Что такое стадо валунов
Понемногу
О сложном просто, понятно о простом, кратко обо всем.
четверг, 5 августа 2021 г.
Ответы на вопросы учебника к стихотворению М. Лермонтова «Дары Терека» для 4 класса
Ответы на вопросы учебника «Литературное чтение» 4 класс, 1 часть, Климанова, Горецкий, страница 96.
Михаил Лермонтов «Дары Терека», отрывок, читать текст
1. Найди и прочитай слова, которые описывают Терек. Каким ты его представляешь?
Описывают Терек слова: дик и злобен, буре плач его подобен, слёзы летят, лукавый вид, ласкаясь.
Мне Терек представляется хитрым и страшным великаном, который буянит меж гор, но на просторах притворяется добрым и тихим.
Это быстрая горная река, неудержимая в своём стремлении к морю.
2. Что необычного в изображении Терека? Как меняется его образ в произведении?
Терек в изображении поэта предстаёт живым существом, обладающим своим непредсказуемым характером.
В начале стихотворения он дикий и злобный, подобен бури. Это горная река.
А в конце он ласковый и тихий, лукавый. Это равнинная часть реки.
3. Самостоятельно подготовься к выразительному чтению стихотворения.
Настроение стихотворения нейтральное, оно ни весёлое, ни грустное.
Темп чтения быстрый в первой части, обычный во второй.
Интонация громкая, решительная в первой части. Спокойная, уговаривающая во второй.
Выделяем голосом окончание каждой строки и обращение, с которого начинается вторая часть.
Также выделяем слова: воет, буре, лукавый, приют, отдохнуть, вскормлен, с чуждой, вечно, разорил, стадо.
Михаил Лермонтов — Дары Терека: Стих
Терек воет, дик и злобен,
Меж утесистых громад,
Буре плач его подобен,
Слезы брызгами летят.
Но, по степи разбегаясь,
Он лукавый принял вид
И, приветливо ласкаясь,
Морю Каспию журчит:
«Расступись, о старец море,
Дай приют моей волне!
Погулял я на просторе,
Отдохнуть пора бы мне.
Я родился у Казбека,
Вскормлен грудью облаков,
С чуждой властью человека
Вечно спорить я готов.
Я, сынам твоим в забаву,
Разорил родной Дарьял
И валунов им, на славу,
Стадо целое пригнал».
Но, склонясь на мягкий берег,
Каспий стихнул, будто спит,
И опять, ласкаясь, Терек
Старцу на ухо журчит:
«Я привез тебе гостинец!
То гостинец не простой:
С поля битвы кабардинец,
Кабардинец удалой.
Он в кольчуге драгоценной,
В налокотниках стальных:
Из Корана стих священный
Писан золотом на них.
Он упрямо сдвинул брови,
И усов его края
Обагрила знойной крови
Благородная струя;
Взор открытый, безответный,
Полон старою враждой;
По затылку чуб заветный
Вьется черною космой».
Но, склонясь на мягкий берег,
Каспий дремлет и молчит;
И, волнуясь, буйный Терек
Старцу снова говорит:
«Слушай, дядя: дар бесценный!
Что другие все дары?
Но его от всей вселенной
Я таил до сей поры.
Я примчу к тебе с волнами
Труп казачки молодой,
С темно-бледными плечами,
С светло-русою косой.
Грустен лик ее туманный,
Взор так тихо, сладко спит,
А на грудь из малой раны
Струйка алая бежит.
По красотке молодице
Не тоскует над рекой
Лишь один во всей станице
Казачина гребенской.
Оседлал он вороного,
И в горах, в ночном бою,
На кинжал чеченца злого
Сложит голову свою».
Замолчал поток сердитый,
И над ним, как снег бела,
Голова с косой размытой,
Колыхаяся, всплыла.
И старик во блеске власти
Встал, могучий, как гроза,
И оделись влагой страсти
Темно-синие глаза.
Он взыграл, веселья полный,-
И в объятия свои
Набегающие волны
Принял с ропотом любви.
