Действительность (произв. от слова «действие») — осуществлённая реальность во всей своей совокупности — реальность не только вещей, но и овеществлённых идей, целей, идеалов, общественных институтов, общепринятого знания. В отличие от реальности, действительность включает в себе также всё идеальное, которое приняло вещественный, материальный характер в виде различных продуктов человеческой деятельности — мира техники, общепринятого знания, морали, государства, права. Понятие «действительности» противоположно не понятиям «иллюзия», «фантазия», которые также могут быть осуществлены, а понятию «возможность». Все возможное может стать действительным.
Термин «действительность» носит гносеологический оттенок, в отличие от термина «материя». Противоположностью действительности в актуальной реальности является видимость (кажимость).
В. И. Жуковский по этому поводу замечает, что «если под реальностью понимать мир вещей (лат. realis — «вещественный»), то действительность — это мир вещей, с которым действуют (лат. dei — «деятель»)» [1]
Содержание
Примечания
Литература
См. также
Ссылки
Полезное
Смотреть что такое «Действительность» в других словарях:
ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТЬ — объективная реальность как актуально наличное бытие, реализующее определ. исто рич. возможности; понятие Д. используется также в смысле подлинного бытия, в отличие от видимости. Категория Д. употреблялась уже в антич. философии:… … Философская энциклопедия
ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТЬ — ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТЬ, действительности, мн. нет, жен. (книжн.). 1. Бытие, какая нибудь сфера бытия. Социальная действительность. Художественная действительность. 2. То, что реально существует. Не сон, а действительность. 3. Окружающая обстановка;… … Толковый словарь Ушакова
действительность — реальность, сущность, явь, факт, существенность; настоящее, результативность, осуществимость, аутентичность, жизнь, обоснованность, натура, житейское море, действенность, невыдуманность, фактичность, практика, эффективность. Ant. ирреальность,… … Словарь синонимов
ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТЬ — объективная реальность во всей ее конкретности, совокупность природных и общественно исторических явлений; понятие действительности употребляется также в смысле подлинной реальности, в отличие от видимости … Большой Энциклопедический словарь
ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТЬ — ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТЬ, и, жен. 1. см. действительный. 2. Объективный мир во всём многообразии его связей, бытие, окружающая обстановка, положение. Литература отражает д. Современная д. • В действительности так как есть, действительно, на самом деле.… … Толковый словарь Ожегова
ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТЬ — См. ДЕЙСТВИТЕЛЬНЫЙ В. В. Виноградов. История слов, 2010 … История слов
Действительность — формально бытие всего сущего, к которому приложим предикат «действительный» (см. Предикат), или, иными словами, «действительное бытие сущего» (Философский энциклопедический словарь, 1997). В немецком языке термин «действительность» (Wirklichkeit) … Энциклопедический словарь по психологии и педагогике
действительность — и, только ед., ж. Объективный мир во всем его многообразии; окружающая обстановка. Современная действительность. Действительность всегда дает некоторые основания к оптимизму. Но то, что вы рассказываете, бесспорно было в действительности… … Популярный словарь русского языка
Действительность — то, что существует реально и независимо от желания философствующего, заблуждающегося и действующего (тем не менее) субъекта. Действительность отличается не только от всего кажущегося, вымышленного, фантастического и даже логического, как бы все… … Теоретические аспекты и основы экологической проблемы: толкователь слов и идеоматических выражений
Влияет ли литература на образ жизни человека и целого народа? Да, безусловно. Наш образ жизни, нашу речь, нашу культуру определяют те книги, которые мы впускаем в свою жизнь. Перефразируя классика: «Скажи мне, что ты читаешь, и я скажу, кто ты». Читать нужно. Более того, читать необходимо. Но к каждому неизвестному автору надо относиться с долей критицизма, не принимая на веру все его умозаключения. А значит, культуре чтения, как уже говорилось выше, надо учить с детства. Только в этом случае возможны качественные изменения в нашем обществе и в жизни в целом. Ведь чаще всего именно сознание определяет бытие.
Люди, наслаждающиеся только «дешевыми», бездумно написанными текстами, не желающие брать в руки никакую другую, более серьезную литературу, обычно ограниченны в своем мышлении. Они отличаются узким взглядом на мир. Ими легко манипулировать. Они будут «плясать под чужую дудку», не вдумываясь в совершенные ими действия и свято веря, что у них есть «индульгенция» на все совершенные ими дурные поступки.
