Что такое необучаемый ребенок
Обучение «необучаемых»
Алексей Алексеевич Косенко
06 декабря 2018 • 18:00
Проблема обучения «необучаемых» детей возникла уже в советское время: педагоги сталкивались с тем, что есть дети, которые не усваивают материал и не осваивают учебные навыки (чтение, письмо, счёт), несмотря на титанические усилия самих детей и педагогов. Обучение не только не приводило к развитию детей, но, напротив, вызывало у таких детей устойчивое нежелание учиться, они «выпадали в осадок» школьного обучения, превращались в маргиналов или пополняли ряды асоциальных групп.
Для решения этой проблемы было принято верное решение: создать в советской педагогике целое направление: коррекционно-развивающее (не путать с коррекционными школами 1-8 вида). Это были классы коррекционно-развивающего обучения (КРО) в обычных общеобразовательных школах, в них набирали детей со следующими проблемами: дети с дисграфией, с дислексией, с ЗПР, СДВГ, с ДЦП, с педагогической запущенностью, с особенностями восприятия, дети билингвы, левши и переученные левши, неправильно обученные дети, дети с различными физическими и нейропсихологическими, врождёнными или приобретёнными дефектами или особенностями организации поведения, речи, слуха, зрения, мелкой моторики рук и интеллекта, эмоционально неблагополучные дети и дети перенёсшие эмоциональную травму — то есть все те дети, которым была необходима дополнительная ПЕДАГОГИЧЕСКАЯ помощь без выделения этих детей в специализированные учреждения. Это те дети, для которых не требовалось особых школ и главный упор делался на развитие таких детей. Были написаны замечательные программы и созданы великолепные условия обучения — 7-14 человек в классе.
НО было два упущения.
Во-первых, учителя, работающие в классах КРО, в подавляющем большинстве не прошли необходимых курсов переподготовки и обучения, а студентов учили как и прежде.
Во-вторых, не было разработано хороших общедоступных методик для работы с проблемными детьми, сами дети и их проблемы не были изучены.
В итоге, в некоторых случаях классы КРО добивались высоких результатов (показатели были на уровне обычных классов и даже выше — особенно в начальной школе при обучении навыкам чтения, письма и счёта), но в подавляющем большинстве успехи были незначительны, а порой эти классы превращались в «отстойники», там, где их так и воспринимали педагоги.
В недрах КРО параллельно с обучением детей шёл процесс создания хороших методик. Но к тому моменту, когда методическая база обучения детей из группы КРО уже была создана, когда педагоги наладили связь с нейропсихологами, логопедами, дефектологами, когда стали создаваться центры обучения учителей, вся страна перешла на подушевое финансирование школ и коррекционно-развивающее обучение было закрыто.
Классов КРО не стало, но проблемные дети остались, их вернули в общие классы. А педагоги, работающие с классом, как и прежде в большинстве своём не владеют необходимыми представлениями о детях из группы риска, у них нет соответствующих методик для обучения проблемных детей в составе класса, а некоторые методики, используемые по старинке, только вредят таким детям, уроки как были так и остаются рассчитанными на обучение «усреднённого ученика».
Дети из группы КРО сегодня не отнесены к детям с ОВЗ, для них не предусмотрены особые права по ИНКЛЮЗИИ, но и переводить их в коррекционные школы 1-8 видов нет смысла. И опять эти дети, выпадая из учебного процесса, пополняют ряды детей с девиантным, асоциальным поведением или превращаются в маргиналов, испытывая унижения.
Видит ли «педагогическая» власть страны (министр образования и руководители региональных департаментов образования) эту проблему? Нет, не видят — во ФГОСах её не прописали, а значит и решать не будут, даже если их собственные дети будут дисграфиками например. Вопрос решится через частную школу или репетиторов.
Видят ли эту проблему в педагогических вузах и колледжах, чтобы готовить по- новому учителей? Нет, не видят, перед ними никто такой проблемы-задачи не ставит.
Видят ли эту проблему завучи, учителя, родители? Да, видят, но опять же при существующих ФГОСах такой проблемы быть не должно, потому что по документам нет ни таких детей, ни штатных единиц и ставок, ни какого-либо методического сопровождения или хотя бы оговорок или сносок мелким шрифтом, о том, что такие дети, возможно, могут быть.
