Социа́льный констру́кт или социа́льный конце́пт — это порождение конкретной культуры или общества, существующее исключительно в силу того, что люди согласны действовать так, будто оно существует, или согласны следовать определённым условным правилам. К очевидным социальным конструктам относятся игра, язык, деньги, титулы, образование, правительства, корпорации и другие институты.
Социальный конструктивизм — это интеллектуальное направление в социологии и философии, которое стремится анализировать естественные на первый взгляд феномены как социальные конструкты.
Менее очевидно и вызывает больше споров отнесение к числу социальных конструктов классов, рас, гендеров, сексуальности, морали, памяти и всей реальности вообще. Может показаться, что такой подход подразумевает надуманность, второстепенность, случайность и нереальность феномена, однако на самом деле социальные конструктивисты редко имеют ввиду это. По мнению большинства из них, социальные конструкты — это часть реальной жизни или вообще вся реальная жизнь. Социальные конструкты находятся в онтологическом равенстве с «реальной» реальностью.
Полезное
Смотреть что такое «Социальный конструкт» в других словарях:
Конструкт — Конструкт: Личностный конструкт понятие в психологии Конструкт (философия) понятие в философии, производимый сознанием идеальный объект Социальный конструкт См. также Социальный конструктивизм Социальный конструкционизм … Википедия
Конструкт (психоанализ) — Конструкт (англ. Fiction) метапсихологический термин, используемый в психоанализе и обозначающий рассмотрение ряда понятий данной дисциплины так, как если бы они являлись описывающими психические явления в виде явлений другого вида.… … Википедия
Социальный конструкционизм — Не следует путать с социальным конструктивизмом. Социальный конструкционизм социологическая теория познания, развитая Питером Бергером и Томасом Лукманом в их книге «Социальное конструирование реальности» (The Social Construction of Reality … Википедия
Социальный конструктивизм — Не следует путать с социальный конструкционизм. Социальный конструктивизм социологическая и психологическая теория, изучающая процессы социо психологического конструирования социальной реальности в человеческой активности. Социальная… … Википедия
Личностный конструкт — Личностный конструкт оценочная система, которая используется индивидом для классификации различных объектов его жизненного пространства.[1] Термин, предложенный в психологии личности Дж. Келли, для обозначения когнитивных шаблонов, которые… … Википедия
Конструкты — Конструкт (личностный конструкт) оценочная система, которая используется индивидом для классификации различных объектов его жизненного пространства.[1] Термин, предложенный в психологии личности Дж.Келли, для обозначения когнитивных шаблонов,… … Википедия
Власть (концепт) — Эта статья предлагается к удалению. Пояснение причин и соответствующее обсуждение вы можете найти на странице Википедия:К удалению/21 сентября 2012. Пока процесс обсужде … Википедия
конструктивизм — КОНСТРУКТИВИЗМ (от лат. constructio построение) направление в эпистемологии и философии науки, в основе которого лежит представление об активности познающего субъекта, который использует специальные рефлексивные процедуры при построении… … Энциклопедия эпистемологии и философии науки
философия сознания — ФИЛОСОФИЯ СОЗНАНИЯ область исследований, в рамках которой осмысливаются ментальные свойства человека. В широком смысле их можно разделить на две группы. Во первых, это свойства, подпадающие под общее понятие сознания, его содержания и его … Энциклопедия эпистемологии и философии науки
Многие попросту отрицают или игнорируют социальную конструированность вещей. Другие слышат аргумент «X — это социальный конструкт» и натягивают на него соломенное чучело: «То есть вы утверждаете, что X не существует и не имеет корней в реальности?!» Третьи считают, что все социальные конструкты необходимо уничтожить. (Здесь я, может быть, сама что-то чучелю. Можете меня поправить.) Во всех этих взглядах есть проблемы.
Давайте рассмотрим мою любимую (ввиду наглядности и политической нейтральности) иллюстрацию: цвета.
В природе существуют предметы. В природе существует свет. Предметы излучают, поглощают и отражают свет. Иногда этот свет попадает нам в глаза, и в зависимости от длины волны мы видим некие цвета. Мы способны увидеть целую радугу цветов и оттенков. Это то, как, грубо говоря, работает наша реальность.
МЫ САМИ даём им особый смысл. Используем красный цвет для обозначения опасности и зелёный для «всё норм». Сочиняем bisexual lighting и подобное. Мы используем эти названия и эти смыслы для передачи информации, для понимания друг друга, для описания окружающей реальности, для всяческой эстетики.
Таким образом, мы прагматично создаём СОЦИАЛЬНЫЙ КОНСТРУКТ.
