Что такое социальный факт дюркгейм
Понятие социального факта (Э. Дюркгейм). Социализация индивида как присвоение культурного опыта.
«Социальным фактом», по определению Дюркгейма, является всякий образ действия, четко определенный или нет, но способный оказывать на индивида внешнее давление и имеющий в то же время свое собственное существование, независимое от него. При рождении индивид находит готовыми законы и обычаи, правила поведения, религиозные верования и обряды, язык, денежную систему, функционирующие независимо от него. Эти образы мыслей, действий и чувствований существуют самостоятельно, объективно.
Следствием объективности социальных фактов является другая их характеристика — оказываемое на индивидов давление, принуждение последних к определенному действию. Каждый человек испытывает на себе социальное принуждение. Юридические и моральные правила, например, не могут быть нарушены без того, чтобы индивид не почувствовал всей тяжести всеобщего неодобрения. Точно так же обстоит дело с другими видами социальных фактов.
Социальные факты — образы действий, способы мышления и чувствования, существующие вне индивида (то есть объективно) и обладающие по отношению к нему нормативно-принудительной силой.
Социальные факты подразделяются в свою очередь на факты коллективного сознания (идеи, чувства, легенды, верования, традиции) и морфологические факты, обеспечивающие порядок и связь между индивидами: численность и плотность населения, форма жилища, географическое положение и т. д.
Факты коллективного сознания включают в себя следующие классы явлений: общие идеи и чувства, моральные максимы и верования, моральные нормы и юридические кодексы поведения, экономические мотивы людей и интересы людей.
Ряд идей Эмиля Дюркгейма легли в основу очень многих положений современной социологии, в частности в концепцию структурно-функционального анализа.
Предметом социологии по Дюркгейму являются социальные факты, которые не сводятся к другим сферам – психологической, биологической, физической, они имеют собственное содержание. Эти социальные факты существуют вне индивида, носят индивидуальный характер, но не могут быть отнесены к индивидуальным проявлениям психики индивида. Они оказывают на индивида принудительное воздействие. Дюркгейм выражает социальные факты и социальную сферу через термин «институты».
Формулы, которыми обычно резюмируют учение Дюркгейма:
1) Социальные факты следует рассматривать как вещи.
2) Отличительный признак социального факта – принудительное воздействие на индивида.
Социальные факты всеобщи, т. к. носят коллективный характер. В них сосредотачивается коллективная энергия и коллективное действие. Дюркгейм считает, что социальным фактом является любой устоявшийся или нет способ сделать индивида восприимчивым к внешнему воздействию, и оказывающий принудительное воздействие на человека.
Абсолютизация социального факта давала повод обвинить Дюркгейма в том, что его социальные факты существуют независимо от человеческой воли и имеют особое бытие, навязанное человеку извне.
В качестве обобщающего понятия, которое выражает основной принцип теории и методологии Дюркгейма выступает понятие «социологизм».
В этом понятии следует различать 2 аспекта:
1) Онтологический аспект (отвечает на вопрос «что исследуется?»).
2) Методологический аспект («как используется?»).
Касаясь первого аспекта, можно выделить несколько теоретических позиций, которые раскрывают специфику социологизма.
1) По Дюркгейму, социальная реальность в общественный порядок и так же реальна, как и другие – духовная, политическая сферы и т.д. Поэтому она развивается в соответствии с определенными законами.
2) Общество – реальность особого рода, не сводится к другим ее видам. Речь в данном случае идет о признании автономии социальной реальности, и, прежде всего, индивидуальной биопсихической реальности отдельного индивида. При этом общество и индивид выступают в роли дихотомических пар.
Из леции:
Принятие обязательств, как себя вести в этом мире:
Понятие социального факта
Социальные роли и их присвоение.
Понятие «общество» возникло в начале 20 века. Особое значение имеет французкая социологическая школа. Основатель – Эмиль Дюркгейм.
Дюркгейм предложил иное понимание общества, иную единицу его анализа. Показал, что единицей анализа общества является не отдельный индивид, а, по крайней мере, взаимодействие хотя бы двух индивидов.