Как школы выходят из положения? Детям натягивают оценки, их переводят из класса в класс, при несформированных навыках грамотного письма, счёта и чтения, при этом делая в уме или на отдельной бумажке пометку «НЕОБУЧАЕМЫЙ». И никто не собирается эту проблему решать.
Вот типичный пример из типичной московской школы: у мальчика 6 класса дисграфия (диагноз поставлен в специализированном центре), при этом интеллектуально-речевые навыки у него прекрасно развиты, на устных предметах он блистает, но как только дело доходит до письма, то, у него будет двойка даже по словарному диктанту — ребёнок «НЕОБУЧАЕМ» при стандартно-усреднённом обучении. Да, учитель знает, что мальчик дисграфик, знает чётко прописанные рекомендации специалиста по работе с ним на уроке, знает, что ребёнку нужны особые условия на уроке (при соблюдении которых мальчик выполняет задания на реальные тройки и четвёрки, и соблюдение которых не требует от учителя больших затрат энергии), но. Но ребёнок не относится к категории ОВЗ, и учитель вместе с завучем заявляют, что ребёнку «не положены поблажки, чтобы другим не повадно было, и учитель не может нарушать общие методические требования», а если на комиссии официально ставить диагноз, то мальчика нужно переводить в коррекционную школу. Всё, вопрос закрыт: или ребёнок с ОВЗ, тогда место ему в спецшколе седьмого вида, или ребёнок без ОВЗ, тогда ему не будет «поблажек». Вопрос об инклюзии не ставится, а классов КРО, в которых ребёнку могли бы помочь, нет.
Каковы пути решения этой проблемы? Они есть.
Но хотелось бы услышать мнение коллег, а то, может быть, автор заблуждается, чего- то не видит или не понимает в решении подобных проблем.
Приглашаю к обсуждению данной темы даже тех, кто в ней проблемы не видит.
Необучаемость ребенка в школе
Если ребёнок испытывает огромные трудности с учёбой: делает ошибки при письме, плохо считает, не спешите обвинять его в лени и невнимательности.
Есть понятие «необучаемость ребенка в школе», но пусть оно вас не пугает. Необучаемость не значит, что ребёнок не сможет учиться. Это означает, что вам надо уделить ему больше внимания.
Необучаемость — это несоответствие интеллекта и навыков, то есть о фактическом развитии ребёнка она не говорит. Напомним, что такой диагноз ставили в своё время А. Эйнштейну и У. Черчиллю.
Количество необучаемых детей составляет 5 % от общего числа школьников. Проявляется необучаемость уже в раннем детстве. Ребёнок начинает говорить позже сверстников, с трудом набирает словарный запас. В детском саду такой ребёнок часто путает простые слова, коверкает слова, делает грубые ошибки при чтении, письме и счёте, тяжело осваивает новые навыки, не умеет планировать свои действия, страдает плохой координацией движений.
В начальной школе необучаемый ребёнок плохо запоминает материал, с трудом заводит друзей, получает плохие оценки. Трудности с учёбой могут быть трёх видов.
Психологи отмечают у детей также расстройство координации (ребёнку трудно раскрашивать картинки, завязывать шнурки, вырезать и т.д.). Даже учась в среднем звене, необучаемые дети плохо запоминают, медленно делают задания, избегают всего, что связано с чтением и письмом, не могут понять прочитанное, особенно абстрактный материал.
На сегодняшний день известно, что необучаемость — не черта характера, не вина ребёнка, это следствие неправильной обработки информации мозгом.
Не так всё просто
Единой причины необучаемости не существует. Безусловно, играют роль генетические особенности. Вероятно, что у кого-то из близких родственников ребёнка были аналогичные трудности.
Другая предпосылка — особенности функционирования мозга. Чтение и восприятие информации на слух — не такие уж простые процессы. Быстрый и точный анализ звуков — залог успешного обучения.
Этот анализ происходит во внутреннем ухе — улитке. Если на этом начальном этапе начинается сбой, появляется дислексия. Например, некоторые звуки имеют похожие частоты — «Б» и «П», «Д» и «Т». Дислексику трудно различить эти звуки.
Чтение требует синхронной работы глаз и ушей. Ребёнок видит буквы, его уши идентифицируют соответствующий звук (даже если он читает про себя). Глаза идут от буквы к букве, а улитка переводит буквы в звуки. Обе эти операции должны происходить синхронно. Если промежуток времени между операциями увеличивается, глаза и уши работают не слаженно. Буква без звука остаётся немой, в мозге не появляется её значение.