И всё бы ничего, но мы слишком часто забываем, что создали конструкт поверх явления, а не просто получили прямой доступ к явлению, подчинили его. Начинаем считать, например (возвращаясь к нашим баранам), что гендерные роли устанавливаются и подкрепляются некой Реальностью, а не нами.
Мы не учитываем того, что над одними и теми же явлениями разные культуры, разные слои общества и даже разные индивиды строят РАЗНЫЕ конструкты.
Мы игнорируем непригодность некоторых конструктов и — вместо того чтобы обновить или отбросить конструкт — заставляем друг друга прогибаться под него. Кому-то (как с теми же гендерными ролями) это может казаться правильным или даже высокоморальным подходом. Но по факту это смотрится так: «Как это атом можно физически разделить?! В названии же сказано: неделимый! Вот и нефиг его делить!»
Социальные конструкты — это инструменты. Они существуют; мы создаём их собственными умами — и они начинают существовать. Мы создаём их для собственного пользования. И как любые инструменты, их можно использовать во благо или во вред. И как любые инструменты, их НЕОБХОДИМО своевременно подтачивать, если замечаем их устаревание; и выбрасывать, если обнаруживаем их непригодность.
В комментарияз можете понакидать другие занятные вещи, о социальной конструированности которых мы часто забываем. Пример: высота над уровнем моря.
Концепция социального конструирования реальности П. Бергера и Т. Лукмана. Понятие социального конструкта
Теория систем Н. Лумана.
1. системный анализ, 2 интегральная парадигма, 3 неприятие концепции постмодерна (за теорию общества риска) и отстаивание теории радикализированного модерна (позднего) с его главной чертой – рефлексивностью (самоотнесенность с иным). Модерн = либерализм + прогресс + гуманизм.
Социология – системный анализ социальных образований. Системы бывают лишь смыслоидентифицирующие. Посредством смысла осуществляется их движение от излишней комплексности к необходимой простоте, т.е. снижается степень неопределенности и уменьшается роль тех факторов окружающей среды, которые направлены против естества социальной организации. Через смысл система сохраняется, адаптируется. С помощью редукции (упрощения) система отделяется от окружающей среды.
Общество – всеохватывающая соц система, которая конституирует (организует себя, определяет свой состав и содержание) путем выделения себя из окруж мира. Окруж мир – 1. Системы сознания (индивиды), 2. Системы мозга, 3. Физические системы.
Ограничив себя, общество способно оперировать замкнутым образом. Коммуникация – общество = система коммуникации. Одна коммуникация подсоединяется к другой…= непрерывный процесс коммуникации. Смысл – посредник подсоединения. => коммуникация несводима к трансляции информации и включает в себя: сообщение, информацию, понимание сообщения получателем.
Разложение системы: фактор – время. От среды требования к системе => система воспроизводится с учетом этих требований => самообновление предполагает предшествующее разложение. Элементы системы = события. Разложение системы = постоянный процесс; противостоять можно только структурированием. Структура фиксирует рациональную упорядоченность деятельности.
Аутопоэзис – самопорождение. Общество, согласно Луману, является аутопоэтической системой. Самовоспроизводство системы происходит с учетом изменения условий среды. Вот почему структура обеспечивает не устойчивость системы, а ее обновление.