Анализ стихотворения «Дары Терека» Лермонтова
Михаил Юрьевич Лермонтов с детства был поражен величественным Кавказом. Позднее военная служба в тех местах обогатила его новыми впечатлениями. За 2 года до смерти он пишет драматичное произведение в народном духе «Дары Терека».
Стихотворение написано в 1840 году. В этот период поэт служит на Кавказе в лейб-гвардии Гусарского полка. Его стихи регулярно публикуются, пушкинские друзья приветствуют талант молодого поэта. По жанру — элегия, по размеру — четырехстопный хорей с перекрестной рифмой. По композиции условно делится на 2 части: в первой — уговоры и посулы молодого Терека, просящего приюта в волнах Каспия, предлагающего страшные дары, и безмолвный ответ старого могучего Каспия, принимающего в свои объятия внука, племянника (раз уж Терек кличет его старцем и дядей).
Обращение героя к месяцу или ветру есть в «Сказке о мертвой царевне и о семи богатырях» А. Пушкина. Однако здесь человек не является действующим лицом, он как бы подслушивает и подглядывает за поведением двух мощных водных потоков, Терека и Каспия. Впрочем, мертвые тела кабардинца и казачки становятся невольными участниками встречи. Читатель узнает их печальные истории, их облик описан с пугающей достоверностью.
Интересно, что вкрадчивость дикого Терека до последней строфы внушает опасения, но заканчивается стихотворение доброй встречей двух потоков, на жизнеутверждающей ноте. Чувствуется даже легкая улыбка поэта, с восторгом наблюдающего сверкающий бег и соединение вод Терека и Каспия. Лексика возвышенная, в духе старинной баллады. Сюжет правдив и жесток: дарами становятся мертвецы, жертвы человеческих страстей, гнева и насилия.
Олицетворения повсюду, раз уж река и море одушевлены: воет, слезы летят, ласкаясь, погулял я, родился, вскормлен, на ухо журчит, дремлет и молчит, темно-синие глаза. Сравнения: плач подобен буре, стихнул, будто спит, голова, как снег бела. Эпитеты: знойной крови, утесистых громад, лукавый вид, лик туманный, чуб заветный. Произведение построено на антитезе буйного Терека и обманчиво спокойного Каспийского моря. В первой строфе использованы только закрытые рифмы. Поэт с фактографической точностью описал слияние реки и моря. С фольклором, с народной песней роднит его троекратность обращения одного действующего лица к другому, выражения: удалой, молодице, вороного, сложит голову.
Стихотворение М. Лермонтова «Дары Терека» — дань любви поэта к Кавказу и народной песне. Он творчески перерабатывает фольклорные формы и сюжеты, создавая яркое авторское произведение.
Дары Терека (Стихотворение 1839 г.)
Терек воет, дик и злобен,
Меж утесистых громад,
Буре плач его подобен,
Слезы брызгами летят.
Но, по степи разбегаясь,
Он лукавый принял вид
И, приветливо ласкаясь,
Морю Каспию журчит:
«Расступись, о старец-море,
Дай приют моей волне!
Погулял я на просторе,
Отдохнуть пора бы мне.
Я родился у Казбека,
Вскормлен грудью облаков,
С чуждой властью человека
Вечно спорить был готов.
Я, сынам твоим в забаву,
Разорил родной Дарьял
И валунов, им на славу,
Стадо целое пригнал».
Но, склонясь на мягкий берег,
Каспий стихнул, будто спит,
И опять ласкаясь Терек
Старцу на ухо журчит:
«Я привез тебе гостинец!
То гостинец не простой:
С поля битвы кабардинец,
Кабардинец удалой.
Он в кольчуге драгоценной,
В налокотниках стальных:
Из Корана стих священный
Писан золотом на них.
Он угрюмо сдвинул брови,
И усов его края
Обагрила знойной крови
Благородная струя;
Взор открытый, безответный
Полон старою враждой;
По затылку чуб заветный
Вьется черною космой».
Но, склонясь на мягкий берег,
Каспий дремлет и молчит;
И волнуясь буйный Терек
Старцу снова говорит:
«Слушай, дядя: дар бесценный!
Что другие все дары?
