Что такое пуризм в лингвистике
пуризм
Смотреть что такое «пуризм» в других словарях:
ПУРИЗМ — (ново лат. с греч. окончанием, от лат. purus чистый). Стремление к чистоте нравов, к очистке языка от иностранных слов. Словарь иностранных слов, вошедших в состав русского языка. Чудинов А.Н., 1910. ПУРИЗМ 1) соблюдение чистоты нравов,… … Словарь иностранных слов русского языка
Пуризм — (латинское puras «чистый») направление в строительстве литературного языка, ставящее своей задачей стабилизацию его лексики, «очищение» ее от всех элементов, осуждаемых литературным каноном, в первую очередь от иностранных слов, и дальнейшее… … Литературная энциклопедия
ПУРИЗМ — (франц. purisme от лат. purus чистый), 1) стремление к очищению литературного языка от иноязычных заимствований, неологизмов, а также от естественного проникновения в литературный язык ненормированных (см. Норма языковая) лексических и… … Большой Энциклопедический словарь
ПУРИЗМ — ПУРИЗМ, а, муж. (книжн.). Чрезмерность требований к сохранению строгости нравов, к чистоте языка, консервативное ограждение его от всего нового. | прил. пуристический, ая, ое. Толковый словарь Ожегова. С.И. Ожегов, Н.Ю. Шведова. 1949 1992 … Толковый словарь Ожегова
пуризм — а, м. purisme m. 1. Чрезмерное, часто показное, стремление к чистоте и строгости нравов; излишняя строгость в соблюдении каких л. правил. БАС 1. Туалет молодого человека отличался совершенною опрятностью с заметным оттенком несоответствующего его … Исторический словарь галлицизмов русского языка
ПУРИЗМ — (французское purisme, от латинского purus чистый), 1) стремление к очищению языка от всех иноязычных элементов, неологизмов и вульгаризмов. 2) Стремление к чистоте и строгости нравов, иногда показное … Современная энциклопедия
ПУРИЗМ — течение в западноевропейской живописи, возникшее во Франции в кон. 1910 х нач. 1920 х гг. Пуристы (А. Озанфан, Ш. Ле Корбюзье), изображая упрощенно силуэты обычных вещей (большей частью домашней утвари), хотели внести в живопись экономию и… … Большой Энциклопедический словарь
ПУРИЗМ — ПУРИЗМ, пуризма, мн. нет, муж. (от лат. purus чистый) (книжн.). 1. Стремление к чистоте и строгости нравов. 2. Излишне строго стремление сохранить в неприкосновенности какие н, нормы языка, борьба против неологизмов, варваризмов и разных… … Толковый словарь Ушакова
ПУРИЗМ — муж. излишняя строгость в правилах, в нравах, в чистоте языка, правописи, в нетерпении чужих слов и пр. Толковый словарь Даля. В.И. Даль. 1863 1866 … Толковый словарь Даля
Пуризм — (франц. purisme, от лат. purus чистый), течение во французской живописи конца 1910 20 х гг. Основан художник А. Озанфаном и архитектор Ш. Э. Жаннере (Ле Корбюзье). Отвергая декор, тенденции кубизма и других авангардистских течений 1910 х… … Художественная энциклопедия
Пуризм — преувеличенное стремление к чистоте литературного языка, кизгнанию из него всяких посторонних элементов. Сознание, что язык естьорганическое целое, служащее живым выразителем народного миросозерцанияи, в свою очередь, оказывающее на мысль… … Энциклопедия Брокгауза и Ефрона
Языковой пуризм: как к заимствованным словам относятся в разных культурах
Но панталоны, фрак, жилет — / Всех этих слов на русском нет.
Почему заимствования возникают в любом языке? Почему им сопротивляются? Филолог-англист Мария Елифёрова отвечает на эти вопросы в своей книге «#Панталоныфракжилет» (вышла в издательстве «Альпина нон-фикшн»). Автор рассказывает о том, как взаимодействуют языки, и приводит отличные примеры из культуры, истории и литературы разных стран. «Цех» публикует фрагмент главы «Шишков, прости… О страхе перед заимствованиями и языковом пуризме».