Концепция социального конструирования реальности П. Бергера и Т. Лукмана. Понятие социального конструкта
Социальное конструирование реальности – понятие, которое ввели видные современные социологи П. Бергер и Т. Лукман. Реальность социально конструируется – так около 40 лет назад сформулировали они главный тезис социологии знания. Знание – это «уверенность в том, что феномены являются реальными и обладают специфическими характеристиками» Знание, таким образом, изначально – зона субъективного. Реальность авторы рассматривают как «качество, присущее феноменам, иметь бытие, независимо от нашей воли и желания]. Объективность реального, однако, относительна. Предметом теории П. Бергера и Т. Лукмана является многообразие знаний в обществе, а также те процессы, «с помощью которых любая система «знания» становится социально признанной в качестве «реальности»» В центре реальности стоит реальность повседневной жизни. Она определена потребностями человека, в процессе удовлетворения которых все иные реальности отходят на периферию его сознания и в это время несущественны. Реальность повседневной жизни не однородна, она разделена на сектора. Первая группа секторов – привычная реальность повседневной жизни человека. Другая – проблематичная группа секторов, пока чужая для него, еще не освоенная часть повседневной реальности. Социальное конструирование реальности происходит посредством хабитуализации институциональных действий, формирования системы социального контроля, а также статусно-ролевой системы. Хабитуализация представляет собой опривычивание действия. Субъективное формирование личности в институциональном русле осуществляется в процессе интернализации. Интернализация – восприятие и усвоение индивидом элементов окружающей реальности. Понимание им окружающей действительности в некоторой степени отличается от понимания реальности другими. Социализация – это процесс становления и развития личности, состоящий в освоении ею социальных норм, культурных ценностей и образцов поведения, позволяющий ей жить и действовать в данном обществе. Вторичная социализация представляет собой интернализацию институциональных или институционально обоснованных подмиров. У человека уже сформировалась жизненная установка, соответствующая требованиям социальной среды. Новая интернализованная информация накладывается на знания, приобретенные ранее. Однако здесь возникает проблема согласованности обеих систем знаний, проблема намерения личности реализовать свою жизненную установку в данном ролевом поведении. Вновь встает проблема легитимации социальных конструкций. Вторичная социализация менее устойчива, и главную причину этого П. Бергер и Т. Лукман видят в том, что такая реальность не так глубоко укоренена в сознании, а потому в большей степени поддается смещению. Степень смещения зависит от успешности использования принципа «возвращения домой» в процессе перехода индивида из реальности первичной социализации в реальность социализации вторичной. Легитимация имеет несколько уровней – от простой передачи значений новому поколению до выстраивания обширных полей значений, того, что часто называют символическим универсумом – целостной системой фиксации и интерпретации реальности, своего рода матрицы всех социально объективированных и субъективно разделяемых значений.
Социальный конструкт— это порождение конкретной культуры или общества, существующее исключительно в силу того, что люди согласны действовать так, будто оно существует, или согласны следовать определённым условным правилам. К очевидным социальным конструктам относятся игра, язык, деньги, титулы, образование, правительства, корпорации и другие институты.
Н. Луман один из крупнейших социальных теоретиков современности. Понимая кризисное положение общества считал, что «эмпирические исследования, в целом действительно успешные, увеличили наш знания, но не привели к образованию единой социологической теории». По мнению Н. Лумана социологическая теория должна разрабатывать теоретические инструменты, пригодные для познания социального мира. Поэтому он ставит основной своей целью разработку понятия и теории общества, чем и занимается в течении своей жизни
Никласом Луманом представил совершенно иной взгляд на общество. Его колоссальная работа завершается выходом книги «Общество общества».
Предпосылками данной концепции стали так называемые трудности познания общества, послужившие препятствиями в уточнении его понятия. Н. Луман называет три такие трудности:
— Во-первых, гуманистическое предубеждение, согласно которому общество состоит из людей и отношений между ними.
— Во-вторых, предубеждение о территориальном многообразии обществ, в основе которого лежат политико-географические признаки.
— И, в-третьих, теоретико-познавательное предубеждение, состоящее в различении субъекта и объекта, при котором познание признается истинным лишь тогда, когда ему удается избежать переплетения со своим предметом.
При разработке определения общества Луман предлагает исходить из понятия системы, однако необычность этой довольно привычной для социальных наук категории состоит в том, что под системой понимаются не определенные виды объектов, а различение системы и окружающей среды. Процесс, посредством которого система осуществляет это различение, Н. Луман назвал аутопойэсис (термин, придуманный чилийскими нейрофизиологами У. Матураной и Ф. Варелой), то есть, самотворение или самовоспроизводство.
1. Во-первых, невероятно то, что один индивид вообще понимает то, что подразумевает другой, так как имеет место автономия и индивидуализация их сознания.
Во-вторых, невероятно, что коммуникация достигнет большего числа людей, чем относящихся к конкретной ситуации: система взаимодействия участников отдельной ситуации всегда гарантирует их практически полное внимание к коммуникации, но она разрушается, если предметом коммуникации становится нежелание ее продолжать. Третья невероятность коммуникации заключается в невероятности ее успеха: даже если коммуникация будет понята, это еще не означает, что она будет принята.
Достоинство системной теории Лумана: его теория считается «живой» теорией и продолжает развиваться: интерпретации его работ и использование его терминов, попытки внедрения его идей в исследования различных социальных феноменов становятся все более частыми.
Недостаток системной теории Лумана: сложность применения системной теории к эмпирическим исследованиям, в следствии ее высокой теоретизированности.