Общество (по Дюркгейму) есть совокупность разнообразных взаимодействий между его членами.
Коллективные представления о способах поведения: до Дюркгейма считалось, что есть договоренность между людьми, оттуда и коллективные представления.
Общественные (коллективные) представления не сводятся к сумме индивидуальных представлений. Эти коллективные представления обслуживают жизнь общества в целом. Они обеспечивают нормальную жизнь каждому из его членов (по Дюркгейму).
Система письменности – коллективное представление. Неграмотность письма – нарушение норм.
Дюркгейм назвал эти коллективные представления социальными фактами.
Социальные факты – коллективное сознательное представление, которое обеспечивает нормальное функционирование общества.
Характеристики социальных фактов:
Анализ общественных взаимодействий: теория социальных ролей. Суть: каждый человек – участник общественной жизни, жизни социума, и его можно сравнить с актером. Он как участник спектакля играет определенную роль – социальную роль.
13. Теория социального факта Э. Дюркгейма
13. Теория социального факта Э. Дюркгейма
Содержание социальной реальности составляют социальные факты, которые не следует сводить ни к экономическим, ни к правовым, ни к каким-либо другим фактам действительности. Эти социальные факты обладают следующими самостоятельными характеристиками:
1) объективное существование^ е. не зависящее ни от какого отдельно взятого индивида. Поэтому, утверждает Э. Дюркгейм, «… социальные факты следует рассматривать как вещи. Вещи – это все, что нам дано, что представляется или, скорее, навязывается наблюдению». Основное заблуждение всех прежних научных дисциплин, изучавших общество, по мнению Э. Дюркгейма, состояло в том, что они в своем изучении социальных явлений исходили из того значения, какое мы сами им придаем; между тем настоящее значение их можно обнаружить лишь с помощью объективного научного исследования;
2) способность оказывать давление на любого отдельно взятого индивида принудительная сила, а значит, детерминировать его действия. В качестве одной из важнейших задач социологической науки Э. Дюркгейм определял изучение этих социальных фактов, которые по сути дела обесценивали объяснения социального действия с точки зрения «свободной воли». Всю совокупность социальных фактов Э. Дюркгейм подразделял на две основные группы: морфологические и духовные.
К морфологическим, образующим своеобразный «материальный субстрат» общества, можно отнести, например, плотность населения. Она действительно не зависит от поступков и намерений ни одного из отдельно взятых индивидов; а вот их условия жизни зависят от плотности довольно сильно. При этом необходимо различать физическую плотность общества и моральную, под которой Э. Дюрк-гейм подразумевал частоту контактов или интенсивность общения между ними. При объяснении социальных явлений Э. Дюркгейм использовал демографические и социально-экологические факторы (включая структуру и степень сложности социальных групп).
Морфологические социальные факты – это явления, совокупность которых образует материальные условия жизни людей и носят не природный характер, а порождены деятельностью самого общества.
Что же касается духовных социальных фактов, то они не менее объективны (т. е. имеют внешнюю по отношению к каждому отдельному члену общества природу, не зависят от него и обладают принудительной силой), нежели морфологические, хотя и не имеют столь «вещественного» воплощения.
Социальные нормы и другие социальные факторы оказывают влияние на поведение отдельных членов общества через определенные механизмы их усвоения, причем эффективность действия социальных регуляторов проявляется тем, что выполнение норм становится желательным для самого индивида.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.
