Что такое политическая стратификация
Виды социальной стратификации
Что такое социальная стратификация
Социальная стратификация (также «СС» в этой статье) — разделение общества на страты, социальные слои. Дифференциация основана на неравенстве людей по уровню дохода, образования, престижа и власти.
Социальная стратификация является одним из основных понятий социологии и наиболее подробно и логично объясняет социальное расслоение, его признаки и критерии. СС подразумевает не просто различие между людьми (социальными позициями), а значительную разницу между средними показателями соседних слоев.
Самой простой и старой моделью дифференциации является дихотомическая. В таком случае в обществе существует только 2 слоя — элита и массы. Однако в наши дни социальные процессы гораздо сложнее, чем раньше, поэтому стратификационные модели многослойны, многомерны и вариативны. Помимо наличия не двух, а множества страт, существуют также различные оси, по которым отслеживается стратификация. Кроме того, в современном мире часто встречается сосуществование нескольких моделей СС в одном обществе или группе людей.
Осторожно! Если преподаватель обнаружит плагиат в работе, не избежать крупных проблем (вплоть до отчисления). Если нет возможности написать самому, закажите тут.
Наиболее схематичным разделением на слои населения можно считать такую цепочку: ЭЛИТА — КЛАСС ВЫШЕ СРЕДНЕГО — СРЕДНИЙ КЛАСС — ЛЮМПЕНЫ.
Основной массой населения в современном обществе является средний класс, руководит которым, как правило, класс выше среднего. Люмпены и элита — две крайности социальной стратификации, наиболее привилегированный и наибеднейший слои соответственно.
Существование социальной стратификации неразделимо с понятиями социальных конфликтов и мобильности, которые рождаются в связи с желанием позиций (людей) улучшить качество жизни и перейти из низших страт в более значимые.
Социальная мобильность — изменение человека или группы людей своего положения в социальной пирамиде, перемещение внутри слоев и между ними.
С помощью множества «социальных лифтов», то есть механизмов мобильности (образование, брак, приобретение собственности, профессиональное повышение, а в кризисные для общества периоды — война, революция, перевороты), люди передвигаются либо вертикально (из одной страты в другую), либо горизонтально (в пределах одного социального слоя).
Виды расслоения в обществе
Все критерии, по которым проходит социальное разделение, можно объединить в три группы:
Политическая стратификация
Разделение на группы, основывающееся на политическом статусе, уровне власти.
Где встречается?
Политическая стратификация существует в любом обществе, где процессами управления руководят конкретные люди, а не народ. Соответственно, такое расслоение в современном мире существует абсолютно во всех странах. Даже демократический строй в государстве не позволяет избежать расслоения, так как, несмотря на право голоса у масс, представители народа, занимающие разные по значимости политические должности, имеют гораздо больше льгот и привилегий.
Как контролируется?
Такой вид стратификации является достаточно устойчивым по некоторым причинам. Во-первых, политические институты создают крепкую защиту политическому неравенству, они обеспечивают контроль исполнения необходимых функций лицами, назначенными на устойчивые посты, которые также создают политические институты. Кроме того, у самого населения сложилось мнение о необходимости и целесообразности политического разделения, дабы сохранить порядок в системе.
Первая и вторая причины ведут к еще одной: позиции, находящиеся в более низких стратах, в процессе социализации примиряются и принимают как должное сложившийся политический строй. Таким образом, «низы» остаются «низами», а правящая элита стабильно держит позиции на вершине пищевой цепи.
За существование и стабильность всех этих процессов отвечают специальные социальные механизмы:
Среди кого выражается?
Говоря о политической стратификации, следует сразу подразумевать людей, имеющих власть, так как остальные остаются лишь массой, имеющей, по сути, равные права. А вот расслоение происходит уже среди должностных лиц, чей статус и уровень власти определяет позиции в конкретные страты.
Профессиональная стратификация
Разделение по уровню знаний, умений, навыков, по наличию образования и успешности исполняемой роли. Такой вид стратификации делится на межпрофессиональную и внутрипрофессиональную.
Межпрофессиональная стратификация
Таким образом, к наиболее «высоким» стратам относятся люди, деятельность которых связана с управленческими процессами. Их интеллектуальные способности гораздо выше, чем у позиций, занимающихся физическим трудом.
Исключением являются люди, занимающие ведущие должности в «неинтеллектуальных» профессиях, например, директор мусороперерабатывающего завода займет более высокое место в иерархии, чем рядовой управленец. Происходит наслоение низших и высших должностей в соседних стратах.