Есть слабые и сильные социальные конструкции. [3] Слабые социальные конструкции опираются на грубые факты (которые являются фундаментальными фактами, которые трудно объяснить или понять, например, кварки ) или институциональные факты (которые сформированы из социальных условностей ). [2] [3] Сильные социальные конструкции опираются на человеческую точку зрения и знания, которые не просто существуют, но, скорее, создаются обществом. [2]
В 1886 или 1887 году Фридрих Ницше писал: «Фактов не существует, есть только интерпретации». В своей книге « Общественное мнение» 1922 года Вальтер Липпманн сказал: «Реальная среда слишком велика, слишком сложна и слишком мимолетна для непосредственного знакомства» между людьми и их окружением. Каждый человек создает псевдо-среду, которая представляет собой субъективный, предвзятый и обязательно сокращенный мысленный образ мира, и до некоторой степени псевдо-среда каждого человека является фикцией. Люди «живут в одном мире, но думают и чувствуют в разных». [7] « Окружение» Липпмана можно назвать «реальностью», а его «псевдо-окружение» кажется эквивалентным тому, что сегодня называют «сконструированной реальностью».
В последнее время социальный конструкционизм коренится в « символическом интеракционизме » и «феноменологии». [8] [9] Эта концепция утвердилась с выходом книги Бергера и Лакманна « Социальное конструирование реальности», опубликованной в 1966 году. Более чем четыре десятилетия спустя многие теории и исследования подтвердили основной принцип, согласно которому люди «создают свой социальный и культурный миры одновременно с этим миром». [9] Это точка зрения, которая искореняет социальные процессы, «одновременно игривые и серьезные, с помощью которых реальность одновременно раскрывается и скрывается, создается и разрушается нашей деятельностью». [9] Это заменяет «западную интеллектуальную традицию», в которой исследователь «искренне ищет достоверности в представлении реальности с помощью предложений». [9]
Широкое определение социального конструкционизма имеет своих сторонников и критиков в организационных науках. [9] Конструкционистский подход к различным организационным и управленческим явлениям, похоже, становится все более распространенным и набирает обороты. [9]
Бергер и Лакманн отдают должное Максу Шелеру, оказавшему большое влияние, поскольку он создал идею социологии знания, которая повлияла на теорию социального строительства. [12]
Психология личного конструирования
Обычно отношения между PCP и SC рассматриваются как два отдельных объекта, которые похожи в некоторых аспектах, но также сильно отличаются в других. Такой способ концептуализации этих отношений является логическим результатом косвенных различий в их возникновении. В последующем анализе эти различия между PCP и SC были сформированы вокруг нескольких точек напряжения, сформулированных как бинарные оппозиции: личное / социальное; индивидуалистический / относительный; агентство / структура; конструктивист / конструкционист. [24] [25] [26] [27] [28] [29] Хотя некоторые из наиболее важных вопросов современной психологии раскрыты в этих статьях, поляризованное позиционирование также поддерживало идею разделения между PCP и SC. путь только ограниченных возможностей для диалога между ними. [30] [31]
Переосмысление отношений между PCP и SC может быть полезно как для PCP, так и для SC сообщества. С одной стороны, он расширяет и обогащает теорию SC и указывает на преимущества применения «инструментария» PCP в конструкционистской терапии и исследованиях. С другой стороны, переосмысление вносит свой вклад в теорию PCP и указывает на новые способы обращения к социальному конструированию в терапевтических беседах. [31]
Образовательная психология
Социальный конструктивизм изучается многими педагогами-психологами, озабоченными его последствиями для преподавания и обучения. Подробнее о психологических измерениях социального конструктивизма см. Работы Эрнста фон Глазерсфельда и А. Салливана Палинксара. [32]
Системная терапия
Преступление
Поттер и Каппелер (1996) во введении к книге «Конструирование преступности: перспектива создания новостей и социальных проблем» писали: «Общественное мнение и факты преступлений не демонстрируют соответствия. Реальность преступности в Соединенных Штатах была низложена до сконструированной реальности как эфемерной. как болотный газ «. [34]
Коммуникационные исследования
Обзор коммуникационных публикаций, касающихся социального строительства в 2009 году, показал, что основными затронутыми темами были: идентичность, язык, нарративы, организации, конфликты и СМИ. [42]
Бергер и Лукманн
Повествовательный поворот
Постмодернизм
В книге «Реальность социального конструирования» британский социолог Дэйв Элдер-Васс называет развитие социального конструкционизма одним из результатов наследия постмодернизма. Он пишет: «Возможно, наиболее распространенным и влиятельным продуктом этого процесса [примирения с наследием постмодернизма] является социальный конструкционизм, который процветает [в области социальной теории] с 1980-х годов». [45]
Более сильная критика, которую можно направить в адрес социального конструкционизма, заключается в том, что он обычно игнорирует вклад физических и биологических наук или злоупотребляет ими в социальных науках. [46] В частности, социальные конструкционисты рассматривают общество как описательный и нормативный термин, тем самым не сумев дать адекватного объяснения того, что они подразумевают под обществом, будь то идеологическая концепция или описание какого-либо исторически расположенного сообщества. [47]
Социальный конструкционизм в равной степени отрицает или преуменьшает в значительной степени роль значения и языка для каждого человека, стремясь сконфигурировать язык как общую структуру, а не как исторический инструмент, используемый отдельными людьми для передачи своего личного опыта в мире. Это особенно верно в случае культурных исследований, где личный и дилингвистический опыт игнорируется как не имеющий отношения к делу или рассматривается как полностью расположенный и сконструированный социально-экономической надстройкой.