Есть ещё одно условие. Все люди имеют доминантное ухо — правое или левое. «Правши» анализируют информацию быстрее, чем левоухие. Соответственно и обучаются они легче. Почему? Правое ухо связано с левым полушарием, в котором происходит обработка языка. Если лидирует левое ухо, то информация попадает сначала в правое полушарие, где нет языкового центра, и затем переправляется в левое. Информация поступает к таким людям с опозданием и не полная — высокочастотные компоненты (те, что нужны для различия «Б» и «П») теряются «по пути».
Успех возможен!
Интеллект у необучаемого ребёнка может быть выше среднего. Просто ученик не может овладеть навыками, необходимыми для успешной учёбы в школе. Но важнее не оценка, а истинное развитие ребёнка. Поэтому ни в коем случае не внушайте ученику, что он неполноценный и никогда не достигнет успеха.
Обследование при необучаемости включает:
После проведённых мероприятий медико-педагогическая экспертиза выносит заключение и даёт рекомендации по коррекции необучаемости. Коррекционные классы есть сегодня в каждой школе. В таких коллективах у ребёнка не возникает отчуждённости от сверстников. Победить необучаемость можно, но нагрузка должна быть посильной.
Такому ребёнку нужно особое внимание со стороны родителей. Помогут специальные программы обучения, адаптированные к способностям детей в зависимости от проблемы. Наука постоянно изучает работу мозга, появляются методики, улучшающие процесс обучения. Например, недавно учёные открыли нейропластичность — это природная способность мозга преобразовывать клетки в ответ на опыт и обучение. Мозг можно и нужно тренировать.
Очень эффективен метод Томатис. Это особые аудио-вокальные тренировки, которые могут научить отчетливо слышать звуки. Со временем ребёнок может преодолеть свои недостатки и с успехом догнать и даже перегнать сверстников.
Необучаемый ребёнок — причины, диагностика и виды психического расстройства
Основная причина расстройства — неправильное функционирование определённого отдела головного мозга. Вызвать это нарушение могут различные факторы.
Возможные причины нарушений
Основная причина расстройства — неправильное функционирование определённого отдела головного мозга. Вызвать это нарушение могут следующие факторы:
Во время беременности:
• Несчастный случай, травмы, заболевания мамы;
• Употребления мамой алкоголя и других ядов (наркотики, курение);
• Неблагоприятная экологическая обстановка в период вынашивания;
• Аномалии развития головного мозга плода.
Другие причины:
• Преждевременные или тяжёлые роды;
• Нервные расстройства. Неверное восприятие звуковой или зрительной информации;
• Травмы, перенесённые ребёнком в раннем детстве;
• Наследственность. Родители, страдающие необучаемостью, могут передать заболевание детям.
Диагностика проблем
Большинство родителей обнаруживают недуг в начальной школе, когда дети активно формируют навык чтение и письма.
Тревожные симптомы:
• Ребёнку трудно распознать и различить звуки и буквы (похожие, например, звук «с» и «ш»);
• Малыш путает числа, последовательность цифр, не распознаёт математические знаки, с трудом определяет время;
• Путает лёгкие слова, пропускает или переставляет слог, буквы в словах;
• Тяжело осваивает навыки и учебный материал;
• Эмоционально нестабилен, рассеян;
• Не может решить простые математические задачи без посторонней помощи;
• У ребёнка проблемы с чтением. Не хочет и не может читать вслух;
• Ребёнку сложно считать, проблемы с логикой;
• Плохая координация движений, неловкое письмо;
• Проблемы с письменной и устной речью.
Виды нарушений
1. Нарушения речевых и языковых функций:
Нарушение артикуляции — неправильное произношение звуков.
Нарушение речевых функций — трудности в подборе слова, назывании предметов и т. д.
Расстройство рецептивных функций — трудности в понимании устной речи.
Часто встречаются и, как правило, проходят по мере взросления.
2. Нарушения образовательных способностей:
Дислексия. Расстройство чтения. Дислексикам трудно читать, воспринимать и произносить речь, внятно выражать свои мысли.
Дети с дисграфией или расстройством письма не могут овладеть письмом и не усваивают правил орфографии.