Каждый раз, когда заходит разговор о заимствованиях и их роли в языке, с неизменным автоматизмом возникают две литературные реминисценции. Первая — знаменитое двустишие из «Евгения Онегина»:
Но панталоны, фрак, жилет —
Всех этих слов на русском нет.
Эта фраза превратилась в мем еще до изобретения слова мем (тоже заимствования), и я не могла удержаться, чтобы не процитировать ее в заглавии книги — она замечательна именно своей опознаваемостью: увидев ее, читатель сразу поймет, о чем идет речь. Более продвинутые участники обсуждения темы вспоминают также: «Шишков, прости: / Не знаю, как перевести».
Второй литературный мем связан как раз с упомянутым Шишковым, о котором традиционно сообщается, что он предлагал переименовать калоши в мокроступы. Очевидная эстетическая и стилистическая нелепость этого слова комментариев не требует и именно поэтому призвана служить иллюстрацией нежелательных крайностей языкового пуризма.
К сожалению, при изложении сюжета с мокроступами никто не ссылается на источник. Где и когда А. С. Шишков высказался по этому поводу? В журнальной статье, в письме, в дневнике, в частной беседе? Если устно, то откуда взяты эти сведения — из мемуаров какого-то знакомого? В общем, задача непростая. О роли Шишкова в литературной жизни пушкинской эпохи и о том, каких взглядов он придерживался на русский язык, написана обстоятельная работа Ю. Н. Тынянова «Архаисты и Пушкин», которая и поныне очень авторитетна. Но как раз история с мокроступами там отсутствует.
Фигура Шишкова во многом мифологизирована, как и сама полемика между шишковистами и карамзинистами. И надо сказать, к мифологизации отчасти приложил руку и сам Шишков, используя недобросовестные приемы полемики, которые мы бы сейчас назвали битвой с бумажными тиграми. Так, современный литературовед О. А. Проскурин установил, что в своей полемической статье против карамзинистов «Рассуждение о старом и новом слоге» Шишков цитировал не Карамзина и его последователей, а забытого ныне графомана, имевшего мало отношения к карамзинской школе.
Однако склонность к подлогам сыграла с Шишковым злую шутку: похоже, он сам пал жертвой клеветы. В «Рассуждении» никаких калош и мокроступов не фигурирует. К счастью, в наше время существуют интернет и электронные базы данных. Попытка уточнить, где и когда Шишков высказал такое предложение, привела к неожиданному результату: мокроступов в текстах Шишкова не обнаружилось!
Источником недоразумения, как выяснилось, является рецензия В. Г. Белинского на сборник «Сто русских литераторов», написанная в 1841 г. (сейчас текст легко найти в интернете):
«Нам скажут, что явления идеи и слова единовременны, ибо ни слово без идеи, ни идея без слова родиться не могут. Оно так и бывает; но что же делать, если писатель познакомился с идеею чрез иностранное слово? — Приискать в своем языке или составить соответствующее слово? — Так многие и пытались делать, но немногие успевали в этом. Слово круг вошло и в геометрию как термин, но для квадрата не нашлось русского слова, ибо хотя каждый квадрат есть четвероугольник, но не всякий четвероугольник есть квадрат; а заменить хорду веревкою никому, кажется, и в голову не входило. Слово мокроступы очень хорошо могло бы выразить понятие, выражаемое совершенно бессмысленным для нас словом галоши; но ведь не насильно же заставить целый народ вместо галоши говорить мокроступы, если он этого не хочет. Для русского мужика слово кучер — прерусское слово, а возница такое же иностранное, как и автомедон. Для идеи солдата, квартиры и квитанции даже и у мужиков нет более понятных и более русских слов, как солдат, квартира и квитанция. Что с этим делать?»