Продолжение на ЛитРес
Читайте также
ОТ ФАКТА ЖИЗНИ К ХУДОЖЕСТВЕННОМУ ВЫМЫСЛУ
ОТ ФАКТА ЖИЗНИ К ХУДОЖЕСТВЕННОМУ ВЫМЫСЛУ Раз уж писатель не видит и не воспроизводит всей жизни, то, может быть, он видит и воспроизводит хотя бы какую-то ее часть? По этому вопросу среди широкой публики распространены весьма противоречивые представления. С одной стороны,
III. Анализ концепций производственного искусства и литературы факта. ЛЕФ
III. Анализ концепций производственного искусства и литературы факта. ЛЕФ Мы подходим уже к такому моменту, когда разрыв между тканью и готовым костюмом из нее становится серьезным препятствием на пути улучшения качества продукции нашей одежды. Нельзя больше говорить о
Кукла как инструмент социального конструирования
Кукла как инструмент социального конструирования Кукла изначально «мертва», она зримое воплощение механицизма, чего-то бездушного и ходульно-нелепого. Собственно образ куклы всегда возникает там и тогда, где и когда необходимо выразить идею предопределенности
Проблема социального равенства и социализма
Проблема социального равенства и социализма § 1Стертые монеты обращаются не только на денежном рынке. Есть они и на бирже духовных ценностей. И их немало. Все ими пользуются, все их употребляют, а подлинную ценность их — увы! — знают очень немногие, а иногда, быть может, и
1. Культура как механизм социального наследования
1. Культура как механизм социального наследования Вступая в жизнь, человек получает в наследство минимальные биологические и физиологические умения. Обладая ими, и только ими, он еще не человек. Дети, оказавшиеся вне человеческого общества, так и не становятся людьми. У
12. Социологический реализм Эмиля Дюркгейма. «Социологизм» как социальная теория
12. Социологический реализм Эмиля Дюркгейма. «Социологизм» как социальная теория Эмиль Дюркгейм широко известен как один из «крестных отцов» современной социологии, творчество которого в значительной степени помогло определить предметное содержание и утвердить
27. Сущность социального взаимодействия
27. Сущность социального взаимодействия Социальное взаимодействие является обобщенным понятием, центральным для целого ряда социологических теорий. В основе этого понятия лежит представление о том, что социальный деятель, индивид или общество всегда находятся в
28. Теории социального взаимодействия. Концепция социального обмена
28. Теории социального взаимодействия. Концепция социального обмена Понятие социального взаимодействия является одним из центральных в социологии. Существует целый ряд социологических теорий, разрабатывающих и трактующих разнообразные его проблемы и аспекты на двух
53. Сущность и формы социального контроля
53. Сущность и формы социального контроля Усилия общества, направленные на предотвращение девиантного поведения, наказание и исправление девиантов описываются понятием «социальный контроль». Оно включает в себя совокупность норм и ценностей общества, а также санкции,
55 ОПРЕДЕЛЕНИЕ СОЦИАЛЬНОГО ИНСТИТУТА
55 ОПРЕДЕЛЕНИЕ СОЦИАЛЬНОГО ИНСТИТУТА Слово «институт» происходит от лат. institutum, что означает «установление», «учреждение», «организация».Социальные институты являются составной частью социальной структуры, одной из основных категорий социологического анализа
2.2.8 Концепция эволюции культурных форм Г.Зиммеля, прогрессивного движения от механической к органической солидарности Э. Дюркгейма, от общности к обществу Ф. Тенниса
2.2.8 Концепция эволюции культурных форм Г.Зиммеля, прогрессивного движения от механической к органической солидарности Э. Дюркгейма, от общности к обществу Ф. Тенниса Немецкий мыслитель Георг Зиммель (1858 – 1918) в статьях «О сущности «культуры», «Изменение форм культуры»
ЛЕКЦИЯ № 18. Социология культуры. Объективистская тенденция социокультурных построений О. Конта и Э. Дюркгейма
ЛЕКЦИЯ № 18. Социология культуры. Объективистская тенденция социокультурных построений О. Конта и Э. Дюркгейма Социология культуры – это научная дисциплина, объектом изучения которой является общество как социокультурная система. В социологии культуры объединены
6. Литература факта
6. Литература факта 6.1.Четыре разобранных нами примера еще не дают достаточного основания для того, чтобы сделать решительные выводы о том втором романе, который спрятан под описанием жизни и смерти Юрия Живаго. Но наши примеры однородны и допускают поэтому обобщение,
Констатация факта (денотация)
Констатация факта (денотация) Это самая простая, непосредственная, механическая форма, когда утверждается, что между одним местом и другим расстояние в столько-то километров. Естественно, в этом случае дело адресата, захочет ли он связать образ с предполагаемым
Что такое социальный факт дюркгейм
Прежде чем искать метод, пригодный для изучения социальных фактов, важно узнать, что представляют собой факты, носящие данное название.