Чем более развит человек, чем глубже его духовная жизнь, тем более изысканные у него литературные запросы. Такой читатель уже не только поглощает тексты, но и глубоко вдумывается в прочитанное, тщательно старается прочувствовать и понять всё то, что хотел сказать автор. Именно поэтому к хорошей книге нужно приучать с детства. Необходимо аккуратно подбирать круг чтения своего ребенка, подробно объяснять ему действия, совершенные героями, с точки зрения морали, следить за качеством чтения: стараться помочь ребенку полностью усвоить каждую прочитанную им книгу.
В современном мире, мире графоманов, происходит десакрализация литературы: с появлением доступа во всемирную сеть писателями и поэтами объявили себя даже те, кто никогда в жизни не брал в руки ни единого тома классиков. Их произведения наводнили Интернет, а сами они начали претендовать на звания «вершителей судеб», «владельцев дум». Подобная «литература» — хотя будет правильнее сказать «низкопробные тексты» — сбивает с пути и уводит в сторону молодые, не окрепшие еще умы подростков, не позволяя выработаться вкусу. Современные кумиры молодежи в общей своей массе пошлы и глупы, но дурной вкус мешает их ценителям увидеть это.
К каждой книге надо подходить критически. Ни один психически нормальный человек не будет держать свои двери открытыми для всех желающих. Но почему-то мы спокойно впускаем в свою жизнь первые попавшиеся книги, прочитываем тексты, усваивая различную информацию, часто даже попадаем под влияние того или иного автора. Если у читателя уже сформированы вкус и определенное отношение к жизни, вреда от такого чтения будет мало. Но вот те, кто не привык или не любит читать, не умеет усваивать информацию и «отделять зерна от плевел», легко могут попасть под влияние написанного. И хорошо, если текст просто бесполезен, пуст. Хуже, когда он наполнен вредоносными идеями, способными смутить неокрепшие умы. Именно так зарождаются секты, появляется фашизм.
Смотреть что такое «ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТЬ» в других словарях:
ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТЬ — объективная реальность как актуально наличное бытие, реализующее определ. исто рич. возможности; понятие Д. используется также в смысле подлинного бытия, в отличие от видимости. Категория Д. употреблялась уже в антич. философии:… … Философская энциклопедия
Действительность — (произв. от слова «действие») осуществлённая реальность во всей своей совокупности реальность не только вещей, но и овеществлённых идей, целей, идеалов, общественных институтов, общепринятого знания. В отличие от реальности,… … Википедия
ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТЬ — ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТЬ, действительности, мн. нет, жен. (книжн.). 1. Бытие, какая нибудь сфера бытия. Социальная действительность. Художественная действительность. 2. То, что реально существует. Не сон, а действительность. 3. Окружающая обстановка;… … Толковый словарь Ушакова
действительность — реальность, сущность, явь, факт, существенность; настоящее, результативность, осуществимость, аутентичность, жизнь, обоснованность, натура, житейское море, действенность, невыдуманность, фактичность, практика, эффективность. Ant. ирреальность,… … Словарь синонимов
ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТЬ — ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТЬ, и, жен. 1. см. действительный. 2. Объективный мир во всём многообразии его связей, бытие, окружающая обстановка, положение. Литература отражает д. Современная д. • В действительности так как есть, действительно, на самом деле.… … Толковый словарь Ожегова
ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТЬ — См. ДЕЙСТВИТЕЛЬНЫЙ В. В. Виноградов. История слов, 2010 … История слов
Действительность — формально бытие всего сущего, к которому приложим предикат «действительный» (см. Предикат), или, иными словами, «действительное бытие сущего» (Философский энциклопедический словарь, 1997). В немецком языке термин «действительность» (Wirklichkeit) … Энциклопедический словарь по психологии и педагогике
действительность — и, только ед., ж. Объективный мир во всем его многообразии; окружающая обстановка. Современная действительность. Действительность всегда дает некоторые основания к оптимизму. Но то, что вы рассказываете, бесспорно было в действительности… … Популярный словарь русского языка
Действительность — то, что существует реально и независимо от желания философствующего, заблуждающегося и действующего (тем не менее) субъекта. Действительность отличается не только от всего кажущегося, вымышленного, фантастического и даже логического, как бы все… … Теоретические аспекты и основы экологической проблемы: толкователь слов и идеоматических выражений
Множество школ и направлений искусства провозглашали своей целью познание реальности (что неоднократно уже отмечалось). Цель эта понималась разным образом, даже противоположным. Классицизм XVII века, например, усматривал возвращение к истине в соблюдении классических правил; романтизм– в освобождении от этих правил. Любая литературная школа считала, что открывает своими средствами основные признаки подлинного мироустройства– будь то чувственная конкретность натурализма или реальнейшие реалии символистов. Это не мешало тем или иным направлениям заявлять о собственной иллюзорности. Осознанная иллюзорность и условность становились тогда истиной данного мира, его конструктивной чертой, противостоящей неосознанным, обманчивым иллюзиям наивного сознания.