Но его от всей вселенной
Я таил до сей поры.
Я примчу к тебе с волнами
Труп казачки молодой,
С темно-бледными плечами,
С светло-русою косой.
Грустен лик ее туманный,
Взор так тихо, сладко спит,
А на грудь из малой раны
Струйка алая бежит.
По красотке-молодице
Не тоскует над рекой
Лишь один во всей станице
Казачина гребенской.
Оседлал он вороного,
И в горах, в ночном бою,
На кинжал чеченца злого
Сложит голову свою».
Замолчал поток сердитый,
И над ним, как снег бела,
Голова с косой размытой
Колыхаяся всплыла.
И старик во блеске власти
Встал, могучий, как гроза,
И оделись влагой страсти
Темно-синие глаза.
Он взыграл, веселья полный, –
И в объятия свои
Набегающие волны
Принял с ропотом любви.
Литературное чтение. 4 класс
Конспект урока
Литературное чтение, 4 класс.
Урок 13. М.Ю. Лермонтов. «Дары Терека»
Перечень вопросов, рассматриваемых на уроке:
Казбек – вторая по высоте гора Кавказа.
Дарьял – Дарьяльское ущелье, глубокая горная долина с отвесными, непроходимыми склонами, самая узкая часть русла Терека.
Валун – большой обломок горной породы (камень), который под воздействием воды и ветра из остроугольного превратился в круглый.
Основная и дополнительная литература по теме урока:
Основное содержание урока:
Особенно интересовал Лермонтова местный фольклор, который давал поэту богатую пищу для размышлений. На основе легенд и преданий впоследствии рождались не только повести и рассказы, но и стихи, пронизанные духом свободы и непокорности.
И тогда бурный Терек рассказывает ему историю красавицы-казачки, о которой проливают Слёзы родные. Лишь один человек не горюет о погибшей, и это – ее жених, «казачина гребенской». Пытаясь отомстить за любимую, он отправляется в стан врага, где очень скоро «на кинжал чечена злого сложит голову свою». Именно эта романтическая история любви произвела впечатление на старика-Каспия, который на своем веку видел много подношений и принял в свои объятия тысячи погибших людей.
Терек воет, дик и злобен,
Меж утесистых громад,
Буре плач его подобен,
Слёзы брызгами летят.
В.:- С кем автор сравнивает реку?
В.:- Какие эпитеты он при этом использует?
В.:- Что такое утёсистые громады?
О.:- Метафору – скрытое сравнение.
О.:- Грохот падающей воды как буря, капли, которые разлетаются в разные стороны– как слёзы.
В.:- Какие выразительные средства здесь использовал поэт?
В.:- Что можно узнать о характере горной реки из первых строк стихотворения?
О.:- Река очень быстрая, шумная, неуправляемая, опасная.
В.:- С кем сравниваются облака?
В.:- Как понимаете выражение «С чуждой властью человека вечно спорить был готов…»?
Я, сынам твоим в забаву,
Разорил родной Дарьял
И валунов им, на славу,
Стадо целое пригнал”.
В.:- Чем является выражение «разорил Дарьял»?
В.:- В стихотворении очень часто употребляется один звук. Какой? Для чего?
В.:- Какой вывод можем сделать о характере реки?
Мы с вами прочитали сокращённый вариант стихотворения, и вот, что было дальше: Кроме валунов Терек предлагал Каспию и другие дары: мертвого воина кабардинца, которого он принес прямо с поля битвы, и прекрасную казачку с томно-бледными плечами, светло-русою косой.
В.:-Как принял старый Каспий дары Терека?
О.:— Да, они ему понравились.
В.:— Какова тема стихотворения?
О.:— Терек, и его непостоянный характер.
В.:— Какова основная мысль?
О.:— Терек – река с непостоянным характером, очень опасная и никогда не покорится человеку.
В.:— Как человек должен относиться к такой реке?
О.:— С уважением, с восхищением, с опасением.
В.:-Познакомившись со стихотворениями Лермонтова, что можем сказать о нем, как о человеке?
