Что такое однопартийная диктатура

О диктатуре большевиков – Сталина, и зачем она пригодилась

Трудный вопрос № 12 историко-культурного стандарта. Причины, последствия и оценка установления однопартийной диктатуры и единовластия И.В. Сталина; причины репрессий.

Прежде чем спорить о диктатуре Сталина, следует признать, что режим личной власти начал формироваться задолго до того, как он стал реальным кандидатом на роль вождя. На такой статус с полным на то основанием претендовал другой человек – создатель партии большевиков, основатель Советского государства и глава правительства Владимир Ульянов.

Лишь однажды его позиции пошатнулись. За «похабный» (им же так и названный) Брестский мир Ленина открыто на ВЦИКе называли «немецким шпионом», но и тут Владимир Ильич вскоре восторжествовал над скептиками. Антанта нанесла поражение Центральным державам, и германские войска откатились с оккупированных территорий России. Авторитет прозорливого вождя вознёсся на невероятную высоту: выходит, Ленин заранее знал, что так произойдёт. С 1919 года внутрипартийная демократия была очень условной. Рядовые делегаты на съездах выбирали самую простую стратегию: «Голосуй всегда с Ильичом, не ошибёшься».

Возможно, диктатура Ленина стала бы наилучшим вариантом для СССР на 1920-е и 1930-е годы. Признанный лидер и мыслитель, человек с потрясающей харизмой и интуицией, он мог бы провести Страну Советов между Сциллой и Харибдой внутренних конфликтов и внешних угроз. Однако уже с 1922 года вождь был фактически недееспособен. Но даже в таком состоянии полуживой Ленин одним только фактом своего существования удерживал соратников от начала междоусобицы. После его смерти борьба за «красный трон» была неизбежна.

Путь Сталина к вершинам власти известен в подробностях. Как он расправился с Троцким, Бухариным, Рыковым, Зиновьевым, Каменевым и другими своими конкурентами. Как он зачистил руководство РККА, воспользовавшись делом Тухачевского. Всё так и было. Однако, возлагая на Джугашвили вину за репрессии, давайте не будем уходить от вопроса об их целях и результатах.

Разве в 1930-е годы не состоялось качественное улучшение в составе партийного руководства? Появились сотни тысяч грамотных управленцев, способных возглавить преобразование огромной страны. Успехи индустриализации являются в этом смысле более чем убедительным доказательством. А ведь совсем незадолго до того большинство в партии составляли ветераны Гражданской войны, катастрофически некомпетентные в вопросах народного хозяйства да и вообще созидания.

Разве не была принята «Сталинская конституция», благодаря которой центральная власть смогла победить произвол партийных функционеров на местах? Всего за несколько лет советское государство прошло путь от «революционного правосудия» к верховенству закона и права.

Разве политические репрессии ударили только лишь по невинным жертвам? Многие из репрессированных партийных деятелей сами были причастны к преступлениям против народа.

И, наконец, разве не Сталин и остановил маховик внутренней борьбы, угрожавшей самому существованию государства?

Михаил Шолохов точно сказал: «Был культ, но была и личность». Для появления Сталина в нашей истории (или, гипотетически, кого-то другого на его месте) были объективные предпосылки. Необходимо было провести индустриализацию и коллективизацию, добиться сверхконцентрации ресурсов для экономического и культурного рывка.

Источник

Однопартийная диктатура.

Уже Брестский мир расколол коалицию власти. Переход к продовольственной диктатуре усугубил раскол. Май-июнь – перевыборы в Советы, где левые эсеры изгонялись, а большевики занимали их места. В дни работы 5-го Всероссийского съезда Советов в июле левые эсеры подняли в Москве мятеж, убив германского посла Мирбаха и арестовав председателя ВЧК Дзержинского. Дивизия латышских стрелков И. И. Вацетиса (первый советский главком) легко подавила неподготовленный мятеж. Через три дня провалилась и попытка мятежа главкома Восточного фронта Муравьева

Общий итог выступления левых эсеров – образование однопартийной государственности. Это – точка отсчета формирования однопартийной диктатуры. Теперь социалистические партии однозначно рассматриваются большевиками не как потенциальные союзники, а как враги. Все партии вскоре были запрещены, и РСДРП(б) установила свою монополию на государственную власть.

