайно описание выступления Федосовой А.М. Горький, наряду с другими историческими эпизодами, включил в свою эпопею «Жизнь Клима Самгина». Федосову слушали ученые, литераторы, музыканты, художники, учителя, сотни представителей учащейся молодежи. Ее мастерство вызывало восхищение, воспринималось слушателями как яркий образец народного искусства, как свидетельство высокой одаренности великого русского народа.
Во время поездок Ирина Андреевна встречалась со многими крупнейшими представителями передового русского искусства и литературы 1890-х годов: А.М. Горьким, Н.А. Римским-Корсаковым, М.А. Балакиревым Ф.И. Шаляпиным и др.
В 1895 году И.А. Федосову слушал молодой Ф.И. Шаляпин, вспоминавший об этом впоследствии:
«Она (И.А. Федосова) вызвала у меня незабываемое впечатление. Я слышал много рассказов, старых песен и былин и до встречи с Федосовой, но только в ее изумительной передаче мне вдруг стала понятной глубокая прелесть народного творчества. Неподражаемо прекрасно “сказывала” эта маленькая кривобокая старушка с веселым детским лицом о Змее Горыныче, Добрыне, о его поездочках молодецких, о матери его, о любви. Передо мной воочию совершалось воскресение сказки, и сама Федосова была чудесна, как сказка».
В исполнении Федосовой Шаляпин увидел то, над чем он напряженно размышлял в эти годы. Он говорил о том, что оперные певцы недостаточно знают и ценят естественную русскую народную манеру пения. «Ведь кто же умеет в опере, – писал Шаляпин, – просто, правдиво и внятно рассказать, как страдает мать, потерявшая сына на войне, и как плачет девушка, обиженная судьбой и потерявшая любимого человека».
Н.А. Римский-Корсаков так же живо заинтересовался мелодиями песен Федосовой и сделал слуховые записи пяти номеров из ее репертуара. Возможно мелодии, записанные от Федосовой, пригодились ему для оперы «Садко». Они, очевидно, вспомнились ему и при работе над другой оперой – «Сказание о граде Китеже».
В честь Федосовой в 1895–1896 годах созывались специальные заседания Этнографического отдела Русского Географического общества, Общества любителей естествознания, антропологии и этнографии. Академия Наук наградила И.А. Федосову серебряной медалью с дипломом.
В 1896 году Федосова поселилась в Петербурге, где прожила до 1899 года. Весной 1899 года Ирина Андреевна почувствовала себя нездоровой и решила вернуться в деревню Лисицино. Здесь ее болезнь усилилась, и 10 июня 1899 года замечательной народной поэтессы не стало.
А.М. Горький оставил яркие воспоминания о Федосовой, посвятив плакальщице очерк «Вопленица»:
«Давно я не переживал ничего подобного. В чистеньком концертном зале, полном аромата смолистого, свежего дерева, было сначала очень скучно. Публики было мало, и публика была вся плохая. На эстраде – высокий человек с черной бородой и в скверном сюртуке стоит, неуклюже облокотясь о что-то, вроде кафедры, и тусклым языком, ломаными, угловатыми фразами, скучно, длинно, бесцветно рассказывает о том, кто такая Ирина Андреевна Федосова. Это учитель Олонецкой гимназии Виноградов, человек, который знакомит Русь с ее неграмотной, но истинной поэтессой.
Орина, – усердно надавливает он на “о”, – с четырнадцати лет начала вопить. Она хрома потому, что, будучи восьми лет, упала с лошади и сломала себе ногу. Ей девяносто восемь лет от роду. На родине ее известность широка и почетна – все ее знают, и каждый зажиточный человек приглашает ее к себе «повопить» на похоронах, на свадьбах, а иногда и просто так, на вечеру. на именинах, примерно. С ее слов записано более 30 000 стихов, а у Гомера в “Илиаде” только 27 815.
– Орина Андреевна! – кричит он. Где-то сбоку открывается дверь, и с эстрады публике в пояс кланяется старушка низенького роста, кривобокая, вся седая, повязанная белым ситцевым платком, в красной ситцевой кофте, в коричневой юбке, на ногах тяжелые грубые башмаки. Лицо – все в морщинах, коричневое. Но глаза – удивительные! Серые, ясные, живые – они так и блещут умом, усмешкой и тем еще, чего не встретишь в глазах дюжинных людей и чего не определишь словом.
– Ну вот, бабушка, как ты, петь будешь или рассказывать? – спрашивает Виноградов.