Присущую всем большим литературным движениям предпосылку обладания истинной моделью мира не следует смешивать с дилеммой воспроизведения действительности. Реальность может предстать как идеальное, дедуктивным способом выведенное из идеальной модели (например, персонажи эпоса и рыцарского романа или классической трагедии XVII века или страсти и характеры у романтиков). Реальность (картина мира) может предстать как реальное, как индуктивно устанавливаемое жизнеподобие. Следует, таким образом, различать, в их взаимных соотношениях, три термина: реальность, реальное, реализм. О реализме речь пойдет в дальнейшем. Что касается идеального и реального, то это противопоставление древнее и необыкновенно устойчивое.
В 1820– 1830-х годах проблема идеального и реального занимала русскую эстетическую мысль. В дискуссиях по этому поводу участвовали Надеждин, Шевырев, И. Киреевский, Белинский, Герцен. На русской почве эта проблематика предстала в особом, самобытном повороте, в силу ее причастности к предреалистическим устремлениям русской литературы.
Позднейшие теоретики и историки литературы часто отождествляли на всех исторических стадиях «реальное» с реализмом. Вследствие чего реализм стал понятием бесконечно растяжимым. Его начало относят то к Гомеру, то к эпохе Возрождения, то к литературе просветителей XVII века. О границах применения этого термина спорили много. Существует точка зрения оценочная (что хорошо в искусстве– то и естьреализм), точка зрения типологическая (реализм и романтизм– «вечные» противоборствующие начала искусства), точка зрения историческая, согласно которой реализм порожден социальными и культурными условиями XIX века (начиная со второй его четверти). Я придерживаюсь последней точки зрения.
В этих дореалистических стилях рассеяны отдельные параметры реального. Предметность, изображение повседневности, обыденной обстановки и обстоятельств, люди, представленные в их психологических противоречиях, в их социальной характерности, слово, освобожденное от стилистической иерархии,– те или иные признаки реального можно найти в литературе античности, Средневековья, Ренессанса, классицизма, Просвещения, романтизма, но там они разрознены и выполняют другие функции, зависимые от других концепций действительности. Речь идет, разумеется, не о неполноценности той или иной художественной системы по сравнению с реализмом; лишь о том, что ей не следует присваивать это имя, если она исходит из иного, несовместимого с реализмом, миропонимания.
Подобные перебои функций реального, их неполнота и зависимость от идеальных концепций характерны и для дальнейшего развития культуры. Так Ренессанс создает личность многогранную, противоречивую, наделенную острым самосознанием. Но эта личность не обусловлена исторически и социально и тем отличается в принципе от личности реализма. Так просветительский роман, мещанская драма, серьезная комедия XVIII века культивировали повседневность, обыденные обстоятельства жизни обыкновенного человека. Но обыденные обстоятельства не складывались на основе собственных социальных закономерностей; ими управлял строгий, весьма искусственный моралистически-дидактический механизм. Бинарность добродетели и порока, разума и безрассудства твердо вписана в картину мира и литературы Просвещения, воплощена ее положительными и отрицательными персонажами. Вот почему французская трагедия XVII века с ее психологическими противоречиями и переходами (особенно у Расина) ближе к позднейшему психологизму, нежели просветительская трактовка душевной жизни в мещанской драме XVIIIвека. Романтизм– особенно поздний романтизм– широко открыл дорогу реальному. Но, допуская смешение, пересечение возвышенного и низкого, он, в силу своего двоемирия, не допускал их реалистическое равенство.