Как мы видим, Белинский не цитирует слова Шишкова — он пародирует его подход к языку, предлагая сконструировать слово мокроступы. Он и не утверждает, будто Шишков придумал это слово. На момент, когда писалась рецензия, Шишков был уже мертв, а полемика шишковистов с карамзинистами отошла в область истории литературы. Но последующие поколения истолковали этот текст как прямое свидетельство о языкотворческих экспериментах Шишкова.
Распространился этот миф, по-видимому, благодаря В. П. Авенариусу, автору беллетризированной биографии Пушкина. Для Авенариуса, который на момент смерти Шишкова был двухлетним младенцем, а Пушкина и вовсе не застал, эта эпоха — что-то из области мифов и легенд. Он и обращается с ней как с мифом.
Так что, Шишков, прости. В мокроступах ты не повинен. Языковой пуризм, однако, вполне реальная вещь, и существует страна, в которой по части выдумывания слов перещеголяли Шишкова. Речь идет об Исландии. Исторически процент заимствованных слов в исландском языке всегда был низок, а после обретения страной независимости их принялись целенаправленно изгонять, придумывая им замены на местной основе. Обратимся к крупнейшему знатоку исландского языка — М. И. Стеблину-Каменскому:
«Огромное большинство исландских новообразований — это сложные слова, составленные из двух, реже из трех и больше слов, существовавших в языке и раньше. Такое сложное слово нередко представляет собой перевод греческих или латинских элементов, из которых состоит иностранное слово, обозначающее данное понятие. Другими словами, такое сложное слово нередко калькирует соответствующее иностранное слово, состоящее из греческих или латинских элементов. Однако в то время как в языке, из которого это слово заимствовано, его „внутренняя форма“ (т. е. его этимологический состав) понятна только тому, кто знает классические языки, в исландском она понятна любому исландцу. Другими словами, у такого исландского новообразования живая внутренняя форма. Так, например, говорящий на русском языке, как правило, не знает, что слово „космонавт“ восходит к греческим словам kósmos „мир, небо“ и naútēs „мореплаватель“; „метеорология“ — к греческим metéōra „небесные явления“ и lógos „слово“; „микроскоп“ — к греческим mikrós „маленький“ и skopeĩn „смотреть“; „прогресс“ — к латинским pro- „вперед“ и gressus „шаганье, ходьба“. Между тем всякому исландцу понятно, что geimfari „космонавт“ происходит от geimur „небесное пространство“ и fari „ездок“, veðurfræði „метеорология“ — от veður „погода“ и fræði „знание“, smásjá „микроскоп“ — от smár „маленький“ и sjá „смотреть“, framsókn „прогресс“ — от fram „вперед“ и sókn „продвижение, наступление“. Часто, однако, перевод компонентов иностранного слова далеко не буквален: компоненты исландского слова нередко описывают понятие более полно или более образно, чем греческие или латинские компоненты соответствующего иностранного слова ».
Чувствуется легкая зависть русского автора к исландцам, которым удалось то, что не удалось Шишкову. Хотя придирчивый языковед заметил бы, что, например, слово dreki «дракон» — заимствование из греческого, и тогда уж следовало бы использо- вать исконное исландское ormur (но вот беда, у него также есть значение «червяк», совсем неподходящее для танка).
Приверженцами языкового пуризма проявляют себя в наше время французы, столкнувшиеся с беспрецедентной ситуацией — во второй половине прошлого века в их язык хлынул поток английских слов. До этого заимствования шли почти исключительно в обратном направлении. Французы чувствовали себя законодателями моды в культуре, а англичан рассматривали как варваров и пресекали всякие поползновения инородцев на корню. Так в 1829 г. за попытку поставить в одном из парижских театров неадаптированную версию пьесы Шекспира актеров чуть не побили — настолько задеты оказались представления парижан о высокой культуре (ничего не напоминает, дорогой читатель?). И вдруг роль законодателей моды перехватили не только англичане, но и, о ужас, американцы! Нацией овладела идея, что французский язык надо срочно спасать. Указом от 3 июля 1996 г. была создана Генеральная комиссия по терминологии и неологизмам, которая тут же принялась бороться с заимствованиями. Я тогда училась в старших классах школы, в которой вторым иностранным языком был французский. Это и в самом деле незабываемый опыт — в одночасье узнать, что теперь нужно учить новые французские слова вместо тех, которые вы знаете по учебнику!