С Дискалькуляцией или расстройством счёта, ребёнок не способен усвоить арифметику и математические правила, не может решать математические задачи.
3. Расстройство координации и моторики. Ребёнку трудно держать равновесие при стоянии, застёгивать пуговицу, работать пальчиками (мелкая моторика).
4. Невербальное расстройство. Ребёнок не может правильно определить расположение в пространстве объектов, людей, не понимает жесты, мимику. Как следствие — слабая зрительная память, трудности в узнавании образов.
5. Невнимательность, отсутствие концентрации. Не считается видом необучаемости, однако негативно сказывается на успеваемости ребёнка в школе.
Что же делать?
Необучаемые дети не отличаются от сверстников. У них слабо развиты навыки, необходимые для школы, но мышление не страдает и может быть выше среднего или нормальным.
Этот недуг не лечится медикаментозно. Развитие ребёнка зависит только от родителей, их внимания и участия в обучении. Существуют программы, разработанные специально для коррекции недостатков. Чем раньше начнётся коррекция, тем больше шансов убрать недостаток и догнать сверстников. Также работают специальные школы для детей с подобными проблемами.
Чему учит опыт «необучаемых» детей
С 1 сентября многие ребята с тяжелыми нарушениями остались дома
Раньше их считали необучаемыми. Это значит, что ребенок вообще не идет в школу. Ни в обычную, ни в коррекционную, ни на надомное обучение. Но с 1 сентября 2013 года понятия «необучаемый» больше не существует, как и обязательного разделения на здоровых и особенных детей. У всех детей есть право учиться в общеобразовательных школах, но последнее слово — за родителями. Им решать, пойти ли их ребенку в обычный класс или в коррекционный.
В ГБУ «КРОЦ» 90% воспитанников — инвалиды-колясочники, половина не говорит… Фото: КРОЦ
Но в жизни все не так просто. И в нынешний День знаний многие дети с тяжелыми нарушениями остались дома.
Ирине (имя изменено) скоро двадцать, в пять лет ей дали инвалидность по серьезному ментальному заболеванию. Родителям рекомендовали отдать ребенка в детский дом-интернат.
— Это сейчас говорят «учитесь где хотите», а тогда мне пришлось дойти чуть ли не до суда, чтобы в ее ИПРА (индивидуальная программа реабилитации или абилитации) было написано «образовательное учреждение», — вспоминает свои мытарства ее мама Татьяна. — Я нашла коррекционную школу, куда брали всех, но нужно было пройти психолого-медико-педагогическую комиссию (ПМПК). А у Ирки как раз началось весеннее обострение — она жутко себя вела и непрерывно визжала. Нам отказали: «Вы же сами понимаете…» Юристы помогли составить письмо, указывая, что любой человек имеет право на образование, гарантированное Конституцией. В результате дочь приняли в школу, где учатся дети со сложной структурой дефекта. И это намного лучше, чем домашнее обучение, когда ребенок заперт в четырех стенах. В этой школе можно учиться до 23 лет. Классы маленькие, и все дети с очень непростыми диагнозами.
Она рассказывает мне про мальчика-колясочника, у которого глубокая умственная отсталость. Здание школы старинное, с огромными лестничными пролетами. Пандусов нет. Родители носят своего сына на руках. Ребенок должен жить в социуме. И его семья — тоже.
— Благодаря школе у меня появилось свободное время, круг общения расширился — мы все помогаем друг другу. Что школа не нужна, говорят те, кто не был в нашей шкуре. Для детей устраиваются праздники, ставятся спектакли, проводятся экскурсии. Одноклассники общаются между собой очень интересно, — рассказывает Татьяна, — хотя говорящих детей мало. Ира говорит, но речь ее полноценной назвать сложно. Захожу как-то в класс и вижу картину: моя дочь, большая, теплая, сидит на диване, а мальчик положил голову ей на плечо и уснул. Есть дети с синдромом Дауна, они просто чудесные — ласковые, контактные, доверчивые. Но учатся и ребята с агрессией, которые могут и укусить, и ударить. Преподаватели смотрят за порядком, но за всеми уследить невозможно.
Результатов в учебе здесь никто не добивается, да и набор предметов ограничен: основы счета, письмо, окружающий мир, рисование, физкультура, всевозможные навыки, необходимые в быту.