Придя к власти, такая леворадикальная партия марксистского толка как большевики, неизбежно взяла на вооружение марксистскую модель социализма в ее приложении на российские реалии. При этом, Россия рассматривалась по аналогии с обществами, относящимся к западноевропейской цивилизацией. Маркс составлял свою теорию именно для ведущих стран Запада, где классообразование находящейся у власти буржуазии и эксплуатируемого ею в собственным интересах пролетариата достигло максимального развития. В России же 85% населения проживало в деревне, а сельское хозяйство давало ½ всего валового продукта.

Тем не менее, с позиций теоретического марксизма цивилизационные особенности той или иной страны не имеют значения, т.к. общество рассматривается в соответствии с формационной теорией, базой которой являются экономические отношения. Соответственно, с самого начала взятые на вооружение большевистской партией принципы создания нового общества натолкнулись на необходимость коррекции в соответствии с существующими реалиями. Отсюда и отчаянные попытки мировой революции, используя Россию как базу.

По теории Ленина, настоящей демократией большинства является диктатура пролетариата, которая для новой организации общества, должна предварительно подавить сопротивление всех недовольных старых слоев. Реализация марксистских идей о превращении средств производства в государственную собственность и создании безрыночного социализма, привела к монополии государства в экономической жизни. В итоге, замена свободной конкуренции монополией в экономике способствовала установлению и политической монополии одной партии, опирающейся на марксистское положение о диктатуре пролетариата. Т.о., уже в первые годы советской власти реализация большевиками идей безрыночного социализма и диктатуры пролетариата привела в сфере политики к диктатуре партии, в сфере экономики – к утверждению бюрократической, неэффективной организации труда.

Дата добавления: 2015-11-18 ; просмотров: 1434 ; ЗАКАЗАТЬ НАПИСАНИЕ РАБОТЫ

Источник

Диктатура пролетариата, единовластие Сталина, репрессии: что думает о них современная наука

Трудный вопрос № 12 сформулирован в историко-культурном стандарте так: «Причины, последствия и оценка установления однопартийной диктатуры и единовластия И.В. Сталина; причины репрессий».

В предыдущей публикации коллега Валентин Жаронкин разъяснил объективные причины и даже неотвратимость становления диктатуры большевиков, которая позже трансформировалась в диктатуру сталинскую. Мы же сегодня остановимся на том, как в современной исторической науке трактуется этот сложнейший комплекс вопросов.

Литература только последних 25-30 лет насчитывает многие сотни названий, но подавляющее большинство авторов акцентирует свои политические симпатии, что лишь отдаляет от исторической истины. Учителю в этом море трактовок логичнее опираться на немногие взвешенные работы последних лет, учитывающие массивы рассекреченного фактического материала.

Установление однопартийной диктатуры (диктатуры большевистской партии) заняло период с октября 1917 по июль 1918 года. В результате Октябрьской революции 26 октября (8 ноября) 1917 года был сформирован Совет Народных Комиссаров (Совнарком) – правительство, состоящее из большевиков и левых эсеров (при преобладании большевиков), которое изначально стало действовать диктаторскими методами. А в июле 1918-го, после подавления мятежа левых эсеров (которых перестала устраивать политика большевиков по отношению к крестьянству), диктатура стала в полном смысле слова однопартийной, чисто большевистской.

Установление большевиками после получения ими осенью 1917 г. большинства сначала в крупнейших Советах рабочих и солдатских депутатов, а потом и в Совнаркоме было предопределено общим радикализмом их целей и методов деятельности. С самого начала своего существования большевики представляли собой организацию профессиональных революционеров, нацеленную на захват власти и установление «диктатуры пролетариата», которая должна будет обеспечить достижение главной цели – построение социалистического общества по рецептам Маркса и Энгельса. Ещё в 1906 году В.И. Ленин подчёркивал, что это будет именно диктатура – «неограниченная, опирающаяся не на законы, а на силу власть». На практике «диктатура пролетариата» обернулась диктатурой правящей от его имени партии.