На чем же основана самая возможность существования категорииреальногов качестве факта эстетического? Порой мы встречаемся с наивным пониманием искусства как копии жизни; например, с осуждением натурализма за то, что он чересчур буквально ее копирует. Но искусство не может– если бы и хотело– копировать жизнь, потому что воспроизводит ее в другом материале (цвета, звука, слова), обрабатывая его согласно своим правилам и условностям. Единство и специфика материала– условие искусства; за исключением театрального, отделенного от действительности не единством и инородностью материала, но многочисленными условностями сценического действа.
Поэтические представления могут быть жизнеподобными, то есть соответствовать представлениям, возникающим из эмпирического опыта людей той или иной социально-исторической формации. Поэтические представления могут быть дифференциальными, когда литература сознательно нарушает эти подобия– в каких-либо своих целях. Дифференциальное искони принимало форму комического, гротескного; традиция могла сопрягать его– как плотское, как бытовое– с реальным. С другой стороны, дифференциальные представления строили мир идеального. Идеальное исходило не из эмпирии, но из задачи воплощения той или иной предсуществующей модели, наделенной этическими критериями.
В Эрека пышном одеяньи,
Богато золотом расшитом
И мехом для тепла подбитом
Зверька чудного с черной шеей,
Головкой молока белее,
С пушистым голубым хвостом
И серым в пятнах животом,
И спинкой в полосах багряных;
В индийских землях, в дальних странах
Зверьки подобные родятся…
Был королем Эреку дан
И плащ роскошный, дорогой:
В его застежке золотой
Двух хризолитов блеск огнистый,
И два сверкают аметиста–
По паре с двух ее сторон.
Здесь каждый предмет выступает как знак пышности, великолепия, щедрости сюзерена (короля Артура). Любопытно, что столь конкретно описанный индийский зверек– это зверек фантастический. В том же романе Кретьена де Труа подобную функцию могут нести и предметы самые обыденные. Молодой оруженосец из графского замка обращается к Эреку, которого он встретил на дороге:
Пирог у нас пшеничный есть:
Прошу, отведайте его,
И мне не нужно ничего
Взамен от вас. Из лучшей он
Муки сегодня испечен.
Прошу: вино и сыр я вам
На белой скатерти подам.
Чтоб добрый получить обед,
Вам ехать дальше смысла нет.
Новое отношение к материальному миру принесло с собой Просвещение; особенно поздняя просветительская литература, смыкающаяся с сентиментализмом. «Коварство и любовь» Шиллера (1784) начинается авторской ремаркой: «Миллер встает с кресла и отставляет виолончель. За столом сидит жена Миллера, еще в капоте, и пьет кофе». Ремарка, сразу дающая тон, программная для «мещанской трагедии». Капот, кофе– это тоже знаки, знаки повседневности, которая служит фоном бедственной судьбе маленьких людей (что не мешает, впрочем, нагромождению в пьесе мелодраматических событий).
Сентиментализм заменил классическое изображение страстей изображением чувствительных переживаний. Чувствительность направлена не только на отношения с людьми, но и вообще на окружающий мир. Чувствительность ищет для себя объекты. Круг этих объектов стереотипен и ограничен. У сентиментализма есть своя эстетика предметности. Она порождает наборы вещей (утварь, вообще предметы домашнего обихода)– носителей идеи ценности повседневного бюргерского существования. Это особенно характерно для жанра современной идиллии. На основе этого жанра возникла поэма Гёте «Герман и Доротея» (1798); вся она насыщена такого рода предметностью. Так, например, в самом начале поэмы жена состоятельного бюргера (трактирщика) рассказывает мужу, что она отдала обездоленным (речь идет о немецких беженцах, спасающихся от армии Наполеона) его старый халат из лучшего ситца, подбитый фланелью, и старые наволочки и рубахи, хотя обычно она неохотно раздаривает сношенное белье, потому что оно может пригодиться.
Этот фрагмент, как и вся поэма,– сублимация бюргерской домовитости, возведение ее атрибутов в эмоционально-эстетический факт.
Наряду со стереотипами утвари, вещей домашнего обихода сентиментализм пользовался стереотипами и в изображении природы. Природа– важнейший объект для естественного человека, ставшего чувствительным человеком. Именно природа стимулировала культуру описания. У пейзажа появляются свои наборы объектов и их эмоциональных оценок. Обильные эпитеты сентиментализма традиционны или указывают на общие, видовые свойства избранных предметов. Описательность необходима была сентиментализму как способ приложения и развертывания точки зрения чувствительного человека. Так подготовлялись обширные, разветвленные описания романтиков.