— По домоводству у Ирки пять с плюсом, — не без гордости сообщает Татьяна, — она много чего может, но не показывает этого, потому что не хочет. Прекрасно моет посуду, раскладывает по полкам. А примеры решать не умеет, с трудом читает по слогам, не пишет — до сих пор в ее паспорте пропуск стоит, потому что подписи нет. Почти одевшись, Ира может лечь в постель, накрывшись одеялом, и отказаться выходить из дома. Как только начался пубертатный возраст — все, словно у меня одного ребенка забрали, а выдали другого. Жуткий откат. Но мы, конечно, надеемся.
Главное — научить этих детей жить в социуме. Фото: КРОЦ
Коррекционных школ 8-го и прочих видов сегодня нет. Их место заняли реабилитационно-образовательные центры (РОЦ).
В Государственном бюджетном общеобразовательном учреждении (ГБОУ) города Москвы РОЦ №105 обучаются дети с нарушениями интеллекта легкой и умеренной степени выраженности и сопутствующими нарушениями развития. Они учатся по адаптированной основной общеобразовательной программе, в которую включены предметы, которые учат основам самостоятельной жизни. Достаточно перечислить темы уроков: личная гигиена, одежда и обувь, питание, семья, культура поведения, медицинская помощь, трудоустройство. На специальных занятиях педагоги моделируют обычные жизненные ситуации, чтобы дети в них не терялись.
Дети с нарушениями интеллекта умеренной степени выраженности и сопутствующими нарушениями развития учатся по другой программе. Учебные предметы: речь и альтернативная коммуникация, математические представления, окружающий природный мир, окружающий социальный мир, человек, домоводство, музыка и движение, ИЗО, адаптивная физкультура, профильный труд (обслуживающий труд). Кроме того, все воспитанники получают дополнительную коррекционно-развивающую помощь логопеда, учителя-дефектолога, педагога-психолога. Один из важнейших предметов — профильный труд, где обучают первичным профессиональным навыкам по слесарному, швейному делу, растениеводству и работе в сфере обслуживания.
Выпускники получают свидетельство об обучении государственного образца. Документ дает право для поступления в колледж по рабочим профессиям. А после окончания можно стать поваром, кондитером, обувщиком, швеей, озеленителем, переплетчиком. В списке маляр-штукатур, плиточник, столяр, автослесарь.
— Каждый год мы проводим мониторинг трудовой занятости и можем сказать, что почти 70% выпускников нашего реабилитационно-образовательного центра трудоустроены, — рассказывает директор ГБОУ РОЦ №105 Людмила Дмитриева. — В основном это ребята с легкой степенью нарушений развития и интеллекта, такие, например, как наша выпускница 2014/15 года Кристина, которая после школы освоила в колледже азы профессии «повар», а потом получила дополнительное профобразование по профессии «кондитер». Сейчас работает в одном из московских ресторанов. В личной жизни у Кристины тоже все хорошо: она вышла замуж и воспитывает ребенка. Другой выпускник 2015/16 года — Саша — уже со средней степенью интеллектуального недоразвития, после школы обучался в центре реабилитации «Алтуфьево» по профессии «рабочий зеленого хозяйства». Сегодня он работает озеленителем. А из выпускников с тяжелыми нарушениями здоровья трудоустроился только один. Он работает озеленителем.
ГБУ «Комплексный реабилитационно-образовательный центр» (КРОЦ) ориентирован на детей с тяжелыми множественными нарушениями развития: коммуникативные, поведенческие, интеллектуальные, эмоциональные и физические отклонения. Многие воспитанники центра пожизненно нуждаются в поддержке и сопровождении. По словам директора Виктории Николаенко, 90 процентов воспитанников — колясочники, половина не говорит, а многие не в силах объяснить, что им нужно в туалет. Поэтому основная задача педагогов — научить воспитанников жить в социуме и помочь им адаптироваться к их жизненной ситуации.
Прием начинается в январе. Детей набирают вслепую, опираясь на заключение Центральной психолого-медико-педагогической комиссии, которая дает шанс любому ребенку. Но мест хватает не всем. Не берут на интернатное пребывание детей с резистентными формами эпилепсии, которым в любой момент может потребоваться медицинская помощь.
Зачисляют сюда с 3 лет, потому что чем раньше начнется процесс реабилитации (абилитации) и коррекции ребенка, тем лучше для него. А самому старшему в отделении занятости 35 лет. Так работает непрерывная цепочка сопровождения.