Эта диктатура реализовывалась благодаря жёсткому контролю руководства большевистской/коммунистической партии (РСДРП(б), с марта 1918 г. – РКП(б), с декабря 1925 г. – ВКП(б), с октября 1952 г. – КПСС) за назначениями на все более или менее ответственные государственные должности. В результате все государственные органы, структуры советской власти лишь оформляли и проводили в жизнь решения «партверхушки».

Как логичное развитие этой диктатуры, установление к концу 1920-х годов режима личной власти (единовластия) И.В. Сталина стало возможным благодаря как выдающимся организаторским и волевым качествам Сталина, его незаурядному искусству политической борьбы, так и объективным задачам реализации конкретного политического курса.

Большим преимуществом Сталина в его борьбе за власть было то, будучи членом политбюро ЦК РКП(б)/ВКП(б), он с 1922 года занимал ещё и должность генерального секретаря ЦК РКП(б)/ВКП(б), т.е. обеспечивал связь Политбюро и ЦК с партийным аппаратом на местах. Эта должность позволяла ему влиять на подбор кадров партработников на местах, депутатов партийных съездов и конференций – словом, получать реальные рычаги власти. Это (а также вдохновлявшая многих коммунистов сталинская идея о возможности построения социализма в СССР своими силами, «в одной отдельно взятой стране», не дожидаясь мировой революции) позволили Сталину в течение 1923 – 1930 годов вытеснить из Политбюро ЦК партии всех, кроме верных сторонников его курса, не претендовавших на роль лидера страны. Из руководства страны были удалены такие видные большевики, как Л.Д. Троцкий, Г.Е. Зиновьев, Л.Б. Каменев, Н.И. Бухарин. В результате в 1930 году – после того, как членами Политбюро перестали быть его последние оппоненты, обвинённые в «правом уклоне» А.И. Рыков и М.П. Томский, – Сталин стал полным хозяином этого главного руководящего органа страны.

Однако среди партийно-государственных руководителей других уровней оставалось ещё немало противников сталинских методов построения социализма – и вообще лиц, для которых Сталин не являлся безусловным авторитетом. Между тем накануне войны, неизбежность которой была очевидной не только для Сталина, ему нужно было иметь надёжный тыл. Отсюда возникла идея проведения в стране кадровой чистки и, шире, устранения всех неблагонадёжных, всех потенциально опасных для сталинского курса людей – т.е. проведения политических репрессий.

Эти политические репрессии – орудием которых стали контролировавшиеся Сталиным органы госбезопасности во главе с Г.Г. Ягодой и Н.И. Ежовым – и были проведены в период с декабря 1934 (после убийства в Ленинграде С.М. Кирова) по ноябрь 1938 года (до прихода к руководству НКВД Л.П. Берии). Пиком репрессий стали 1937 – 1938 годы («ежовщина»), сопровождавшиеся громкими, известными каждому советскому человеку политическими процессами, подсудимыми на которых становились видные политические деятели (Бухарин, Рыков и др.) и военачальники (М.Н. Тухачевский, И.П. Уборевич и др.).

Репрессии принято называть массовыми, при этом количество их жертв исчислялось не десятками миллионов, как принято считать в публицистике, а сотнями тысяч. Согласно современным статистическим оценкам, за 1923-1953 годы было приговорено к высшей мере наказания 862 513 человек, из них в 1937 году – 353 074 и в 1938 – 328 618.

В результате репрессий прежнее поколение партийных и государственных руководителей было сменено новым – как правило, молодыми людьми, сформировавшимися как личности уже после 1917 г., людьми, для которых Сталин с самого начала являлся величайшим авторитетом. Соответственно, именно в 1938 г. режим личной власти Сталина смог окончательно сложиться.

Единовластие Сталина, с одной стороны, позволяло реализовать для решения стоявших перед страной задач тот огромный творческий и деловой потенциал, которым обладал этот государственный деятель, а с другой, делало непомерно высокой цену ошибок Сталина и сковывало инициативу руководителей всех уровней.