Внешний, материальный, предметный мир– чрезвычайно важная категория эстетического мышления романтизма. Классицизм XVII века размежевал идеальное и реальное, распределил его по жанрам и стилям, сентиментализм придерживался среднего стиля. Романтизму присуще не размежевание миров, но» их конфронтация, сознательное противостояние или взаимодействие. Ранние немецкие романтики (иенские) выдвинули идею одухотворенной плоти; для поздних романтиков повседневность, материальный мир– это «низкая», прозаическая действительность, противостоящая идеалу. Здесь важна именно активность конфронтации, живое чувство болезненной скрещенности двух начал в душевном опыте человека,– это чувство большой напряженности достигает у персонажей Гофмана. Второй член конфронтации– эмпирический мир– тем самым потребовал своего изображения. Наряду с этим романтический историзм и романтическая экзотика создали колорит места и времени. Историзм порождал множество исторических предметов– знаков, символов изображаемой эпохи. То же можно сказать об экзотических предметах– носителях местного колорита различных культур.
В «Соборе Парижской богоматери» (1831) Гюго изображает Дворец правосудия города Парижа, заполненный толпой, собравшейся смотреть мистерию. Он подробно описывает архитектуру, отделку, обстановку Дворца. Разделить с ним впечатление от этого зрелища автор предлагает читателю: «Если читатель согласен, мы попытаемся хотя бы мысленно воссоздать то впечатление, которое он испытал бы, перешагнув вместе с нами порог этой обширной залы…» В самом тексте, однако, нет никаких следов чьей-либо точки зрения на изображаемое. В нем вообще отсутствует сиюминутное впечатление, которое приписывалось бы автору, читателю или одному из персонажей. Фикция «читателя», которую вводит Гюго, нужна лишь для того, чтобы создать историческую перспективу, установить дистанцию между девятнадцатым веком и пятнадцатым. Зал Дворца правосудия описывается не как однократно увиденный и воспринятый, но таким, каким он был вообще, когда в нем разыгрывались мистерии. Происходящее точно датировано (6 января 1482 г.), но описание не локализовано этой датой в данном повествовательном времени. В описании нет ничего однократного, спонтанно увиденного. Потому вещи представлены общими признаками, скорее родовыми, чем частными и единичными. Это либо называние, сопровождаемое логическими определениями: «деревянная резьба», «белые и черные мраморные плиты»,– либо оценочные определения: «тончайшая резьба», «великолепная голубая с золотом раскраска». Предполагаемый зритель-читатель 1831 года– это абстракция, не влияющая на структуру изображения. «Короткие широкие штаны тяжущихся» – археологическая деталь, свидетельство о покрое одежды XV века. Вещи, признаки и детали вещей– все это знаки того или иного исторического содержания. Историческое описание романтизма часто бывает метафорическим, оставаясь дедуктивным и обобщенным. Романтический субъективизм не распространялся на внешний, материальный мир.
«Отверженные» появились в 1860-х годах, но Гюго упорно сохранял в этом романе романтический метод своей молодости. Отступления-размышления, характерные для «Собора Парижской богоматери», здесь разрослись до грандиозности. Роман перерезают размышления самые разные– об арго, о революционных мятежах, о короле Луи-Филиппе, о Ватерлоо, о монастырях. Романтическим историзмом окрашены эти огромные отступления. Среди них едва ли не самое знаменитое– отступление о парижской клоаке. Рассказана ее история, описано ее устройство. Отступление возникло в сюжетной связи: Жан Вальжан, спасая раненого на баррикаде Мариуса, пробирается по подземным ходам клоаки. Эта сюжетная часть повествования гораздо беднее исторической. Рассказано о том, как Жан Вальжан ощупью в темноте прокладывает себе дорогу, как он, наконец, пробивается к свету, но нет конкретного восприятия персонажем обстановки, нет его единичных, сиюминутных впечатлений. Клоака– это тоже факт истории, клоака, какой она была сама по себе, независимо от наблюдателя.
Наряду с колоритом места и времени новое изображение предметного мира определялось романтическим пониманием «низкой действительности». Романтическое характерное и безобразное 10 стало материалом, источником для реализма, но реализм преобразовал этот материал свойственным ему умением видеть частное (новый способ индивидуализации). Предметы предстают уже не наборами с их заведомым экспрессивным и символическим значением; потенциально любое явление действительности может бытьувиденохудожником и стать эстетическим объектом.