Вопрос этот тем более важен, что данный термин обыкновенно применяют не совсем точно.
Им зачастую обозначают почти все происходящие в обществе явления, если только последние представляют какой-либо общий социальный интерес. Но при таком понимании не существует, так сказать, человеческих событий, которые не могли бы быть названы социальными. Каждый индивид пьет, спит, ест, рассуждает, и общество очень заинтересовано в том, чтобы все эти функции отправлялись регулярно.
Если бы все эти факты были социальными, то у социологии не было бы своего собственного предмета и ее область слилась бы с областью биологии и психологии.
Но в действительности во всяком обществе существует определенная группа явлений, отличающихся резко очерченными свойствами от явлений, изучаемых другими естественными науками.
Когда я действую как брат, супруг или гражданин, когда я выполняю заключенные мною обязательства, я исполняю обязанности, установленные вне меня и моих действий правом и обычаями. Даже когда они согласны с моими собственными чувствами и когда я признаю в душе их реальность, последняя остается все-таки объективной, так как я не сам создал их, а усвоил их благодаря воспитанию.
Как часто при этом случается, что нам неизвестны Детали налагаемых на нас обязанностей, и, для того чтобы узнать их, мы вынуждены справляться с кодексом и советоваться с его уполномоченными истолкователями! Точно так же верующий при рождении своем находит уже готовыми верования и обряды своей религии; если они существовали до него, то, значит, они существуют вне его. Система знаков, которыми я пользуюсь для выражения моих мыслей, денежная система, употребляемая мною для уплаты долгов, орудия кредита, служащие мне в моих коммерческих сношениях, обычаи, соблюдаемые в моей профессии, и т. д. — все это функционирует независимо от того употребления, которое я из них делаю. Пусть возьмут одного за другим всех членов, составляющих общество, и все сказанное может быть повторено по поводу каждого из них. Следовательно, эти способы мышления, деятельности и чувствования обладают тем примечательным свойством, что существуют вне индивидуальных сознаний.
Эти типы поведения или мышления не только находятся вне индивида, но и наделены принудительной силой, вследствие которой они навязываются ему независимо от его желания. Конечно, когда я добровольно сообразуюсь с ними, это принуждение, будучи бесполезным, мало или совсем не ощущается. Тем не менее оно является характерным свойством этих фактов, доказательством чего может служить то обстоятельство, что оно проявляется тотчас же, как только я пытаюсь сопротивляться. Если я пытаюсь нарушить нормы права, они реагируют против меня, препятствуя моему действию, если еще есть время; или уничтожая и восстанавливая его в его нормальной форме, если оно совершено и может быть исправлено; или же, наконец, заставляя меня искупить его, если иначе его исправить нельзя. Относится ли сказанное к чисто нравственным правилам?
Общественная совесть удерживает от всякого действия, оскорбляющего их, посредством надзора за поведением граждан и особых наказаний, которыми она располагает. В других случаях принуждение менее сильно, но все-таки существует. Если я не подчиняюсь условиям света, если я, одеваясь, не принимаю в расчет обычаев моей страны и моего класса, то смех, мною вызываемый, и то отдаление, в котором меня держат, производят, хотя и в более слабой степени, то же действие, что и наказание в собственном смысле этого слова. В других случаях имеет место принуждение хотя и косвенное, но не менее действенное. Я не обязан говорить по-французски с моими соотечественниками или использовать установленную валюту, но я не могу поступить иначе. Если бы я попытался ускользнуть от этой необходимости, моя попытка оказалась бы неудачной.