— Через два года обучения мы уже знаем, пойдет ли ребенок по общеобразовательной программе или станет неуспешным, — рассказывает моя собеседница. — Из пяти выпускников дошкольной группы двое пойдут в общеобразовательную школу, а трое останутся у нас. Если видим, что ребенок успевает, то родителям настоятельно рекомендуем перевести в школу. Но есть и противоположная ситуация, когда родители настояли, чтобы их дети учились в обычной школе, но там они не усваивали программу и возвращались к нам, а время уже было упущено. И такая ситуация повторяется с определенной периодичностью. У нас свои методики, мы знаем обходные пути. К примеру, перед математикой дефектолог отработает тему урока на своем ключе, на уровне познавательных процессов. Наш центр интегрирован в образовательную систему города, но у нас колоссальная возможность одновременно с процессом обучения заниматься реабилитацией. В штате центра врачи, дефектологи, логопеды, психологи, педагоги, реабилитологи, инструкторы ЛФК, массажисты и другой медицинский персонал. Все сосредоточено в одном месте, что очень удобно для всех.
У тяжелых детей прежде всего надо развивать навыки коммуникации. Как понять, что ребенку надо в туалет, что он голоден или хочет пить? Как успеть вложить в него хоть что-то, если период его активного внимания всего 3 минуты?
— Кто-то в состоянии освоить общеобразовательную программу, а кому-то она недоступна, — объясняет Виктория Николаенко. — Один ребенок понимает, какие законы природы открыл Михаил Ломоносов, а другому достаточно знать, какие красивые мозаики он делал. Самое главное при любых нарушениях развития — научить их что-то делать своими руками, привить навыки занятости, научить формировать распорядок дня, вести себя в обществе. В старшем возрасте детям преподают «основы социальной жизни», где происходит погружение в бытовые ситуации: как приготовить еду, где купить продукты, как их хранить; как ухаживать за собой, подобрать себе одежду; какие городские службы существуют и так далее. Элементарные вещи, но без них в самостоятельной жизни никак.
На днях в социальных сетях разгорелась дискуссия о том, в каких школах должны обучаться дети с различными проблемами по здоровью. Вызвал это активное обсуждение пост Лиды Мониавы, директора детского хосписа, которая во время пандемии стала опекуном неизлечимо больного двенадцатилетнего Коли. Он не ходит, не говорит, не может самостоятельно глотать, у него эпилепсия. Но с тех пор как Коля стал домашним, он очень изменился. И дело не в красивой одежде и не в модной стрижке, хотя все это играет роль. У мальчика теперь другое выражение лица, его будто подсветили изнутри.
Коля, которого взяла к себе домой Лида Мониава, стал героем Интернета. Фото: Из личного архива
Лида подарила Коле жизнь, которой живут его здоровые сверстники, не прикованные к кровати и не запертые в четырех стенах. И теперь она хочет, чтобы он учился в школе — не коррекционной, не с приходящими на дом педагогами, а в обычной — с кутерьмой на переменах, экскурсиями в музей, новогодними «огоньками» и т.д. Но пока даже у Лиды с ее бесспорным авторитетом и способностью преодолевать любые барьеры не получилось, хотя по закону РФ Коля имеет точно такое же право учиться в обычной школе рядом с домом, как любой другой ребенок. Но многие родители других детей категорически против. Желание Лиды Мониавы схлестнуло два противоположных лагеря, сделав их буквально врагами. Что тут важнее — ущемление интересов здоровых детей в получении знаний и нормального учебного процесса или воспитание Человека в человеке? В европейских странах и США такой дилеммы давно нет, наше же общество к этому явно не готово.
«Школы футболят больных детей, — пишет Лида. — Школы рады умным детям, рады детям обеспеченных родителей. И не хотят трудных детей, больных детей. Раньше футболили грубо, говорили, что дети-инвалиды необучаемы. Теперь футболят вежливо: наша школа недостаточно хороша для такого ребенка, в соседней будет гораздо лучше. Мы обзвонили все школы в пешей доступности от дома — сначала места есть, ждем заявку. Когда узнают, что Коля инвалид, места внезапно заканчиваются.
«Инвалидная коляска? Мы бы очень рады, но у нас старое здание, и нет никаких возможностей. Ребенок с инвалидностью? Мы бы очень рады, но у нас нет специалистов. Ребенку положен тьютор? Мы все понимаем, но у нас уже распределен бюджет».
