Что такое внутренняя эмиграция почему ученые уходят работать в другие сферы экономики
Внутренняя эмиграция отечественной науки
Почему российских ученых вынуждают думать и публиковаться на английском языке?
Есть ли право на свой язык у российской науки, или нашим ученым пора полностью переходить на язык международного общения — английский? Такой вопрос большинству гуманитариев кажется абсурдным, словесники, писатели и люди русской культуры тоже понимают, что тонкости чувств и развитие понятий могут быть выражены и переданы лучше всего на родном языке, который корнями своими связан с процессом творческого мышления. Однако в среде людей, занятых модными сейчас направлениями — молекулярной биологией, биоинформатикой и биоинженерией, такой вопрос стоит остро. Может быть, потому, что в середине ХХ века наметилось значительное отставание развития отечественной генетики из-за вмешательства идеологии в науку.
Российская генетика и молекулярная биология получила «родовую травму»: основные достижения науки в середине ХХ века были получены на Западе. Первые генные инженеры тоже появились там — и отечественным ученым приходилось переводить с английского протоколы генетических опытов. Но зачем переводить? Давайте сразу учить английский, думать на английском и публиковаться в международных журналах… Так до сих пор считают многие (в том числе и чиновники из Министерства науки, которые разрабатывают критерии оценки научных трудов, используя зарубежные наукометрические показатели). Однако в среде биофизиков МГУ этот образ мыслей вызвал сопротивление: нам нельзя терять язык русской науки, провозгласила президент ассоциации «Женщины в науке и образовании», профессор Галина Ризниченко — и выступила с инициативой проведения семинара «Русский научный язык» в рамках ежегодной конференции «Математика, компьютер, образование». С просьбой организовать такой семинар она обратилась ко мне, так как я не только работаю в области биофизики, но и пишу работы гуманитарного профиля, порой выступаю с докладами в Институте Языкознания РАН — и знаком с лингвистами.
Мы получили горячий отклик от Натальи Владимировны Уфимцевой и коллектива психолингвистов, которые и стали основным научным костяком нашего семинара. Кроме лингвистов и биофизиков, в семинаре по моей просьбе приняли участие писатели и переводчики, журналисты и творческие люди из разных областей знания, чтобы при помощи «мозгового штурма» рассмотреть проблемы бытования русского языка в науке в самом широком контексте. Год назад такой семинар прошёл первый раз в Дубне, и результаты его были опубликованы здесь. Однако за прошедший год ситуация не улучшилась — наоборот, положение дел усугубилось. Мы столкнулись с тем, что даже известные ученые-физики не понимают, что переход научного образования на английский чреват катастрофой для отечественной науки (не будем уже говорить о том, что это попахивает колонизацией). Совсем недавно мне пришлось писать рекомендацию для абитуриента в Сколково на английском языке…
Сергей Шаргунов: бульдозеры больше не угрожают исторической застройке Боровска
Даром, значит, Ломоносов создавал язык российской науки? Были времена, когда академики говорили по-немецки — их в России мало кто понимал, русские люди не шли в науку, пока им тот же Ломоносов и не подал пример, не стал читать первые публичные лекции на русском языке. О бедственном положении с русским языком и русскоязычными журналами Галина Ризниченко писала ещё здесь. К обсуждению темы подключились писатель Елена Черникова, доктора наук Ирина Владимировна Шапошникова из Новосибирска, Марина Юрьевна Сидорова из Москвы и другие учёные и литераторы — и в результате совместных усилий родилось письмо в защиту русского языка науке, которое было озвучено и принято большинством голосов на конференции.
Открытое письмо
Участники XXVI Международной конференции «Математика. Компьютер. Образование» (Пущино, 28 января — 2 февраля 2019 г.) выражают свою глубокую озабоченность ситуацией с русским языком, сложившейся в нашей научно-образовательной среде.
Текущая языковая политика — политика англизации нашего образования и науки, культивирующая отчуждение от общегосударственного языка российской культуры, привела к снижению функционального статуса русского языка в России. Это недопустимо, поскольку русский язык является мощным фактором консолидации российского общества и формирования гражданской идентичности, а его развитие — условие интеллектуального, культурного, общественно-политического прогресса страны. Русский язык — естественная, доставшаяся нам в наследство от предков основа сосуществования народов РФ и сотрудничества между ними, основа развития многонациональной отечественной культуры, науки и образования. Пренебрежение этим наследием ведет к деградации социальных механизмов межпоколенной передачи опыта и знаний. В связи с этим укрепление позиций русского языка должно стать стратегическим приоритетом государственной политики Российской Федерации.
Не менее серьезные проблемы мы видим и в области регулирования и оценки результатов эффективности научной деятельности. Научным учреждениям и вузам навязана система, построенная на основе наукометрических показателей, учитывающих прежде всего публикации на английском языке в высокорейтинговых зарубежных научных изданиях. Она заставляет отечественного ученого в первую очередь знакомить со своими достижениями геополитических конкурентов России за счет её же интеллектуальных ресурсов. Стратегические интересы нашей страны требуют создания отечественной системы оценки качества труда ученого самим научным сообществом, а не индексированием и рейтингами, а также разработки системы мер по поддержке и развитию научной, информационной и издательской деятельности, обеспечивающей доступ к научной информации на общегосударственном языке Российской Федерации.
В связи с вышесказанным, мы выносим следующие рекомендации.