Особую ненависть французских пуристов почему-то вызывало слово «компьютер» (computeur), который с тех пор официально предписано именовать «ординатором» (ordinateur). Слово ordinateur в значении «компьютер» появилось как минимум с 1955 г., но многие носители французского языка предпочитали говорить computeur. Некоторые продолжают сопротивляться нововведению и сейчас: в самом деле, не называть же компьютерную музыку «ординаторной».
Ирония ситуации заключается в том, что английское слово computer — сравнительно позднее латинское заимствование, о чем можно догадаться по его форме и звучанию. Оно образовано от глагола to compute, то есть непосредственно перенесенного в английский язык латинского computare «вычислять». Так что не очень ясно, чем «компьютер» хуже «ординатора» — такого же латинского заимствования.
Вместе с тем французы почему-то не возражают против слов «буржуа» (bourgeois, от германского burg, «город»; ср. англ.borough, Edinburgh), «синий» (bleu, англ. blue) или «пиво» (bière, англ. beer). Это несомненные заимствования, хотя и очень давние, восходящие к эпохе древних франков. Придирчивый лингвист, конечно, назвал бы их не заимствованиями, а субстратом — они остались с тех пор, как древние франки перешли на народную латынь, но сохранили кое-какие слова из своего прежнего языка. Заметим, их нефранцузское происхождение все еще очевидно: они легко узнаются в словах германских языков с теми же значениями, в том числе в английском. Но гонений на них никто не устраивает. Все это наводит на мысль, что наше восприятие субъективно и торопиться с выводами о том, заимствовано ли слово и портит ли оно язык, не стоит.
Попробуйте определить, какие слова из этого списка являются заимствованиями:
Правильный ответ — все. Вне сомнения, любой читатель сразу выловит менеджера, монитор, мерчандайзинг и иллюстрацию, кое-кто вспомнит из учебника, что сундук и богатырь — тюркского происхождения, но далеко не каждому известно, что шапка, вино, бумага и книга — тоже заимствования. Шапка родственна французскому chapeau (с тем же значением) и восходит к латинскому cappa «головной убор»; вино — от латинского vinum; бумага происходит от тюркского pamuk «хлопок» (да-да, это растение — однофамилец писателя Орхана Памука); даже привычная нам книга восходит к китайскому, хотя точные пути проникновения этого слова в славянские языки еще не установлены.
Однако реакцию эти слова вызывают разную. Никому не приходит в голову воевать со словами книга или бумага. Даже иллюстрация, хотя ее иностранный облик очевиден, возражений не вызывает. А вот мерчандайзинг почти наверняка вызовет настороженность: что это еще, мол, придумали?
Языковой пуризм
Пури́зм (лат. purus — чистый) — преувеличенное стремление к чистоте литературного языка, к изгнанию из него всяких посторонних элементов.
Содержание
Причины пуризма
Сознание, что язык есть органическое целое, служащее живым выразителем народного миросозерцания и, в свою очередь, оказывающее на мысль значительное влияние, ведет естественным образом к заботе о том, чтобы развитие языка протекало свободно от внешних, случайных влияний и чтобы в наличный состав его не входили чуждые и ненужные ему примеси. В переносном смысле — вообще стремление к предельной строгости (например, в рассуждениях).