Если я промышленник, то никто не запрещает мне работать, употребляя приемы и методы прошлого столетия, но если я сделаю это, я наверняка разорюсь. Даже если фактически я смогу освободиться от этих правил и успешно нарушить их, то я могу сделать это лишь после борьбы с ними. Если даже в конце концов они и будут побеждены, то все же они достаточно дают почувствовать свою принудительную силу оказываемым ими сопротивлением. Нет такого новатора, даже удачливого, предприятия которого не сталкивались бы с оппозицией этого рода.
Такова, стало быть, категория фактов, отличающихся весьма специфическими свойствами; ее составляют способы мышления, деятельности и чувствования, находящиеся вне индивида и наделенные принудительной силой, вследствие которой они ему навязываются. Поэтому их нельзя смешивать ни с органическими явлениями, так как они состоят из представлений и действий, ни с явлениями психическими, существующими лишь в индивидуальном сознании и через его посредство. Они составляют, следовательно, новый вид, и им-то и должно быть присвоено название социальных. Оно им вполне подходит, так как ясно, что, не имея своим субстратом индивида, они не могут иметь другого субстрата, кроме общества, будь то политическое общество в целом или какие-либо отдельные группы, в нем заключающиеся: религиозные группы, политические и литературные школы, профессиональные корпорации и т. д. С другой стороны, оно применимо только к ним, так как слово «социальный» имеет определенный смысл лишь тогда, когда обозначает исключительно явления, не входящие ни в одну из установленных и названных уже категорий фактов. Они составляют, следовательно, собственную область социологии. Правда, слово «принуждение», при помощи которого мы их определяем, рискует встревожить ревностных сторонников абсолютного индивидуализма. Поскольку они признают индивида вполне автономным, то им кажется, что его унижают всякий раз, как дают ему почувствовать, что он зависит не только от самого себя. Но так как теперь несомненно, что большинство наших идей и стремлений не выработаны нами, а приходят к нам извне, то они могут проникнуть в нас, лишь заставив признать себя; вот все, что выражает наше определение. Кроме того, известно, что социальное принуждение не исключает непременно индивидуальность[11].
Но так как приведенные нами примеры (юридические и нравственные правила, религиозные догматы, финансовые системы и т. п.) все состоят из уже установленных верований и обычаев, то на основании сказанного можно было бы подумать, что социальный факт может быть лишь там, где есть определенная организация. Однако существуют другие факты, которые, не представляя собой таких кристаллизованных форм, обладают той же объективностью и тем же влиянием на индивида. Это так называемые социальные течения.
Так, возникающие в многолюдных собраниях великие движения энтузиазма, негодования, сострадания не зарождаются ни в каком отдельном сознании. Они приходят к каждому из нас извне и способны увлечь нас, вопреки нам самим. Конечно, может случиться, что, отдаваясь им вполне, я не буду чувствовать того давления, которое они оказывают на меня. Но оно проявится тотчас, как только я попытаюсь бороться с ними. Пусть какой-нибудь индивид попробует противиться одной из этих коллективных манифестаций, и тогда отрицаемые им чувства обратятся против него. Если эта сила внешнего принуждения обнаруживается с такой ясностью в случаях сопротивления, то, значит, она существует, хотя не осознается, и в случаях противоположных. Таким образом, мы являемся жертвами иллюзии, заставляющей нас верить в то, что мы сами создали то, что навязано нам извне. Но если готовность, с какой мы впадаем в эту иллюзию, и маскирует испытанное давление, то она его не уничтожает. Так, воздух все-таки обладает весом, хотя мы и не чувствуем его. Даже если мы со своей стороны содействовали возникновению общего чувства, то впечатление, полученное нами, будет совсем другим, чем то, которое мы испытали бы, если бы были одни. Поэтому, когда собрание разойдется, когда эти социальные влияния перестанут действовать на нас и мы останемся наедине с собой, то чувства, пережитые нами, покажутся нам чем-то чуждым, в чем мы сами себя не узнаем. Мы замечаем тогда, что мы их гораздо более испытали, чем создали. Случается даже, что они вызывают в нас ужас, настолько они были противны нашей природе. Так, индивиды, в обыкновенных условиях совершенно безобидные, соединяясь в толпу, могут вовлекаться в акты жестокости. То, что мы говорим об этих мимолетных вспышках, применимо также и к тем более длительным движениям общественного мнения, которые постоянно возникают вокруг нас или во всем обществе или в более ограниченных кругах по поводу религиозных, политических, литературных, художественных и других вопросов.