Он открыл подробности, кем-то увиденные. Этим субъектом может быть персонаж, рассказчик, автор (притом автор может стремиться к предельной объективности, как Флобер, например) 12 Увиденное предстает единичным, однократным. Оно может быть как бы изъято из повествовательного потока и воспринято как симультанный, сиюминутный срез существующего; тем самым непредсказуемый, иногда вплоть до парадоксальности.
В «Отверженных» Гюго изображена битва при Ватерлоо. Изображена согласно канонам романтического смешения ужасного с патетическим. На героике и патетике Гюго продолжал настаивать и в начале 60-х годов. Но еще за двадцать с лишним лет до этого в «Пармской обители» (1839) Стендаль, изображая Ватерлоо, предложил совсем другую, сознательно антиромантическую концепцию войны. Толстой оценил этот эпизод и освоил в своих целях стендалевскую прозаизацию войны. Но Стендаль– это та стадия развития прозы, когда еще не могли работать подробности, свободные от фабульных связей.
В военном эпизоде «Пармской обители», в истории крушения идеальных представлений героя о войне, едва ли не самый знаменитый и характерный момент– это встреча Фабрицио с телом убитого солдата, которое преградило дорогу его лошади. «Фабрицио застыл от ужаса. Больше всего его поразили босые грязные ноги трупа, с которых уже стащили башмаки, да и все с него сняли, оставив только рваные штаны, перепачканные кровью… пуля попала около носа и вышла наискось через левый висок, отвратительно изуродовав лицо. Уцелевший глаз не был закрыт».
Толстой– созидатель жизненных подобий твердо владел соотношением уровней обязательного и необязательного. Он открыто порой доводит до сведения читателя существенность несущественного, мнимо случайного. Под Бородином полк Болконского, бездействуя, стоит в резерве, на открытом месте, под сильным огнем французской артиллерии, «Большую часть времени люди полка по приказанию начальства сидели на земле. Кто, сняв кивер, старательно распускал и опять собирал сборки; кто сухой глиной, распорошив ее в ладонях, начищал штык; кто разминал ремень и перетягивал пряжку перевязи; кто старательно расправлял и перегибал по-новому подвертки и переобувался… самое большое внимание заслуживали события совершенно посторонние, не имевшие никакого отношения к сражению». Здесь показан самый механизм превращения несущественного в существенное. Сцепление необязательных, мельчайших действий и впечатлений оказывается трагической душевной самозащитой против безвыходного «ужаса положения».
Толстой обычно не закреплял внешний мир развернутыми описаниями, он работал отдельными резкими штрихами. В действенность развернутого описания Толстой не верил, и в своих ранних дневниках он прямо говорит о том, что человека нельзя описать– получается непохоже. Тургенев, напротив того, охотно описывал– наружность героев, природу. Но Тургенев не выступал с декларациями о значении описаний. Теоретизирование по этому поводу вообще несвойственно большим писателям русской литературы XIX века; оно в высшей степени свойственно французам.
Во Франции описание стало не только художественной практикой, но и первостепенной теоретической проблемой. В описании французский реализм видел вернейший способ литературного овладения действительностью; Бальзак связал с описанием свою основополагающую идею изучения среды. Раннереалистическим описаниям материалом служат еще по преимуществу безобразное и комическое– в чем сказывается их романтический генезис. Нормальной действительностью, всерьез воспринимаемой, переживаемой, реализм овладел не сразу. Низкое, безобразное, комическое, во всяком случае, дисгармоническое, как объект описания– это относится к Бальзаку, к Гонкурам (в романах и даже «Дневнике»). Относится и к опытам раннего русского реализма, к физиологическим очеркам, вообще к произведениям натуральной школы. С принципом этойотрицательной описательностив русской литературе порывает Тургенев.
Во французской литературе от гротеска как всеобщего способа описания внешнего мира отказался Флобер (Стендаль писатель не описательный). Флобер увидел нормальную действительность. Наряду с нормальной действительностью у Флобера был мир «Саламбо» со своими романтическими приемами описания. Любопытно, что роман «Саламбо» был завершен примерно одновременно с другим произведением запоздалого романтизма– «Отверженными» Гюго. Обильные описания «Саламбо» – это собственно рядоположение знаков экзотического и сублимированного.
Хотите продолжить чтение? Подпишитесь на полный доступ к архиву.