Философ Пол Богосян также писал против социального конструкционизма. Он следует аргументу Яна Хакинга о том, что многие принимают социальный конструкционизм из-за его потенциально освобождающей позиции: если все обстоит так, как есть, только из-за наших социальных условностей, а не из-за естественности, тогда должна быть возможность изменить их так, как мы предпочел бы, чтобы они были. Затем он заявляет, что социальные конструкционисты утверждают, что мы должны воздерживаться от абсолютных суждений о том, что истинно, и вместо этого заявлять, что что-то истинно в свете той или иной теории. Противодействуя этому, он заявляет:
Но трудно понять, как мы можем последовательно следовать этому совету. Учитывая, что утверждения, из которых состоят эпистемологические системы, являются просто очень общими утверждениями о том, что абсолютно оправдывает, нет смысла настаивать на том, чтобы мы отказались от абсолютно частных суждений о том, что что оправдывает, в то же время позволяя нам принимать абсолютные общие суждения о том, что что оправдывает. Но на самом деле это то, что рекомендует эпистемологический релятивист. [55]
Вулгар и Получ [56] утверждают, что конструкционисты склонны «онтологически джерримандер» социальных условий в своем анализе и вне его.
Некоторые философские термины хорошо приживаются в публичном пространстве, но при этом нередко их смысл искажается. И всё чаще они употребляются неправильно или не в том контексте. Ярким примером этого является социальный конструкт. Его часто упоминают в современных политических дискуссиях, но, как правило, в интуитивном значении, отдалённом от широкой философской базы, стоящей за ним. Специально для Insolarance Самсон Либерман подробно объяснил, что такое социальный конструкт, и написал о трёх контекстах формирования этого понятия – социальной феноменологии Бергера и Лукмана, постмодернистской критике социологии и акторно-сетевой теории Латура.
С расцветом политических дискуссий и появления какого-никакого русскоязычного публичного пространства спрос на гуманитарное знание ощутимо вырос. С одной стороны, не устаешь радоваться востребованности философии (пусть иногда и в качестве софистики), с другой – приходится постоянно уточнять и пояснять значение того или иного термина, используемого неправильно или не в том контексте.
Это произошло и с концептом социального конструкта, который стал популярным способом назвать что-то вымышленным, существующим только из-за того, что люди это придумали. Заявления вроде «гендер (семья, государство и т.д.) – это социальный конструкт» верны, но в совершенно непривычном смысле для тех, кто обычно так говорит. Ведь это означает не иллюзорность гендера и то, что он зависит только от желания субъекта (патриархата, государства и папы с мамой).
Понятие социального конструкта возникло не за один день, поэтому мы рассмотрим три основных контекста его формирования. Изначально термины «социальный конструкт» или «социальная конструкция» отсылают к программной книжке по социальной феноменологии «Социальное конструирование реальности» Бергера и Лукмана. Вторым контекстом является постмодернистская критика социологии, получившая у Бодрийяра название «смерть социального». Наконец, третий контекст – восприятие акторно-сетевой теории (АСТ), которое немыслимо вне контекста полемики Бруно Латура с «сильной программой» социологии знания в лице Дэвида Блура.
Социальное конструирование реальности
Первый контекст связан с главным новшеством социальной фенологии – особым пониманием реальности как конвенции субъектов, закрепленной в языке. Это положение созвучно с принципом Витгенштейна «значение слова – это его употребление», который распространяется здесь на всю социальную реальность. Реальность – это то, как люди описывают реальность.
Для Бергера и Лукмана, написавших «Социальное конструирование реальности», главным противоречием в предшествующей социологии является субъект-объектная дихотомия, которая всегда оборачивается разрывом между обществом как надындивидуальной реальностью и социальными субъектами с их целями и установками. Весь вопрос в том, кто кого конструирует: социальная ситуация определяет социальных субъектов или наоборот.