Внутрипрофессиональная стратификация
Позиции в каждом профессиональном слое делятся на три большие группы:
Представители этих трех групп являются владельцами (организация и контроль дела), управленцами и исполнителями соответственно.
Экономическая стратификация
Дифференциация, возникшая на основе различий в финансовой стабильности, уровне дохода, наличии или отсутствии недвижимости и ценностей.
Такой вид неравенства наиболее подвижный, так как на него влияют практически все социальные и политические процессы: экономические кризисы, войны, перевороты, реформы, взаимоотношения между странами и еще много-много всего. На фоне экономической стратификации возникает наибольшее количество конфликтов как внутри общества или группы, так и за их пределами, потому что разница между позициями слишком велика. Кроме того, представители низших страт ощущают экономическое неравенство гораздо острее, чем политическое или профессиональное.
Что такое «лестница финансовой свободы»?
Вертикальная мобильность в экономической стратификации намного активней, чем в других двух видах. Регулярное незначительное (в глобальном смысле) передвижение «вниз-вверх» позиций слишком заметно, чтобы делить всех людей на несколько больших групп, поэтому существует так называемая лестница, которая более точно и локально определяет финансовое состояние человека.
Лестница финансовой свободы (иначе лестница успеха, лестница доходов) имеет несколько основных ступеней:
Название каждой ступени говорит само за себя, однако у каждой есть четкие критерии, которые помогают определить, к какой конкретно группе принадлежит человек.
Финансовая опасность определяется постоянной нехваткой денег, наличием долгов. Переход на ступень выше сильно зависит от личностных качеств человека. Для того, чтобы создать финансовую безопасность, потребуется анализ собственных действий, экономное потребление, увеличение разницы между доходами и расходами и, прежде всего, пересмотр собственных убеждений и предрассудков. К сожалению, не всегда возможно перейти на вторую ступень самостоятельно, так как внешние экономические процессы и чрезвычайные ситуации замедляют развитие.
При финансовой безопасности у человека, как правило, есть сбережения на несколько месяцев, а доходы превышают расходы. Большинство населения находится как раз на этой ступени. Для того, чтобы перейти на следующую ступень, нужно увеличивать доходы (в том числе, искать дополнительные источники), досконально контролировать расходы и совершать первые инвестиции.
На ступени финансовой стабильности среднестатистический человек чувствует себя достаточно безопасно и уверенно, имея несколько источников дохода, сбережения примерно на 12 месяцев, разницу между доходами и расходами в 2 раза. Создание и увеличение пассивного дохода в бизнесе и инвестиция приведет к переходу на четвертую ступень лестницы — финансовую независимость.
Пассивный доход — получение прибыли с приложением минимума усилий (проценты на вклады, дивиденды, получение арендной платы и другое).
Финансовая независимость подразумевает жизнь на пассивный доход. На данной ступени человек становится абсолютно свободен от денег, но все еще может перейти на следующую, высшую ступень.
При финансовой свободе любой уровень расходов покрывается пассивным доходом. Достичь этого уровня возможно при расширении собственных границ, масштабировании бизнеса, верном анализе и прогнозировании деятельности.
Прогрессивная и регрессивная стратификация
Данные понятия — это классификация дифференциации по особенностям развития общества. В ходе закономерных последовательных или резких изменений одни слои видоизменяются, приспосабливаются, а другие вовсе исчезают. Прогрессивная стратификация продвигает низшие слои вверх по ступеням, а регрессивная наоборот — измельчает представителей высших страт.
Пример
В первой трети ХХ века в новообразовавшемся Советском Союзе произошла кардинальная смена стратификации. Ранее высшие слои (дворяне, помещики) стали гонимыми, потеряли все свои права и привилегии, а рабочий класс и интеллигенция стали «править страной». Таким образом, для ранее низших слоев произошли прогрессивные изменения, а для ранее высших — регрессивные.
Прогрессивную и регрессивную стратификацию часто принимают за разновидности неравенства, но это серьезная ошибка. В отличие от политической, профессиональной и экономической, они показывают развитие стратификации, а не классифицируют ее.
Политическая стратификация
Итак, как уже было отмечено, универсальность и постоянство политической стратификации вовсе не означает, что она везде и всегда была идентичной. Сейчас же следует обсудить следующие проблемы: а) изменяется ли профиль и высота политической стратификации от группы к группе, от одного периода времени к другому; б) существуют ли установленные пределы этих колебаний; в) периодичность колебаний; г) существует ли вечно постоянное направление этих изменений. Раскрывая все эти вопросы, мы должны быть крайне осторожны, чтобы не подпасть под обаяние велеречивого красноречия. Проблема очень сложна. И должно приближаться к ней постепенно, шаг за шагом.