– Как хочешь! Как угодно обществу! – отвечает старуха-поэтесса и вся сияет почему-то.
– Расскажи-ка про Добрыню, а то петь больно долго. Учитель чувствует себя совсем как дома: плюет на эстраду, опускается в кресло, рядом со старухой, и, широко улыбаясь, смотрит на публику.
Вы послушайте-тко, люди добрые,
Да былину мою – правду-истину. – раздается задушевный речитатив, полный глубокого сознания важности этой правды-истины и необходимости поведать ее людям. Голос у Федосовой еще очень ясный, но у нее нет зубов, и она шепелявит. Но этот возглас так оригинален, так не похож на все кафе-кабацкое, пошлое и утомительно однообразное в своем разнообразии – на все то, что из года в год и изо дня в день слушает эта пестробрючная и яркоюбочная публика, что ее как-то подавляет этот задушевный голос неграмотной старухи. Шепот прекращается. Все смотрят на маленькую старушку, а она, утопая в креслах, наклонилась вперед к публике и, блестя глазами, седая, старчески красивая и благородная и еще более облагороженная вдохновением, то повышает, то понижает голос и плавно жестикулирует сухими, коричневыми маленькими руками.
Уж ты гой еси, родна матушка!
– тоскливо молит Добрыня, –
Надоело мне пить да бражничать!
Отпусти меня во чисто поле
Попытать мою силу крепкую
Да поискать себе доли-счастия!
По зале носится веяние древности. Растет голос старухи и понижается, а на подвижном лице, в серых ясных глазах то тоска Добрыни, то мольба его матери, не желающей отпустить сына во чисто поле. И, как будто позабыв на время о “королевах бриллиантов”, о всемирно известных исполнительницах классических поз, имевших всюду громадный успех, – публика разражается громом аплодисментов в честь полумертвого человека, воскрешающего последней своей энергией нашу умершую старую поэзию.
– Теперь “вопль вдовы по муже”. – говорит Виноградов. Публика молчит. Откашлявшись, Федосова откидывается в глубь кресла и, полузакрыв глаза, высоко поднимает голову.
Лю-убимый ты мой му-уженька-а-а.
– Я не могу этого слышать. не могу. – шепчет сзади меня дама в желтой шляпе и, когда я оборачиваюсь взглянуть на нее, прячет в раздушенный платок взволнованное бледное лицо.
Потом вопила девушка, выдаваемая замуж. Федосова вдохновляется, увлекается своей песнью, вся поглощена ею, вздрагивает, подчеркивает слова жестами, мими- кой. Публика молчит, все более поддаваясь оригинальности этих за душу берущих воплей, охваченная заунывными, полными горьких слез мелодиями. А вопли, – вопли русской женщины, плачущей о своей тяжелой доле, – все рвутся из уст поэтессы, рвутся и возбуждают в душе такую острую тоску, такую боль, так близка сердцу каждая нота этих мотивов, истинно русских, небогатых рисунком, не отличающихся разнообразием вариаций – да! – но полных чувства, искренности, силы – и всего того, чего нет ныне, чего не встретишь в поэзии ремесленников искусства и теоретиков его.
Федосова вся пропитана русским стоном, около семидесяти лет она жила им, выпевая в своих импровизациях чужое горе и выпевая горе своей жизни в старых русских песнях. Когда она запела “Соберитесь-ка, ребятушки, на зеленый луг”, – по зале раздался странный звук – точно на кого-то тяжесть упала и страшно подавила его. Это вздохнул человек – ярославский купец Канин.
– Хо-орошо! Так хорошо – слов нет! – ответил он, мотая головой и конфузливо отирая слезы с глаз. Ему под пятьдесят лет, – это фабрикант, солидный господин. Узнал свое, старое, оброшенное, и расчувствовался старик.
Она кончила петь. Публика подошла к эстраде и окружила поэтессу, аплодируя ей, горячо, громко аплодируя. Поняли! Хороший это был момент.
Импровизаторша – веселая и живая – блестит своими юными глазами и сыплет в толпу прибаутки, поговорки; толпа кричит ей вперебой:
– Хорошо, бабушка Ирина! Спасибо! Милая!».
К сожалению такие бабушки встречаются всё реже. А культура скорби и плача практически угасла. И как расплата за короткую память, мы имеем рост сердечно сосудистых заболеваний, и самоубийств, на фоне не отражённого и не разрешённого стресса. А хочется надеятся, что молодёжь направит свои таланты на возрождение и проработку народного наследия, что бы очищенное плачем сердце могло снова стать благодарным.