Однопартийная диктатура надолго пережила Сталина, скончавшегося в марте 1953 года, и была формально упразднена лишь в марте 1990 года с отменой 6-й статьи Конституции СССР 1977 года, упоминавшей о руководящей роли КПСС.

Литература

Источник

Два типа империй в период раннего Нового времени

В эпоху раннего Нового времени, когда в Западной Европе наметился переход к капиталистическому способу производства, а на Востоке и в России господствовал докапиталистический строй, условно называемый азиатским способом производства, собственно многокультурная и многоэтничная империя, а не национальное государство являла собой самый распространенный и привычный способ существования человеческих сообществ.

На рубеже XVII-XVIII вв. в мире насчитывалось немало империй и имперских государств, которые официально империями не назывались. Однако если мы применим к ним ряд ключевых и общепризнанных признаков империй, мы можем смело назвать их таковыми.

Перечислим эти признаки: наличие единого имперского центра в главе с монархом (необязательно императором) и лояльность ему, а не нации, или элите; наличие имперской идеологии (последняя может быть выражена в явной форме или скрытой; заключена в религиозную форму, или быть светской по содержанию); постоянное расширение территорий через войну и захваты; отсутствие унификации и однородности в управлении разнородными (в этнокультурном и религиозном плане) территориями; ассиметричность в правовом отношении отдельных территорий.

Последний признак обычно увязывают с традиционным делением на господствующую метрополию и эксплуатируемые колонии. Однако такое деление в классическом виде встречается в заморских империях европейских держав, а не в континентальных империях подобно Османской и Российской.

Итак, в мировом пространстве раннего Нового времени мы наблюдаем китайскую империю Цинов, клонящиеся к упадку империи Великих Моголов и Ирана династии Сефевидов, Османскую и Российские империи (зарождение последней не следует привязывать к эпохи Петра, а значительно раньше). Затем идет целый список европейских империй преимущественно морских(исключение составляют Австрийская империя Габсбургов), а именно: Голландская, Французская, Британская, Португальская и Испанская империи.

В последнем списке Голландская империя, или вернее государство имперского типа будет сильно отличаться от всех империй классического типа, по отсутствию ряда признаков. Напомним, что Голландия в XVII-XVIII вв. была республикой, не монархией. Здесь также не было четкого единого имперского центра, сложно было бы и определить имперскую идеологию.

В конце концов, именно купцы и капиталисты, представляющие собой больше интересы частных корпораций, а не государства являлись здесь проводниками и агентами имперских захватов. Однако наличие крупных заморских колоний с дифференциацией их управления все говорит о том, что и Голландию можно назвать империей, правда очень специфичной и только по некоторым признакам.

При ближайшем рассмотрении империи раннего Нового времени делятся на континентальные расположенные преимущественно в Азии (исключение составляет австрийская империя Габсбургов, которая была континентальной) морские, или модерные, расположенные в Европе. Категория модерна к таким империям прилагается далеко не ради модного описания социальной действительности. Империи модерна от древних империй отличались наличием бесправных туземных колоний, уровнем развития капиталистического рынка, современных технологиях и национализме-чувстве, объединяющем всех подданных/граждан метрополии независимо от их имущественного неравенства.

Собственно европейские империи эпохи раннего модерна, постепенно изживали свою имперскость в европейском центре-метрополии и создавали колониальные империи за пределами Европы. Это объяснялось тем, что в Европе под сенью династического абсолютизма формировалась идея нации-государства, где все граждане имеют одинаковые права и обязанности.

Идея народного суверенитета и равных прав для граждан единой нации, безусловно, подрывали имперское разнообразие и сословную иерархичность европейских государств. К тому же необычная пестрота европейских народов сосредоточенных на небольшой территории европейского полуострова при относительной военной и экономической силе их правителей и этнонациональной сплоченности обществ, не давали возможность завоевывать здесь большие пространства для организации империй.