В этом же направлении действует идея о литературном языке, как о выделившемся из разговорной речи целом, состав которого освящен применением в произведениях лучших писателей и потому не подлежит произвольным преобразованиям. Несомненно, что, несмотря на свободное, целесообразное развитие языка, есть посторонние стихии и новообразования, которые хорошо бы по возможности удалять из литературной и разговорной речи; они не вяжутся с составом и строем языка, неспособны к дальнейшему развитию, наводят мысль на ложные ассоциации, наконец, не отвечают особым требованиям благозвучия, свойственным данному языку, и режут ухо, привыкшее даже в совершенно новом слове встречать все-таки нечто знакомое, нечто вполне сливающееся со старыми элементами языка. Естественно желание освобождать язык от таких новообразований, иногда ненужных (если есть соответственное народное слово, а вносится иностранное), иногда сообщающих мысли неверный оттенок и, во всяком случае, не обещающих сделаться органической частью языка. С этой точки зрения теория чистой литературной речи восстает против неуместных варваризмов, неологизмов, архаизмов и провинциализмов. Особенно горячо ведется борьба против двух первых, и это объясняется тем, что в основе пуризма лежат нередко не литературные и лингвистические, а иные соображения.
Ввиду связи пуризма с общественными и политическими воззрениями, объекты его нападений меняются. Русская литература XVIII века, отрезанная от народа, не признавала права гражданства за провинциализмами, избегая «подлых» слов и выражений. В шестидесятых годах XIX века смеялись над архаизмами, реакция возмущается неологизмами.
Воззрение, усматривающее в усвоении иностранных слов преступление против народности, получает особенную силу в эпохи подъема национализма. Так, в Германии ещё с конца прошлого века тянется длинный ряд полемических произведений и обществ, имеющих целью очищение родного языка от иностранных, особенно французских заимствований (Verwälschung). Во Франции, где вопрос о чистоте языка был ещё до классиков предметом тщательных изысканий и забот и где он не сходил с литературной почвы, он не имел такого острого, боевого характера, тем более что французский язык никогда не был загроможден в такой степени заимствованными словами, как немецкий. Усилия немецких пуристов — в связи с поддержкой правительства — взымели некоторый успех; официальной терминологии понемногу удавалось вытеснять из языка иностранные названия (например Schaffner вместо Conducteur, Wettbewerb вместо прежнего Conkurrenz и тому подобное); устраивались конкурсы с премиями за удачные слова для замены иностранных; получали свои особые названия предметы обихода, повсюду известные под международными названиями: Fernsprecher — телефон, Fahrrad — велосипед и другие.
Пуризм в русском языке
В русский язык заимствования хлынули с реформой Петра I, но поток их был задержан, как только на вопросы языка было обращено серьёзное внимание. Приступив к составлению словаря, российская академия приняла к сведению переданные ей через княгиню Дашкову указания императрицы: «в сочиняемом академией словаре избегать всевозможным образом слов чужеземных, а наипаче речений, заменяя оные слова или древними или вновь составленными». Деятельность академии в этом направлении была мало удачна (ср. заседания 17 сентября 1804 года и 23 марта 1805 года); постановлено говорить вместо аудитория — слушалище, вместо адъюнкт — приобщник, вместо актёр — лицедей, вместо акростих — краестишие и тому подобное); вновь изобретенные слова не вытеснили из употребления иностранных.
К началу XIX века относится и деятельность Шишкова, составившего себе знаменитость ярым пуризмом на шовинистской основе. Дальнейшие стремления российских пуристов отразились в деятельности Погодина (его доклады в Обществе Любителей Российской Словесности 7 и 9 сентября 1860 г.; см. «Жур. Мин. Нар. Пр.», 1860); можно отметить также статьи Покровского («Москвитянин», 1854; т. 1) и Мейера («Филолог. Зап.», 1876; май). В царском Санкт-Петербурге образовалось общество со специальной целью заботиться о чистоте русского языка. Проявило некоторое стремление к замене иностранных слов коренными и царское правительство.
Пуризм
Пури́зм (франц. purisme, от лат. purus — чистый)
стремление к очищению литературного языка от иноязычных заимствований, неологизмов, а также естественного проникновения в литературный язык ненормированных лексических и грамматических элементов (например, народно-разговорных, просторечных, диалектных и т.д.). П. характерен для времени становления норм национальных литературных языков и изменений в стилистической системе литературного языка (наплыв новых элементов в лексику, их стилистическое перераспределение и т.д.), чаще всего связан с некоторыми политическими и культурными течениями (сравните становление литературных языков в Венгрии, Чехословакии, Турции, Индии и др.). Пуристы иногда трактовали самобытность национального языка как его полное освобождение даже от необходимых заимствованных элементов (замена слов иностранного происхождения, уже вошедших в язык, исконными словами или новообразованиями из исконных морфем). В русской демократической критике 19 в. (В. Г. Белинский и др.) термин «П.» обозначал формальное и консервативное отношение к языку (свойствен А. С. Шишкову, Ф. В. Булгарину, Н. И. Гречу, М. П. Погодину и др.).