Данное определение социального факта можно подтвердить еще одним характерным наблюдением, стоит только обратить внимание на то, как воспитывается ребенок. Если рассматривать факты такими, каковы они есть и всегда были, то нам бросится в глаза, что все воспитание заключается в постоянном усилии приучить ребенка видеть, чувствовать и действовать так, как он не привык бы самостоятельно. С самых первых дней его жизни мы принуждаем его есть, пить и спать в определенные часы, мы принуждаем его к чистоте, к спокойствию и к послушанию; позднее мы принуждаем его считаться с другими, уважать обычаи, приличия, мы принуждаем его к работе и т. д. Если с течением времени это принуждение и перестает ощущаться, то только потому, что оно постепенно рождает привычки, внутренние склонности, которые делают его бесполезным, но заменяют его лишь вследствие того, что сами из него вытекают. Правда, согласно Спенсеру, рациональное воспитание должно было бы отвергать такие приемы и предоставлять ребенку полную свободу; но так как эта педагогическая теория никогда не практиковалась ни одним из известных народов, то она составляет лишь desideratum автора, а не факт, который можно было бы противопоставить изложенным фактам. Последние же особенно поучительны потому, что воспитание имеет целью создать социальное существо; на нем, следовательно, можно увидеть в общих чертах, как образовалось это существо в истории. Это давление, ежеминутно испытываемое ребенком, есть не что иное, как давление социальной среды, стремящейся сформировать его по своему образу и имеющей своими представителями и посредниками родителей и учителей.
Таким образом, характерным признаком социальных явлений служит не их распространенность. Какая-нибудь мысль, присущая сознанию каждого индивида, какое-нибудь движение, повторяемое всеми, не становятся от этого социальными фактами. Если этим признаком и довольствовались для их определения, то это потому, что их ошибочно смешивали с тем, что может быть названо их индивидуальными воплощениями. К социальным фактам принадлежат верования, стремления, обычаи группы, взятой коллективно; что же касается тех форм, в которые облекаются коллективные состояния, передаваясь индивидам, то это явления иного порядка. Двойственность их природы наглядно доказывается тем, что обе эти категории фактов часто встречаются в разъединенном состоянии. Действительно, некоторые из этих образов мыслей или действий приобретают вследствие повторения известную устойчивость, которая, так сказать, создает из них осадок и изолирует от отдельных событий, их отражающих. Они как бы приобретают, таким образом, особое тело, особые свойственные им осязательные формы и составляют реальность sui generis, очень отличную от воплощающих ее индивидуальных фактов. Коллективная привычка существует не только как нечто имманентное ряду определяемых ею действий, но по привилегии, не встречаемой нами в области биологической, она выражается раз и навсегда в какой-нибудь формуле, повторяющейся из уст в уста, передающейся воспитанием, закрепляющейся даже письменно. Таковы происхождение и природа юридических и нравственных правил, народных афоризмов и преданий, догматов веры, в которых религиозные или политические секты кратко выражают свои убеждения, кодексов вкуса, устанавливаемых литературными школами, и пр. Существование всех их не исчерпывается целиком применениями их в жизни отдельных лиц, так как они могут существовать и не будучи применяемы в настоящее время.