И грустное резюме: «Наша школа — для ходячих. Наша школа — для здоровых. Наша школа — для успешных».
Не сомневаюсь: школа для Коли найдется. Тем более что Центральная психолого-медико-педагогическая комиссия еще 5 лет назад определила, что Коля будет учиться по адаптированной основной общеобразовательной программе для детей со сложным дефектом. Но будет ли ему комфортно? Не восстанут ли родители против нового одноклассника детей, у которого случаются приступы? В комментариях эта позиция выражена более чем экспрессивно: «Можно сколько угодно играть в святых и тащить детей с инвалидностью в социум, но ничего, кроме дискомфорта и психологических травм для всех, это не принесет. Детьми с особенностями развития должны заниматься специалисты в специально отведенных для этого местах». Что это, если не дискриминация?
…Ане Стряхниной 9 лет. Она очень красивая и настолько позитивная девочка, что уже не замечаешь ортезов на ногах. У нее слабое зрение и ДЦП. Девочка ходит с трудом, читает, уткнувшись в страницу. Когда мама привела Аню в детский сад, заведующая сразу пошла в наступление: «Вы получаете деньги по уходу, а хотите свалить ответственность за воспитание вашего ребенка на детский сад!». И ребенок остался дома.
— Мы решили ее отправить на платные подготовительные курсы к школе, в которой раньше учились мои старшие дети, — рассказывает Наталия Арчакова, мама Ани. — Мне сказали, что туалет для детей-инвалидов переделали, им теперь пользуются учителя. Поэтому Аня им пользоваться не сможет. Потом мне дали понять, что родители не хотят, чтобы такой ребенок был в классе. И дочь опять осталась дома, я занималась с ней сама.
Анюта — первоклассница! Теперь у нее все хорошо. Фото: Из личного архива
На следующий год, когда Ане пришло время поступить в первый класс, мама обзвонила все специализированные школы своего округа, чтобы пристроить дочь. Оказалось, те школы, которые специализируются на ДЦП, детей с плохим зрением не берут. А там, куда принимают с плохим зрением, диагноз ДЦП становится препятствием, потому что такие дети не могут освоить азбуку Брайля из-за того, что руки плохо слушаются.
— К сожалению, комплексные реабилитационно-образовательные центры от нас очень далеко, надо около полутора часов добираться на метро. Аня бы такой нагрузки не выдержала. Мне все-таки удалось добиться, чтобы ее зачислили в районную школу, но вместо создания условий для дочки там решили просто избавиться от нее. Началось с того, что меня попросили не приводить ребенка 1 сентября на линейку, чтобы она не испортила праздник, — с горечью продолжает Наталия. — Нас откровенно выживали. А Ане очень хочется общения. Ей мало меня. В итоге мы перешли на надомное обучение. Мало того что это было формально, для галочки, так учителям и школьному психологу удалось добиться того, что Аня возненавидела учебу. Дочь постоянно рыдала, и меня не раз доводили до слез, хотя я очень редко плачу.
Она вспоминает диалог ребенка с учителем:
— Аня, ты здоровая девочка?
— Ну, не совсем. Чтобы стать здоровой, надо мыть руки перед едой, следить за осанкой и чтобы мама тебя любила.
Плохой мамой Наталию не назовешь. Она обожает свою младшую дочку и делает все, чтобы ее девочка чувствовала себя счастливой. Смотришь домашние фотографии и понимаешь — ребенок купается в любви всей большой семьи.
К счастью, эта история со счастливым финалом. В этом году Анюту приняли в другую школу, где совсем другое отношение к детям с инвалидностью. В классе таких трое, и они не чувствуют себя изгоями.
«Аня со всеми одноклассниками перезнакомилась в первый же день. Сегодня я проводила ее до дверей. Я так боялась, что она без меня не пойдет. А она не просто пошла — побежала», — делится радостью Наталия.
На видео, сделанном 1 сентября, маленькая девочка с бантиками, в нарядной школьной форме, немного раскачиваясь, улыбается новым друзьям. Она ничем не отличается от них. Только выглядит счастливее всех. Как же ей не хватало общения с ровесниками!
И не надо говорить, что дети жестокие. Это мы, взрослые, делаем их такими.