1. Изменения верхней части политической стратификации
Упростим ситуацию: возьмем для начала только верхнюю часть политической пирамиды, состоящую из свободных членов общества. Оставим на некоторое время без внимания все те слои, которые находятся ниже этого уровня (слуги, рабы, крепостные и т. п.). Одновременно не будем рассматривать кем? как? на какой период? по каким причинам? занимаются различные слои политической пирамиды. Сейчас предметом нашего интереса являются высота и профиль политического здания, населенного свободными членами общества: существует ли в его изменениях постоянная тенденция к «выравниванию» (то есть к уменьшению высоты и рельефности пирамиды) или в направлении к «повышению».
У первобытных племен и на ранних ступенях развития цивилизации политическая стратификация была незначительной и незаметной. Несколько лидеров, слой влиятельных старейшин — и, пожалуй, все, что, располагалось над слоем всего остального свободного населения. Политическая форма такого социального организма чем-то, только отдаленно, напоминала покатую и низкую пирамиду. Она скорее приближалась к прямоугольному параллелепипеду с еле выступающим возвышением сверху. С развитием и ростом общественных отношений, в процессе унификации первоначально независимых племен, в процессе естественного демографического роста населения политическая стратификация усиливалась, а число различных рангов скорее увеличивалось, чем уменьшалось. Политический конус начинал расти, но никак не выравниваться. Четыре основных ранга полуцивильных обществ на Сэндвичевых островах и шесть классов среди новозеландцев могут проиллюстрировать этот первоначальный рост стратификации. То же можно сказать и о самых ранних ступенях развития современных европейских народов, о древнегреческом и римском обществах. Не обращая внимание на дальнейшую политическую эволюцию всех этих обществ, очевидным кажется, что никогда их политическая иерархия не станет такой же плоской, какой она была на ранних стадиях развития цивилизации. Если дело обстоит именно так, то было бы невозможным признать, что в истории политической стратификации существует постоянная тенденция к политическому «выравниванию».
Второй аргумент сводится к тому, что, возьмем ли мы историю Древнего Египта, Греции, Рима, Китая или современных европейских обществ, она не показывает, что с течением времени пирамида политической иерархии становится ниже, а политический конус — более плоским. В истории Рима периода республики мы видим вместо нескольких рангов архаической поры высочайшую пирамиду из разных рангов и титулов, накладывающихся друг на друга даже по степени привилегированности. В наше время наблюдается нечто похожее. Специалисты по конституционному праву, кстати, достаточно верно отмечают, что политических прав у президента США явно больше, чем у европейского конституционного монарха. Исполнение приказов, которые отдают высокие официальные лица своим подчиненным, генералы — низшим военным рангам, столь же категорично и обязательно, как и в любой недемократической стране. Соблюдение приказов офицера высшего звания в американской армии так же обязательно, как и в любой другой армии. Есть отличия в методах рекрута, которые мы обсудим в дальнейшем, но это ни в коем случае не означает, что политическое здание современных демократий плоское или менее стратифицированное, чем политическое здание многих недемократических стран. Таким образом, что касается политической иерархии среди граждан, то я не вижу какой-либо тенденции в политической эволюции к понижению или уплощению конуса. Несмотря на различные методы пополнения членами высших слоев в современных демократиях, политический конус сейчас такой же высокий и стратифицированный, как и в любое другое время в историческом прошлом, и конечно же он выше, чем во многих менее развитых обществах. Хоть я и настойчиво подчеркиваю эту мысль, тем не менее мне не хотелось бы, чтобы меня поняли превратно, будто бы я утверждаю существование обратной постоянной тенденции к повышению политической иерархии. Это никаким образом и ничем не подтверждается. Все, что мы видим вновь, — это «беспорядочные», ненаправленные, «слепые» колебания, не ведущие ни к постоянному усилению, ни к ослаблению политической стратификации.
2. Изменения политической стратификации внутри целостной политической организации
Предыдущее обсуждение касалось только верхней части политических организаций. Но вполне очевидно, что во всех обществах существует слой ниже этого уровня, то есть слой всех остальных граждан. И даже среди самих граждан юридически и фактически существуют разные страты меняющихся степеней, привилегий и ответственности. Сейчас нам придется вернуться к анализу вертикальной диспозиции и профиля целостной политической организации снизу доверху.