Конечно, эта диссоциация не всегда одинаково четко проявляется. Но достаточно ее неоспоримого существования в поименованных нами важных и многочисленных случаях, для того чтобы доказать, что социальный факт отличен от своих индивидуальных воплощений. Кроме того, даже тогда, когда она не дана непосредственно наблюдению, ее можно часто обнаружить с помощью некоторых искусственных приемов; эту операцию даже необходимо произвести, если желают освободить социальный факт от всякой примеси и наблюдать его в чистом виде. Так, существуют известные течения общественного мнения, вынуждающие нас с различной степенью интенсивности, в зависимости от времени и страны, одного, например, к браку, другого к самоубийству или к более или менее высокой детности и т. п. Это, очевидно, социальные факты. С первого взгляда они кажутся неотделимыми от форм, принимаемых ими в отдельных случаях. Но статистика дает нам средство изолировать их. Они в действительности изображаются довольно точно цифрой рождаемости, браков и самоубийств, т. е. числом, получающимся от разделения среднего годового итога браков, рождений, добровольных смертей на число лиц, по возрасту способных жениться, производить, убивать себя[12].
Так как каждая из этих цифр охватывает без различия все отдельные случаи, то индивидуальные условия, способные сказываться на возникновении явления, взаимно нейтрализуются и вследствие этого не определяют этой цифры. Она выражает лишь известное состояние коллективной души. Вот что такое социальные явления, освобожденные от всякого постороннего элемента. Что же касается их частных проявлений, то и в них есть нечто социальное, так как они частично воспроизводят коллективный образец. Но каждое из них в большой мере зависит также и от психоорганической конституции индивида, и от особых условий, в которых он находится. Они, следовательно, не относятся к собственно социологическим явлениям. Они принадлежат одновременно двум областям, и их можно было бы назвать социопсихическими. Они интересуют социолога, не составляя непосредственного предмета социологии. Точно так же и в организме встречаются явления смешанного характера, которые изучаются смешанными науками, как, например, биологической химией.
Но, скажут нам, явление может быть общественным лишь тогда, когда оно свойственно всем членам общества или, по крайней мере, большинству из них, следовательно, при условии всеобщности. Без сомнения, однако, оно всеобще лишь потому, что социально (т. е. более или менее обязательно), а отнюдь не социально потому, что всеобще. Это такое состояние группы, которое повторяется у индивидов, потому что оно навязывается им. Оно находится в каждой части, потому что находится в целом, а вовсе не потому оно находится в целом, что находится в частях. Это особенно очевидно относительно верований и обычаев, передающихся нам уже вполне сложившимися от предшествующих поколений. Мы принимаем и усваиваем их, потому что они, как творение коллективное и вековое, облечены особым авторитетом, который мы вследствие воспитания привыкли уважать и признавать. А надо заметить, что огромное большинство социальных явлений приходит к нам этим путем. Но даже тогда, когда социальный факт возникает отчасти при нашем прямом содействии, природа его все та же. Коллективное чувство, вспыхивающее в собрании, выражает не только то, что было общего между всеми индивидуальными чувствами. Как мы показали, оно есть нечто совсем другое. Оно есть результирующая совместной жизни, продукт действий и противодействий, возникающих между индивидуальными сознаниями. И если оно отражается в каждом из них, то это в силу той особой энергии, которой оно обязано своему коллективному происхождению. Если все сердца бьются в унисон, то это не вследствие самопроизвольного и предустановленного согласия, а потому, что их движет одна и та же сила и в одном и том же направлении. Каждого увлекают все.
Итак, мы можем точно представить себе область социологии. Она охватывает лишь определенную группу явлений. Социальный факт узнается лишь по той внешней принудительной власти, которую он имеет или способен иметь над индивидами. А присутствие этой власти узнается, в свою очередь, или по существованию какой-нибудь определенной санкции, или по сопротивлению, оказываемому этим фактом каждой попытке индивида выступить против него. Его можно определить также и по распространению его внутри группы, если только, в соответствии с предыдущими замечаниями, будет прибавлено в качестве второго основного признака, что он существует независимо от индивидуальных форм, принимаемых им при распространении. В иных случаях последний критерий даже легче применять, чем первый. Действительно, принуждение легко констатировать, когда оно выражается вовне какой-нибудь прямой реакцией общества, как это бывает в праве, в морали, в верованиях, в обычаях, даже в модах. Но, когда оно лишь косвенное, что имеет место, например, в экономической организации, оно не так легко заметно. Тогда бывает легче установить всеобщность вместе с объективностью. К тому же это второе определение есть лишь другая форма первого, так как если способ поведения, существующий вне индивидуальных сознаний, становится общим, то он может стать таким лишь с помощью принуждения[13].