Оставался один путь, используя военное и организационное превосходство завоевывать территории за морями там организовывать империи. Причем в отличие от азиатских государств и России (исключение составляет завоевание Сибири), европейские страны при завоевании заморских территорий активно использовали деловитость и административную энергию частных лиц: авантюристов, коммерсантов, религиозных миссионеров и простых граждан, порой бежавших от нужды из метрополии в колонии. Не силой государств, а силой частных коммерческих компаний создавались обширные колониальные владения Голландии, Великобритании.

Такой альянс (частно-государственный) оказывался чрезвычайно эффективным и в завоевании новых территорий в защите своих колоний от захватчиков и соперников. Европейские государства, такие как Голландия и Англия которые в большей степени, чем другие (особенно Португалия и Испания) использовали торгово-государственное партнерство в проведении колонизаторской политики, достигали и больших результатов.

Но главным преимуществом европейских колониальных империй по сравнению с континентальными и традиционными империями Востока было в постоянном совершенствовании их государственного аппарата и управления, системы образования и военного дела, на основе рациональных знаний, а не веру в традицию и религиозные культы. Вот почему их и следует называть империями модерна (по Д. Бурбанк, Ф. Купер).

Европейские колониальные империи существенно отличались также от всех неевропейских империй (Османской, Российской, империи Великих Моголов и т.д.), четким делением на метрополию и колонии. По отношении к последним и проживающим там туземцам, европейские колонисты вели себя далеко не «по-джентельменски», исходя из расово-культурных представлений о своем цивилизационном превосходстве над более отсталыми и покоренными народами.

Отсюда с самого начала в колониях выстраивалась практика сегрегации: отдельного проживания европейских колонистов и местного, туземного населения. По отношению к последним, европейцы вели себя более нетерпимо, чем это делали русские, или османские чиновники и колонисты. Смешанные браки и вовсе не допускались между расово и культурно неполноценными обществами: европейцами и туземцами. Разный правовой статус и разные права и обязанности между европейцами в метрополии и туземцами в их колониях, являлось визитной карточкой всех европейских колониальных империй. Во многом это подкреплялось своеобразной просветительско-цивилизаторской идеологией западноевропейцев, с явным расистским «душком». При которой Европа считала себя «единственной Цивилизацией», во всем противостоящей «варварским» и «недоразвитым» народам обеих Америк, Африки и Азии.

Своеобразие данного государства в отсутствии заморских колоний и морской торговли, по сравнению с Англией и Францией. А также в большой и пестрой мультикультурности европейских территорий, объединенных династическим единством Габсбургов. По словам белорусского историка Ярослава Шимова: «Габсбургам пришлось на протяжении очень долгого времени- с начала столетия вплоть до окончания Первой мировой войны- управлять конгломератом земель, населенных народами, принадлежащими к разным языковым группам- германской, романской, славянской, финно-угорской- и обладающими во многом несхожимыми культурами». Последнее делает империю Габсбургов очень похожей на империю Романовых.

Совсем по-другому, происходило формирование империй в Азии, России, Африки и доколумбовой Америки (империя инков). Здесь государств было «всем» и все контролировало, включая и частную торговлю. Коммерсант и купец, в отличие от обуржузившейся Европы, здесь занимал низшую социальную иерархию по сравнению с чиновником, военным и выступало скорее «дойной коровой», для последних. Именно милитаристское государство, с его аппаратом чиновников и армией (как это было в маньчжурском Китае при Цинах, османских султанах, российских царях и императорах), а не знать, частные лица, выступали главным и даже порой единственным субъектом в создании империй завоевании новых территорий. Этому способствовал и то обстоятельство, что в отличие от маленькой, сверхвооруженной милитаристской Европы, в Евразии были огромные территории с проживающими народами и племенами которые не успели создать сильные государства и поэтому могли послужить легкой добычей для «народов- империостроителей».

Поэтому в таком типе империй ведущая роль принадлежала не купцам и торговле, а государственному аппарату и армии, иногда духовенству, которые при общей неразвитости коммуникаций на огромных территориях империи помогали осуществлять контроль центра над окраинами и провинциями.