Это противоречие оговаривается во введении к первой главе, оно же положено в основание структуры книги: первая глава называется «Основы знания повседневной жизни», вторая – «Общество как объективная реальность», третья – «Общество как субъективная реальность». По замыслу авторов, понятие повседневности должно снять противоречие между субъектом и средой. Реальность, понимаемая как повседневность – это то, что человек, живущий в данном конкретном обществе, считает таковым, тем, что для него привычно. Знание – это представления конкретного субъекта о мироустройстве.
С одной стороны, индивидуальные представления субъектов конструируют повседневность, с другой – индивидуальные представления задаются объективной для всех реальностью. Повседневность конструируется не только индивидуально и феноменологически, как набор субъективных объективаций и типизаций, но задается еще интерсубъективностью и языком.
Интерсубъективность понимается как ситуация «лицом-к-лицу». Эта ситуация отличается своей двунаправленностью, Бергер и Лукман говорят о двух источниках конструирования реальности – «моё и его «здесь и сейчас» постоянно сталкиваются друг с другом, пока длится ситуация «лицом-к-лицу»… Я вижу его улыбку, потом, реагируя на мой хмурый взгляд, он перестает улыбаться, потом улыбается снова, когда видит мою улыбку и т.д.».
Ситуация «лицом-к-лицу» – эталон социального взаимодействия. Остальные случаи – лишь отклонения от нее. Но «даже в ситуации лицом-к-лицу, я постигаю другого посредством средств типизации». Чем дальше ситуация взаимодействия от «лицом-к-лицу», тем большую роль играет типизация. Чем дальше от меня второй субъект, тем более типически я его воспринимаю, так как у него меньше средств вмешаться и «сломать» мои типизации и шаблоны.
Для человека, видевшего китайцев только по телевизору, они все одинаковы – представители типа «китайцы». Для человека, заказывающего товары с «алика», тип «китайцы» будет немного сложнее: он будет делится хотя бы на тех, кто говорит по-английски и тех, кто почти нет. В ситуации непосредственного контакта типизация практически исчезнет, поскольку станет бесполезной и ненужной. Именно этим механизмом объясняется феномен диванных экспертов. Чем дальше я от рассматриваемой ситуации, тем проще и яснее она мне представляется. Как у Булгакова: «Взять все и поделить».
Язык в контексте социальной феноменологии понимается как система объективаций субъективных значений: «реальность повседневной жизни не просто полна объективаций, она и возможна лишь благодаря им». Язык воплощает в себе объективность повседневности, он существует до меня и оказывает на меня влияние. Язык подчиняет меня своим структурам. При этом он порожден объективацией субъективных значений. В языке и формируется единое пространство повседневности способное вместить частные интеракции акторов.
Язык выполняет роль синтеза, если мы будем рассуждать в терминах гегелевской диалектики. Однако это синтез не тезиса и антитезиса (трансцендентного и имманентного), а двух антитезисов — двух имманентных субъективностей.
Такое понимание социальной реальности, как объективизации субъективных значений в языке, ляжет в основу и понимания социальных конструктов у Латура. Мотив низвержения социального до повседневности будет ключевым в постмодерне. Например, у Жана Бодрийяра. Понимание реальности как конвенции акторов станет местом полемики Дэвида Блура и Бруно Латура.
Дереализация общества и социального
Важным контекстом распространения и популярности идеи социальных конструкций является критика метафизической и натуралистической трактовки общества. Ключевыми фигурами здесь являются мыслители Жан-Люк Нанси и Жан Бодрийяр.
Нанси пытается отказаться от понятия «общество» вообще и вместо него вводит понятие «сообщества». Во французском языке слова «сообщество» (la communaut?), «коммуникация» (communication), «коммунизм» (le communisme) являются однокоренными, что важно. В предисловии и введении к книге «Непроизводимое сообщество» Нанси акцентирует на этом внимание. Французский оригинал названия работы Нанси можно перевести и как непроизводимое, и как непроизводящее (d?s?uvr?e). Сообщество ничего не производит и ничем не произведено. Основной проблемой для Нанси является возможность коммуникации и «коммунности» (в смысле сообщности) после провала коммунистических режимов.
Главной характеристикой общества оказывается непроизводимость. В отличие от Батая, для Нанси сообщество и экстаз (растворение любовников друг в друге, их слияние) скорее соотносятся как две крайности: наступивший экстаз разрушает сообщество, а длящееся сообщество делает невозможным экстаз.
Общность как экстаз (снятие, синтез, реализация) частного в абсолют всегда будет оборачиваться идеологией и смертью единичного. Нужно искать не единое-общее, не базовую структуру, стоящую «за» частными интеракциями (вроде производительных сил, абсолютного духа или крови-почвы), а моменты и события коммуникации. Сообщение частностей – сообщество, которое не реализуется через что-то и не реализует что-то, а случается и угасает. Речь идет об отказе от редукционизма, возможности свести наличные акты коммуникации к единому субстрату или основанию.