Гипотеза исчезновения политического неравенства и политической стратификации. Преобладающее мнение специалистов заключается в признании постоянной тенденции к исчезновению политического неравенства. Согласно этому представлению, с течением времени политический конус уплощается, а ряд его слов и вовсе исчезает. Так как противоположная тенденция сегодня практически никем серьезно не поддерживается, мы поэтому можем сконцентрировать наше внимание на этом мнении, типичном для политической мысли XVIII–XX веков. При первом приближении гипотеза кажется неоспоримой. Действительно, рабство и крепостное право, иерархия каст и многочисленных феодальных социальных рангов — все это практически исчезло в нынешнем цивилизованном обществе. Основной лозунг современности: «Люди рождены и живут с равными правами» (Французская «Декларация прав человека и гражданина» 1791 года); или в другой редакции: «Мы признаем очевидным, что все люди сотворены равными и наделены создателем базовыми неотъемлемыми правами, среди которых право на жизнь, свободу и право на счастье» (Американская «Декларация независимости» 1776 года).
В течение последних столетий мы наблюдаем большую волну демократизаций, распространяющуюся по всем континентам. Равенство фактически устанавливается до введения закона о равенстве, избирательное право постепенно становится всеобщим, ниспровергаются монархии, уничтожаются юридические классовые барьеры и отличия.
Однако более близкое изучение проблемы, особенно если оно основывается не на «речевых реакциях», а на действительных фактах и реальном поведении людей, придает ситуации большую сомнительность. Прежде всего допустим, что волна «выравнивания» в XIX–XX веках была действительно такой, какой она изображается. Не исключено, что это было всего лишь временным явлением, частью цикла, который будет вытеснен противоположной волной! Касательно этого В. Брайс недвусмысленно утверждал:
Существуют и другие более веские причины для того, чтобы усомниться в правильности этой гипотезы. Они могут быть совершенно ясными, но для этого следует отбросить всю эту «высокопарную фразеологию», очень часто искажающую действительность. На самом деле эта фразеология с соответствующей ей идеологией равенства, народного правления, социализма, демократии, коммунизма, всеобщего избирательного права, политического и экономического права не новы и известны давно, по крайней мере за многие столетия до Рождества Христова[342]. Достоверны только реальная ситуация и реальное поведение людей. Взглянем на проблему с этой точки зрения.
Среди 400 миллионов населения Индии рабство в виде низших каст все еще существует, несмотря на то что в истории этого народа было немало возможностей, дабы проявить «освобождающую тенденцию». Более того, социальная дистанция от самого низкого слоя империи до полноправных граждан Британии отнюдь не короче, чем от рабов до граждан Рима. Социальная дистанция от коренного жителя Конго до рабочего Бельгии, от аборигена нидерландских, французских, португальских колоний до статуса гражданина этих стран едва ли меньше, чем социальная дистанция от слуги до его хозяина в отдаленном прошлом. Рабство означает полное подчинение одного индивида другому, который обладает правом распоряжаться жизнью или смертью своего раба. В этом смысле рабство продолжает существовать во многих странах. Одним из источников рабства было совершение преступления. И эта категория рабов еще существует в лице преступников, чье поведение полностью контролируется другими, кого в некоторых случаях могут подвергнуть экзекуции, и с кем фактически обращаются как с рабами; преступник подчас вынужден заниматься изнурительным трудом и практически не распоряжается самим собой. Заключенных в тюрьмах можно не называть рабами, но суть явления от этого не изменится.
Другим источником рабства в прошлом была война. Приводит ли опыт мировой войны к убеждению, что времена изменились? Напротив, обращение с военнопленными было столь же плохим, как и обращение в прошлом с рабами. Более того, буквально на наших глазах группа «искателей приключений» поработила и лишила собственности миллионы людей России в период с 1918 по 1920 год. Они уничтожили сотни тысяч людей, замучили других и навязали миллионам обязательный тяжелый труд, который не легче труда рабов в Египте во время возведения пирамид. Короче говоря, они лишили население России всех прав и свобод и создали в течение четырех лет настоящее государственное рабство в его наихудшей форме. Это положение в смягченном виде сохраняется и даже приветствуется многими «независимыми мыслителями» современности.