В континентальных империях Востока сохранялся вековой традиционный уклад жизни, религиозные верования и духовенство узаконивали имперский порядок власти, при этом крайне негативно относились к любым заимствованиям с европейского Запада. Изоляционистскую политику проводила не только имперско-сегунская Япония (из-за моноэтнического состава нельзя ее назвать империей), но и во многом Цинский Китай, особенно при императоре Цяньлуне. Зато Российская империя, начиная с первого императора Петра Великого, наоборот, в активной политике европеизации всех сторон жизни видела залог своего могущества и процветания.

Неевропейский, точнее евроазиатский тип империй как уже говорилось, характеризовался огромной ролью чиновников и армии, но в отсутствие на завоеванных провинциях большой массы колонистов, в империях такого типа проявляли большую терпимость к покоренным народам, особенно к их религиозным верованиям, традициям. Покоренную туземную знать, которая принимала господство империи, активно интегрировали в общеимперскую знать. Хотя не всегда на равных. Ярким примером может служить маньчжуро-китайская империя Цинов, где завоеватели маньчжуры отвели более подчиненную роль китайскому населению, хотя и инкорпорировали китайскую элиту в государственный аппарат, но строго на вторых и третьих ролях.

Но даже подобная практика интеграции покоренных народов в империи Цин, а тем более в культурно более терпимых империях Османской и Российской, было немыслимым в европейских колониальных империях, где представители туземной знати всегда считались людьми «низшего сорта» и поэтому не могли быть допущены в общеимперскую знать. Последнее было зарезервировано исключительно за представителями белого населения метрополии.

В евроазиатских империях все был наоборот, главное считалось лояльность и преданность к имперскому центру и в этом случае за туземной знатью могли ставить все их привилегии и льготы и даже дать возможность служить в самой столице империи. Таких примеров в истории Российской, Османской, Персидской и Могольской империй было немало.

Геополитика также играла ведущую роль в подъеме, могуществе и упадке империй как западноевропейских, так и евроазиатских. Войны между империями велись непрерывно, заставляя одних с боями отступать и терять территории, других овладевать новыми территориями, их осваивать. В XVIII веке, особенно Португальская, но также Испанская и даже буржуазная Нидерландская империи пребывали в состоянии упадка или неуклонного падения своего влияния и могущества. Весь XVIII век вели масштабную (на всех континентах) ожесточенную геополитическую дуэль: Французская и Британская империи. С 1763 г. чаша весов все больше склонялась в пользу более буржуазной Англии, чем сословно-династической Франции.

Для Российской империи XVIII век был самым «славным веком», когда русские войска вышли к берегам Балтики и Черного моря, дважды стояли в центральной Европе (во время Северной и Семилетней войн) и неоднократно разгромили в войнах еще могущественную Османскую империю. Для Османской империи XVIII столетие стало началом длительного упадка, сопровождавшееся рядом проигранных войн России, постоянными мятежами провинций. И все равно, это была тогда еще могущественная империя.

Чего не скажешь о шиитской Персии, которая после смерти шаха Надира (1747), пребывала в состоянии глубокого политического упадка, в которой феодально-клановые междоусобицы в течении нескольких десятков лет сотрясали страну. А вот империя Великих Моголов в XVIII веке и вовсе развалилась на части, что облегчило завоевание всего многокультурного Индостана англичанами. Зато для Цинской империи Китая XVIII век стал веком имперского могущества и расцвета и покорения целого ряда территорий (Джунгарии, Тибета, Восточного Туркестана).

И, тем не менее начало XIX века все евроазиатские континентальные империи, за исключением в военном и бюрократическом отношении модернизированной империи Романовых, вошли в состоянии структурного кризиса. Этот кризис облегчал колониальную экспансию против них модерных европейских держав Англии и Франции, которые продолжали расширять свои заморские империи за счет африканских и азиатских территорий. Причем все возрастающее колониальное давление со стороны буржуазных империй Запада еще больше усугубила кризис власти континентальных и традиционных империй Востока.

Автор: Бакланов В.И. Дата: 2013-12-10 Просмотров: 33887

Источник