Также и единичности не предшествуют факту коммуникации. Единичность обращена наружу, вовне и является обнаружением Другого, другой единичности. Сообщество – это единственно возможная форма существования единичностей, она существует только как момент сообщения с другими единичностями, но не общности с ними.
Бодрийяр имеет в виду размывание социальных структур, угасание классовых противоречий и рождение массы. Масса является ключевым концептом: он сравнивает массу с черной дырой, куда проваливается социальное. Главными её отличительными признаками является полное отсутствие каких-либо признаков. Масса ничем не отличается, не имеет интересов и целей. Главной её силой является молчание и нейтрализация. Поэтому ей невозможно манипулировать. Единственным ответ, который она может предложить манипулятору – молчание и симуляция.
Ответом на выборы будет их игнорирование или симуляция голосования. Политическое как таковое не существует, а симулируется, ведь значимых изменений в работе общества не требуется. Примером такой ситуации для Бодрийяра является война в Персидском заливе, которой «не было». Про симулякры подробней можно узнать в недавней статье.
Все социальные институты (семья, государство, образование искусство и прочее) являются не формой договоренности или результатом борьбы и угнетения, а симуляцией. Муж с женой симулируют семью, избиратели с кандидатами симулируют выборы, студенты с профессорами симулируют учебу. Это также в некоторым смысле восходит к Витгенштейну, к его концепту языковых игр.
Примером действия массы можно считать реалити-шоу, где границы между зрителем и зрелищем стерты. Масса смотрит сама на себя, означающее и есть означаемое. Или означаемого, как референта, того на что мы смотрим и на что указываем, просто нет. Здесь нет нарратива (ни большого, ни маленького). Нет смысла, стоящего за происходящим, отличного от происходящего на экране. Собственно, сама граница между тем, что на экране, и тем, что не на экране, исчезла. Если шоу – это реальное, то и реальное – это шоу. Чистого реального, Реального с большой буквы просто не осталось.
Масса Бодрийяра и сообщество Нанси – примеры не-редукционистских социальных концепций. В продолжение этой линии ирредукционизма, в качестве рефлексии и ответа на дереализацию начинают появляться новые онтологии, к которым можно причислить акторно-сетевую теорию Латура. Кроме этого с Нанси Латура сближает идея гетерологии, в смысле разнородности и множественности начал социального (сам Латур ссылается на монадологию). С Бодрийяром – семиотический инструментарий, хотя сам Латур будет здесь ссылаться скорее на Витгенштейна.
Акторно-сетевая теория
Последним контекстом, который мы обсудим, будет полемика Бруно Латура с Дэвидом Блуром, который представляет позицию «сильной программы» социологии знания. Поэтапно, в полном объеме и с многочисленными комментариями эта полемика воспроизведена в журнале «Логос».
Главной точкой совпадения и различия позиций Латура и Блура являются принципы релятивизма и реализма заключенные в концепте симметрии. Блур настаивает на необходимости симметрии при социальном анализе как условно истинных, так и условно ложных научных теорий. До этого в «слабой программе» социологии знания влияние общества трактовалось как искажения рациональной истины, а поэтому обнаружить его можно только в ложных теориях.
Например, заблуждения лысенковцев – это результат воздействия социальных условий (сталинизма, бюрократии и прочего), тогда как открытия менделевизма – это чистое рациональное знание, очищенное от социальных примесей. Против этой асимметрии и восстает Блур. Сильная программа настаивает на единой природе всех научных теорий: и заблуждений, и открытий. Социальное теперь не просто искажение реального или жизни, оно и есть жизнь.
Такого рода релятивизм Блур дополняет требованием реализма или эмпиризма (он часто использует эти термины как синонимы): социальные факторы являются не искажением реальности или природы — они такая же часть природы, как и всё остальное. Тезис о единстве природы и общества позволил вывести все научные теории на одну доску социального исследования. Стремление соединить релятивизм с реализмом или даже эмпиризмом вполне радикально для конца XX, и какое-то время оно свойственно обоим исследователям.
Точкой разрыва между их позициями является субъект-объектная дихотомия, ярым и последовательным приверженцем которой является Блур. Для него очевиден разрыв между природой и нашим знанием о природе. Так как любое знание равноудалено от своего объекта, все теории оказываются в равных правах. Социолог должен изучать не природу, а наше знание о природе. Главный упрек Блура Латуру в том, что последний не видит разницы между природой и представлениями о ней. Латур же усматривает в подобной натуралистической позиции кантовский трансцендентальный идеализм и делает следующий шаг в радикализации социологии знания – «даёт слово самим вещам».