Однако можно было бы спросить, полно ли это определение. Действительно, все факты, послужившие нам основанием для него, являются различными способами действия; они относятся к физиологической категории. Однако существуют еще формы коллективного бытия, т. е. социальные факты анатомического или морфологического порядка. Социология не может интересоваться тем, что образует субстрат коллективной жизни. Однако число и характер основных элементов, из которых слагается общество, способы их сочетания, степень достигнутой ими сплоченности, распределение населения по территории, число и характер путей сообщения, форма жилищ и т. д. на первый взгляд не могут быть сведены к способам действия, чувствования и мышления.
Но прежде всего эти разнообразные явления содержат те же характерные признаки, которые послужили нам для определения других явлений. Эти формы бытия навязываются индивиду так же, как и те способы действия, о которых мы говорили выше. Действительно, если хотят узнать политическое деление общества, состав его отдельных частей, более или менее тесную связь между ними, то этого можно достигнуть не при помощи материального осмотра или географического обзора, так как деления идеальны даже тогда, когда некоторые их основания заложены в физической природе. Лишь посредством изучения публичного права можно узнать эту организацию, так как именно это право определяет наши семейные и гражданские отношения. Она, следовательно, не менее обязательна. Если наше население теснится в городах, вместо того чтобы рассеяться по деревням, то это потому, что существует коллективное мнение, принуждающее индивидов к этой концентрации. Мы так же не можем выбирать форму наших жилищ, как и фасоны нашей одежды: первая обязательна в такой же мере, как и последние. Пути сообщения настоятельным образом определяют направление, в котором совершаются внутренние миграции и обмен, и даже интенсивность этих миграций и обмена и т. д. Следовательно, к перечисленному нами ряду явлений, имеющих отличительный признак социальных фактов, можно было бы прибавить еще одну категорию; но так как это перечисление не было исчерпывающим, то такое прибавление необязательно.
Оно даже неполезно, так как эти формы бытия суть лишь устоявшиеся способы действий. Политическая структура общества есть лишь тот способ, которым привыкли жить друг с другом различные сегменты, составляющие это общество. Если их отношения традиционно тесны, то сегменты стремятся слиться, в противоположном случае они стремятся к разъединению. Тип нашего жилища представляет собой лишь тот способ, которым привыкли строить дома все вокруг нас и отчасти предшествующие поколения. Пути сообщения являются лишь тем руслом, которое прорыло себе регулярно совершающееся в одном и том же направлении течение обмена и миграций и т. д.
Конечно, если бы только явления морфологического порядка представляли такую устойчивость, то можно бы подумать, что они представляют собой особый вид. Но юридическое правило — устройство не менее устойчивое и постоянное, чем архитектурный тип, а между тем это факт физиологический.
Простая нравственная максима, конечно, более изменчива, но ее формы бывают более устойчивыми, нежели профессиональный обычай или мода. Притом существует целый ряд переходных ступеней, которыми наиболее характерные по своей структуре социальные факты соединяются с теми свободными течениями социальной жизни, которые еще не вылились в определенную форму. Следовательно, между ними есть различия лишь в степени их прочности. И те и другие представляют лишь более или менее кристаллизованную форму. Конечно, может быть, полезно сохранить для социальных фактов, составляющих социальный субстрат, название морфологических, но при этом не надо терять из виду, что по природе своей они одинаковы с другими фактами.
Наше определение будет, следовательно, полно, если мы скажем: социальным фактом является всякий способ действий, устоявшийся или нет, способный оказывать на индивида внешнее принуждение; или иначе: Распространенный на всем протяжении данного общества, имеющий в то же время свое собственное существование, независимое от его индивидуальных проявлений [14].