О.:— Лермонтов любил природу Кавказа, восхищался ею. Сам он обладал бунтарским, непокорным характером, как и Терек.
В.:— Какой литературный прием использовал автор для передачи характера реки?
Разбор типового тренировочного задания:
1. Единичный / множественный выбор;
Текст вопроса: Какому морю журчал Терек
Правильный вариант ответа
Варианты ответов: Чёрному; Азовскому; Каспийскому; Мёртвому
Правильный вариант/варианты (или правильные комбинации вариантов:
Подсказка: Вспомните, где берёт свое начало река Терек
Терек вдохновляющий
Фото: Анна Кабисова
Тереку везло с поэтами. Река была, по сути, первым естественным барьером на пути покорявшей Кавказ Российской империи. Именно здесь началось взаимодействие двух культур, давшее огромный «кавказский» пласт русской литературы, в которой Терек занял достойное место.
Все мы помним из школьной программы, как много и с чувством писали о Тереке Александр Пушкин и Михаил Лермонтов, — произведения этих поэтов и сделали реку узнаваемой и популярной. Менее известен тот факт, что в одном ряду с литераторами XIX века — Владимир Маяковский (это его хлесткие строки в заголовке), а также Иосиф Бродский с Борисом Пастернаком. И Ахмадуллина, начавшая поэтическое послание Александру Твардовскому строками: «Я повторю: „Бежит, грохочет Терек“. Кровопролитья древнего тщета и ныне осеняет этот берег».
Открываем для вас страницы русской поэзии — знакомые и не очень. Собрали десять русских поэтов, писавших о главной кавказской реке и творивших в разные эпохи, которые причудливо отразились в водной глади Терека и проступили в строчках рукописей и типографских изданий.
Терек пушкинско-лермонтовский
В поэзии Пушкина, Лермонтова и их современников знаменитая река — это знакомство России с Кавказом, кажущимся ей диким, но жутко интересным. Кавказом с его пока еще таким крутым и бурным нравом, как горные потоки и отвесные стены ущелий, с живущей среди них любовью к родному краю, а для кого-то — к чужбине, по-своему притягательной, к прекрасной женщине, достойной полежаевских романсов, к непоколебимости кавказских скал, стоящих вопреки стихии, — и податливости их, разрезаемых водой.
Меж горных стен несется Терек,
Волнами точит дикий берег,
Клокочет вкруг огромных скал,
То здесь, то там дорогу роет,
Как зверь живой, ревет и воет —
И вдруг утих и смирен стал.
Все ниже, ниже опускаясь,
Уж он бежит едва живой.
Так, после бури истощаясь,
Поток струится дождевой.
И вот… обнажилось
Его кремнистое русло.
Терек воет, дик и злобен,
Меж утесистых громад,
Буре плач его подобен,
Слезы брызгами летят.
Но, по степи разбегаясь,
Он лукавый принял вид
И, приветливо ласкаясь,
Морю Каспию журчит:
«Расступись, о старец море,
Дай приют моей волне!
Погулял я на просторе,
Отдохнуть пора бы мне.
Я родился у Казбека,
Вскормлен грудью облаков,
С чуждой властью человека
Вечно спорить я готов.
Я, сынам твоим в забаву,
Разорил родной Дарьял
И валунов им, на славу,
Стадо целое пригнал».
В строках поэтов Терек — ревущий, клокочущий, раздвигающий теснины, выходящий на широкую равнину и смиряющийся перед открывшимися бескрайними просторами. Это и неудержимая, брызжущая энергия, могучей рукой направленная в спокойное русло и уверенно скользящая по нему, как будто сознавая свою скрытую мощь. Терек как образ Кавказа, усмиряемого империей.
Пышно льется светлый Терек
В мирном лоне тишины;
Девы юные на берег
Вышли встретить пир весны.
Вижу игры, слышу ропот
Сладкозвучных голосов,
Слышу резвый, легкий топот
Разноцветных башмачков.
Но мой взор не очарован
И блестит не для побед —
Он тобой одним окован,
Алый шелковый бешмет!
Образ девы недоступной,
Образ строгой красоты
Думой грустной и преступной
Отравил мои мечты.