Высшие классы. Обратимся к противоположным, верхним слоям политических организаций. Подобно детям, мы хвалимся тем, что деспотизм и самодержавные монархии ликвидированы, что избирательное право стало всеобщим, что аристократии больше не существует, что социальная дистанция от низших слоев до высших значительно уменьшилась. Некоторые «социальные мыслители» сформулировали ряд закономерностей, «исторических тенденций», такие, как законы исторического перехода 1) от монархии к республике, 2) от самодержавия к демократии, 3) от правления меньшинства к правлению большинства, 4) от политического неравенства к равенству и т. п. Верно ли все это? Подтверждается ли все это историческими фактами? Хотелось бы, чтобы все это было правдой, но, к сожалению, наше желание не подкреплено фактами. Позвольте мне кратко остановиться на основных категориях подобных «упрямых» фактов, которые противятся тому пути, о котором мы мечтаем.
Примечания в таблице:
4 *Приблизительно (прим. авт.).
5 *Население в возрасте старше 25 лет (прим. авт.).
6 *Женщины не принимали участия в выборах (прим. авт.).
7 * Население в возрасте старше 21 года взято на 1921 год (прим. авт.).
К этому следует добавить, что во французских колониях процент неголосующих, которые имеют право, пусть даже и формальное, колеблется от 72,74 % до 40,09 %; в Египте этот процент и того больше — около 98 %. Эти цифры во многих отношениях поучительны. Они показывают, что даже в самых развитых демократиях, если исключить белых граждан и все остальное коренное население колоний, процент граждан, полноправно принимающих участие в парламентских выборах, в среднем не превышает 50 % от общего числа граждан в возрасте от 20 лет и старше. Если к этому добавить, что из числа голосующих часть вынуждена голосовать, как ей приказано «боссами» или теми, кто покупает их голоса, то становится ясным, что правительство и вводимые им законы не есть результат единодушного желания всех избирателей, а обычно, особенно в Европе, результат воли только незначительной группы из числа депутатов, имеющих относительное большинство среди других парламентских фракций и партий и которые поэтому представляют только один сектор населения благодаря искусным махинациям и разнообразным ухищренным способам «боссов», комитетов и подкомитетов, что в конечном итоге дает возможность меньшинству одержать победу над большинством. Поэтому никакое всеобщее избирательное право и никакие другие «демократические уловки» нельзя принять за правление большинства.
На основе вышеприведенных данных правильно сделать следующее заключение: наличие исторической тенденции от правления меньшинства к правлению большинства весьма спорно. Брайс был прав, говоря, «как мало на самом деле людей, которые управляют миром!» [360]
III. Политическая стратификация современных политических организаций не меньше, чем она была в прошлом. Вышеприведенное отступление от основной темы сделано как раз для того, чтобы развеять миф, мешающий правильному видению реальной ситуации в области политической стратификации. Суть вопроса: как бы ни была измерена социальная дистанция, доходом ли, уровнем жизни, психологическим или культурным критерием, единомыслием, образом жизни, юридическими или фактическими привилегиями, реальным политическим влиянием или чем-то другим, будет ли эта дистанция между высшими и низшими слоями первобытного или римского общества больше, чем социальная дистанция между высшими и низшими стартами Британской империи? Дадим наш предварительный ответ: в одинаковой степени он будет и положительным, и отрицательным. Во всех указанных отношениях английский пэр или вице-король Индии не ближе к шудре или африканскому негру, чем римский патриций к рабу. Это значит, что политический конус современной Британской империи ничуть не ниже и не менее стратифицированный, чем конус многих древних и средневековых политических организаций. Выравнивание британского общества, которое происходило в последние несколько столетий, компенсируется возвышением за счет приобретенных колоний и колониальных низших страт. То же можно сказать и о Франции, Нидерландах и других европейских странах, которые имеют колонии. Раз дело обстоит так, то тенденция, которую мы обсуждаем, становится весьма спорной. Если к этому добавить утверждение, что первобытные группы были менее стратифицированными, чем современные европейские политические организации, то наличие этой тенденции становится еще более спорным. Более того, принимая во внимание, что в других частях света (в Индии, неколониальной Африке, Китае и среди коренных жителей Монголии, Маньчжурии, Тибета, среди аборигенов Австралии и многих островов Океании) политическая стратификация такая же, какой она была многие века назад, то по сравнению с этими инертными слоями европейкое население оказывается в абсолютном меньшинстве. Среди европейских стран, например в России, политическая стратификация скорее усилилась за последние несколько лет, а потому есть все основания оспаривать существование постоянной тенденции к выравниванию политической стратификации.
3. Флуктуации политической стратификации
4. Связь флуктуации политической стратификации с колебаниями размеров и однородности политической организации