Согласно акторно-сетевой теории, именно сами объекты являются конструкциями, а не наши субъективные (пусть и конвенциональные) представления о них. Но объекты конструируются не только ученым-субъектом, но многими актантами, в том числе и актантами не-людьми (газета, микроб, теория, французский парламент и т.д.). Любой объект теперь понимается как временно устойчивая сеть или поток актантов. Актанта можно тоже представить в виде объекта, и он также будет толковаться как сеть других актантов, и так далее.
Латур выводит блуровскую связку эмпиризма и релятивизма на новый уровень, еще более радикальный. Если Латур называет что-то конструктом – имеется в виду именно его реальность и наличность, но не наоборот. Но конструкт ограничен временем и местом своей конфигурации или сборки.
Действительно, демократия, пол, гендер, данная статья – это все конструкты. Но российская демократия не была сконструирована Ельциным или госдепом, пол и гендер – патриархатом, статья – мной как автором. Вещи конструируются множеством актантов. В случае со статьей актантами можно считать не только меня, но и ноутбук, и самого Латура, и чай, стоящий на моем столе. Но от того, что она является конструкцией, она не становится менее реальной – наоборот, она только теперь становится реальной.
Конструкт релятивен, в смысле не абсолютен, но при этом он также и не сводим к абсолюту или другому(им) конструкту(ам). В этом смысле они не сводимы – не редуцируются к абсолюту и не не-сводимы – не являются абсолютами.
Конструкт реален. А реальность конструктна. Можно сказать, что Латур создает новую онтологию, в которой основными принципами являются ир-редукционизм (или а-редукционизм) и гетерономия (онтологический плюрализм). То есть, реальность множественна и единичности сводимы-несводимы друг к другу. В этом смысле его идеи можно отнести к корпусу современных, так называемых горизонтальных или плоских онтологий, вроде теорий Хармана или Мейясу. Хотя последние уже сами склонны обвинять Латура в недостаточном реализме и радикализме.
Вывод
Все три названных в статье контекста важны. Бергер и Лукман – одни из первых сформулировали проблемы субъект-объектной дихотомии и конвенциональности реального. От дереализации общества у постмодернистов и Нанси растет потребность в новых горизонтальных не-редукционистских онтологиях. Симметрия Блура, объединившая в себе принципы реализма и релятивизма, стала основным направлением для исследований Латура на старте его исследований.
Социальный конструкт – это особая трактовка реальности в качестве сетей актантов (людей и не-людей). Эта сеть, несмотря на то, что она сконструирована, не может быть редуцирована к другим сетями, актантам или к чему-либо еще. Так как с момента, когда она сконструирована, сеть обретает собственный онтологический смысл, самостоятельность и влияние на другие сети и актантов. Ближайшим концептом, которому можно уподобить АСТ – делезовская ризома. Но, в отличие от постмодернистских концептов, конструкт всегда обладает качественными самостоятельными характеристиками и собственным онтологическим статусом.
Учитывая эти контексты, довольно трудно трактовать латуровский конструкционизм в русле социальной критики и аргументов для обвинений в искусственности и «не-реальности».
Выражение «гендер – это социальный конструкт» означает не его иллюзорность или идеологичность, с последующей необходимостью изменения, но реальность гендера и необходимость с ним считаться. Конструкция, как результат сложно сплетённых и множественных связей, в меньшей мере подвержена произвольным изменениям ввиду чьих-то желаний. Проще говоря, пересобрать дом труднее, чем сделать перестановку в отдельной квартире.
На этом примере заметно, насколько изначальный посыл Латура «дать голос самим вещам» далек от посыла Маркса – «дело заключается в том, чтобы изменить мир». Однако это и не означает, что «вещи» не могут меняться сами (условно говоря, крыша дома может «сама по себе» порасти плесенью). Латур сознательно дистанцируется от позиции социального критика. Хотя иногда и включается в критическую полемику.
В заключение стоит сказать, что Латур на протяжении академической карьеры довольно часто менял свои позиции и пересматривал базовые принципы. Поэтому никому не избежать споров о настоящем раннем, позднем и «настоящем» Латуре.
Сегодня акторно-сетевая теория – это скорее онтологический проект нежели методологический. Сейчас развиваются два основных проекта Латура – собственно, АСТ и, более поздний проект, философия модусов существования. Последний почти полностью отходит от проблематики социальной и конструкционистской, являясь онтологией или даже метафизикой.
Автор текста: Самсон Либерман.
В оформлении использованы работы Evelyn Bencicova.