Для чего у страсти пылкой
Чародейной силы нет —
Превратиться невидимкой
В алый шелковый бешмет?
Для чего покров холодный,
А не чувство, не любовь,
Обнимает, жмет свободно
Гибкий стан, живую кровь?
Фото: Константин Фарниев
Старый знакомый новых поэтов
Спустя столетие страна за Тереком — это больше не чуждый русскому и европейскому взору Кавказ. Регион изучен, привычен, «свой». Кавказ сравнивают со шкатулкой, когда-то казавшейся простым набором угловатых форм, но потом открывшей свои несметные богатства.
Цветет жасмин. Зеленой чащей
Иду над Тереком с утра.
Вдали, меж гор — простой, блестящий
И четкий конус серебра.
Река шумит, вся в искрах света,
Жасмином пахнет жаркий лес.
А там, вверху — зима и лето:
Январский снег и синь небес.
Лес замирает, млеет в зное,
Но тем пышней цветет жасмин.
В лазури яркой — неземное
Великолепие вершин.
О Тереке пишет уже другое поколение поэтов. Изменилась уже и сама Россия — все четче, как в рассеивающейся утренней дымке над неспокойной рекой, проступает последний ее рубеж. В годы поздней империи Терек в поэзии противоречив, как и само это предреволюционное время. То он в искрах света, как у Ивана Бунина, то с демоном, реющим над речными просторами, как у Валерия Брюсова. И даже в одних и тех же строках над рекой одновременно встречаются и зима, и лето, и сказочный край Прометея, и море безбрежное слез.
В эту эпоху Терек как отражение эпохи: он что-то знает, он ждет. Терек уверен в себе — что бы ни случилось, что бы ни исчезло, он останется и будет молча наблюдать за новыми временами, за новыми поэтами.
Рубикон, разделивший эпохи
Терек в стихах певцов революции — река кипучая, могучая, такая же, как новая жизнь, отправившая прошлое на свалку истории. Терек шумит, «как Есенин в участке», он рвется и рвет, как строки Владимира Маяковского.
Угол падения
Равен углу отражения…
В Сириус яркий вглядись:
Чьи-то мечтания
В томной тоске ожидания
К этой звезде вознеслись.
Далью великою
Или недолею дикою
Разлучены навсегда…
Угол падения
Равен углу отражения…
Та же обоим звезда.
Терек беспокоен, возбужден, он спешит растолкать все ущелья и прорезать их снова — рождается новая эпоха. Но и она, и предшествующая ей, и все прежние, и будущие — лишь вспышки в тени Кавказских гор, скоротечные дни в бесконечной истории древнего Терека. Он для них как последний рубеж: упали — и сгинули, как стартовая черта. «Угол падения равен углу отражения», — скажет Сологуб о своем Тереке.
Литераторы представляют реку неизменной в веках и тысячелетиях. Крепко держащий кавказские горы, кавказское море, кавказскую историю за самые их сердца, пишут о Тереке. Где-то спешащий, где-то размеренный, но вечно бегущий и не сдвигающийся с места. «Овладевает мною гипноз, воды и пены играние» — так увидел Терек Владимир Маяковский спустя столетие после Александра Пушкина и Михаила Лермонтова. И вряд ли они смогли бы поспорить с советским поэтом.
Терек нобелевский
Иллюстрация: фотооткрытка начала XX век
Вид керосиновых заводов. Грозный, 1910-е годы
Нобелевская премия — одна из наиболее престижных в мире, ежегодно ее присуждают за выдающиеся научные исследования, революционные изобретения или за крупный вклад в культуру и развитие общества. За стихи о Тереке награду пока не присуждали. При этом нельзя сказать, что Терек эту премию никому не принес: первое время ее вручали в том числе за счет средств, заработанных Альфредом Нобелем на терских нефтяных месторождениях. «Черное золото» тогда здесь буквально черпали ведрами — природа щедро делилась своим богатством с Нобелем, а тот — с выдающимися людьми.
Страны не знали в Петербурге,
И злясь, как на сноху свекровь,
Жалели сына в глупой бурке
За чертову его любовь.