Лит.: Винокур Г. О., О пуризме, в его кн.: О культуре языка, 2 изд., М., 1929; его же, Русский язык, М., 1945.
течение во французской живописи конца 1910—20-х гг. Основатели и главные представители П. — А. Озанфан и Ш. Э. Жаннере (Ле Корбюзье). Отвергая декоративистские тенденции Кубизма 10-х гг., принятую им произвольную деформацию натуры, пуристы стремились к рационалистически чёткой передаче «устойчивых» предметных форм, к изображению «первичных» элементов, на восприятие которых затрачивался бы минимум энергии. Для работ пуристов характерны подчёркнутая плоскостность, плавная ритмика полупрозрачных силуэтов и контурных очертаний предметов (намеренно однотипных — кувшины, стаканы и т.п.). Не получив развития в станковых формах, существенно переосмысленная теория П. нашла применение в современной архитектуре, особенно в постройках Ле Корбюзье.
Лит.: Модернизм. [Сб. статей], М., 1973, Jeanneret Ch. E. (Le Corbusier) et Ozanfant A., Après le cubisme, P., 1918.
А. Озанфан. «Графика на черном фоне». 1928. Музей изобразительных искусств им. А. С. Пушкина. Москва.
ЯЗЫКОВОЙ ПУРИЗМ
ЯЗЫКОВОЙ ПУРИЗМ [франц. purisme purus – ‘чистый’] – неприятие любых языковых изменений или прямое их запрещение: консервативное стремление к «очищению» языка от иноязычных заимствований, неологизмов, от естественного проникновения в литературный язык элементов нелитературной речи (диалектов, просторечия, жаргонов), отрицательное отношение к языковому и речевому новаторству и т. п.
Пуристические тенденции, как правило, особенно ярко проявляются в периоды, связанные с историческими и общественными изменениями: «порча языка», по мнению пуристов, становится следствием более глобальной «порчи» и отражает нарушения в историческом и культурном развитии, искажения в общественных отношениях и т. п. Так, например, состоявшиеся в начале XX в. реформа орфографии и русского алфавита воспринимались как попытка большевиков разрушить культурную традицию, и даже много лет спустя поэт А. Вознесенский заявлял, что «репрессированные «твердые знаки’ и «ять» были двойниками убитых в подвалах»…
В начале века XXI они предостерегают от «нахлына международной английской волны» (А. Солженицын) и сетуют на его пагубное влияние «на быт и духовное здоровье простых русских людей»: «сегодня английский — это для сбитого с толку поколения, в сущности, загон, где ему помогут расстаться с родной шерсткой» (В. Распутин). Идеологический пуризм имеет, впрочем, и свои положительные стороны: он заботится о развитии самобытной национальной культуры, стимулирует обращение к лексико-семантическим и словообразовательным ресурсам родного языка. Так, например, А. Солженицын составил на основе словаря В. Даля и произведений русских авторов XIX–XX вв. «Русский словарь языкового расширения» и тем самым предложил способ сознательного обогащения лексического состава литературного языка за счет восстановления архаизмов, введения диалектизмов и устранения заимствований-дуплетов, чтобы «восполнить иссушительное обеднение русского языка и всеобщее падение чутья к нему», поскольку «лучший способ обогащения языка – это восстановление прежде накопленных, а потом утерянных богатств».
Ведь развитое языковое чутье и состоит, по справедливому замечанию Пушкина, «не в безотчетном отвержении такого-то слова, такого-то оборота, но в чувстве соразмерности и сообразности».