Вот чем лесные дебри брали,
Когда на рубеже их царств
Предупрежденьем о Дарьяле
Со дна оврага вырос Ларс.
Все смолкло, сразу впав в немилость,
Все стало гулом: сосны, мгла…
Все громкой тишиной дымилось,
Как звон во все колокола.
Кругом толпились гор отроги,
И новые отроги гор
Входили молча по дороге
И уходили в коридор.
А в их толпе у парапета
Из-за угла, как пешеход,
Прошедший на рассвете Млеты,
Показывался небосвод.
Он шел с котомкой по дну балки,
Где кости круч и облака
Торчат, как палки катафалка,
И смотрят в клетку рудника.
На дне той клетки едким натром
Травится Терек, и руда
Орет пред всем амфитеатром
От боли, страха и стыда.
Он шел породой, бьющей настежь
Из преисподней на простор,
А эхо, как шоссейный мастер,
Сгребало в пропасть этот сор.
Уж замка тень росла из крика
Обретших слово, а в горах,
Как мамкой пуганый заика,
Мычал и таял Девдорах.
Среди лауреатов премии были знаменитые Иосиф Бродский и Борис Пастернак. И оба они писали о Тереке. У Пастернака он — страдающий, нелюбимый, как и весь Кавказ, как и сам поэт, отказавшийся от «Нобелевки», когда те, кто «Пастернака не читали», устроили травлю. Но и они все равно способны увидеть красоту Терека, честность окружающих его гор, ни от кого не прячущихся и издали приветствующих путника.
Сны в холодную пору длинней, подробней.
Ход конем лоскутное одеяло
заменяет на досках паркета прыжком лягушки.
Чем больше лютует пурга над кровлей,
тем жарче требует идеала
голое тело в тряпичной гуще.
И вам снятся настурции, бурный Терек
в тесном ущелье, мушиный куколь
между стеной и торцом буфета:
праздник кончиков пальцев в плену бретелек.
А потом все стихает. Только горячий уголь
тлеет в серой золе рассвета.
У Иосифа Бродского все пессимистичнее. Его Терек — он только во сне, а утром лишь «горячий уголь тлеет в серой золе рассвета».
Источник жизни и свободы
Завершить подборку хочется на позитивной ноте, и тут как нельзя лучше подходит Бэлла Ахмадуллина. Нобелевской премии она, увы, не дождалась, что не убавило в стихах поэта оптимизма и жизнелюбия.
Я повторю: «Бежит, грохочет Терек».
Кровопролитья древнего тщета
и ныне осеняет этот берег:
вот след клинка, вот ржавчина щита.
Пленяет зренье глубина Дарьяла,
познать ее не все обречены.
Лишь доблестное сердце выбирало
красу и сумрак этой глубины.
Да, здесь, где не забыт и не затерян
след путника, который в час беды
в Россию шел, превозмогая Терек,
помедлил и испил его воды.
Плач саламури еще слышен в гуле
реки священной. Мой черед настал
испить воды, и быть тергдалеули,
и распахнуть пред гостем тайну скал.
Здесь только над вершиной перевала
летят орлы на самый синий свет.
Здесь золотых орлов как не бывало.
Здесь демона и не было и нет.
Войди сюда не гостем-побратимом!
Водой свободной награди уста…
Но ты и сам прыжком необратимым
уже взошел на крутизну моста.
В минуту этой радости высокой
осанка гор сурова и важна,
и где-то на вершине одинокой
все бодрствует живая тень Важа.
В послании Ахмадуллиной Александру Твардовскому Терек занимает центральное место. Лирический герой не верит в извечного демона, для многих поэтов ставшего неизменным спутником Терека. Река Ахмадуллиной — утоляющая жажду жизни, жажду свободы. «Водой свободной награди уста…» — призывают строки одного из произведений.
У Ахмадуллиной Терек — древний свидетель войн и их тщетности, священная река, загадочная музыка которой открывает путнику тайны мира, а мир — душу и видит ее всю. «Лишь только доблестное сердце выбирало красу и сумрак этой глубины».