Для представителей властей:
1) обеспечить государственную поддержку русскоязычных научных журналов, в том числе содействовать их вхождению в мировые рейтинги (на выполнение данной задачи направлена программа развития российских журналов (развитиежурналов.рф), однако специальные журналы, существование которых крайне важно для ученых, оказываются за рамками данной программы);
2) стимулировать научных сотрудников печатать статьи в русскоязычных журналах (чтобы это входило в обязанности руководства организациями, в которых они работают);
3) создать государственную систему перевода русскоязычных научных публикаций на английский язык и другие мировые языки, что позволит, с одной стороны, сохранить публикационную активность тех российских ученых, которые предпочитают работать на государственном языке своей страны, с другой — обеспечить доступ к их трудам для мирового научного сообщества
4) стимулировать издательские программы по переводу на русский язык лучших учебных пособий для высшей школы, соответствующих современному уровню развития науки;
5) обеспечить финансовую поддержку свободного доступа к полнотекстовым версиям российских журналов в сети Интернет;
6) сделать условием выполнения государственных грантов публикацию, по крайней мере, одной научной статьи на русском языке.
Вымывание русского как одного из языков науки во многом обусловлено малым количеством научных и просветительских материалов на русском языке. Это вынуждает интересующихся переходить на английский, а русские материалы — даже если они есть — игнорировать по причине низкого их качества. Чтобы исправить положение, научным учреждениям и вузам следует стимулировать и поощрять
1) присутствие ученых в социальных сетях, как разработанных для самих ученых, так и менее специализированных, с целью представления своих работ как коллегам, так и широкой публике на русском языке;
2) ведение учёными блогов (как текстовых, так и видео), посвящённых их работе и/или кругу научных интересов;
3) публикацию научных обзоров на русском языке, что позволит обеспечить доступ к научной проблеме и ее сути более широкой аудитории и поможет русскоязычным журналам повышать свои импакт-факторы;
4) использование молодыми учёными — студентами и аспирантами — для поиска информации не только англоязычных журналов, но и отечественных;
5) создание просветительских материалов на русском языке, направленных на все слои населения. Такими материалами могут быть
— книги и статьи о явлениях окружающего нас мира, объясняемых без сложной терминологии, но и без примитивизации сути явления (как, например, известные книги «Занимательная физика» и «Занимательная математика», выпущенные во второй половине прошлого века);
— обучающие тексты или видеоролики, посвящённые развитию какого-либо инженерного навыка;
— серии образовательных лекций, адаптированные для широкой публики.
Издателям и редакторам научных журналов мы рекомендуем:
1) обеспечить наличие бесплатной полной электронной версии журнала на русском языке в сети Интернет;
2) печатать больше обзорных статей по актуальным проблемам современной науки;
3) представлять свои журналы на специализированных конференциях, предлагать научным сотрудникам публикацию докладов.
Что дает «постмайданной» Украине разрыв Договора о ликвидации РСМД?
Научным организациям и вузам мы рекомендуем изменить систему влияния опубликованных работ на рейтинг, оплату труда и продление контракта учёного. А именно:
1) учитывать публикацию статей о негативных результатах исследования и о повторении исследования, выполненного другими учёными, наравне с публикацией результатов новых успешных исследований, при условии, что работа выполнена тщательно и корректно. Это позволит преодолеть наблюдающийся сейчас в мировой науке «кризис воспроизводимости» и одновременно с тем устранит стимул публиковать результаты, подогнанные под заранее заданный ответ, что зачастую вызывается зависимостью оплаты труда учёного от характера и результатов его исследований, а не от тщательности их проведения;
2) учитывать публикации не только в журналах с наиболее высоким рейтингом, а во всех рецензируемых. Таким образом, у учёных будет меньше конкуренции за место в журнале, а сами журналы с менее высоким рейтингом начнут получать статьи надлежащего качества, что приведёт к повышению их рейтингов;
3) учитывать публикации не только в «бумажных» журналах, но и на электронных ресурсах, особенно в источниках, следующих концепции «открытой науки», то есть подразумевающих выкладывание самих данных исследований, а не только их анализа исследователем, а также на электронных ресурсах, требующих соблюдения научного метода в научной деятельности (в частности, требующих заявления проверяемого тезиса до начала исследований, а не после, что протоколируется самими сайтами);
4) учитывать публикации в авторитетных сборниках научных трудов, признанных академическим сообществом, в том числе ежегодниках престижных конференций и юбилейных сборниках, наравне с публикациями в изданиях, имеющих статус журналов;
5) использовать в качестве основных критериев для оценки изданий, в которых публикуются результаты научных работ, качество статей, авторитет среди профессионалов, надежность издателя и состава редколлегии и наличие рецензирования, а не национальную принадлежность, язык и рейтинг издания.
Мы убеждены, что реализация предлагаемых рекомендаций и широкое обсуждение поставленных проблем в научном сообществе с целью выработки дополнительных мер, направленных на повышение статуса русского научного языка и изменение системы оценки научного вклада ученых, будут способствовать повышению продуктивности российских учёных и укреплению их позиций на мировой арене, привлечению в науку молодых кадров, повышению авторитета науки в обществе, снятию социальной напряженности в академической среде и в целом прогрессу российской науки и образования.
Хаз барагаз. Краткий курс внутренней эмиграции
В моей френдленте истерика: каждый день кто-то пишет о том, что пора валить. Кто-то не хочет находиться в одной стране с Дмитрием Киселевым, который превращает здравый смысл в радиоактивный пепел. Кто-то надеется убежать подальше от нравственной нагайки, кто-то боится присоединения Крыма. О том, как эмигрировать и не облажаться, кажется, написали уже почти все модные журналы. И даже Google Direct настойчиво предлагает помощь в экстренном переезде и оформлении визы в Великобританию за три дня. И все чаще звучит словосочетание «внутренняя эмиграция»
Поделиться:
Какое письмо «деятелей культуры» подписывать — в поддержку действий Путина или наоборот? Далеко не все могут и хотят совершать политический камин-аут, да и уезжать тоже не собираются. Кажется, единственный способ сохранить свою внутреннюю свободу — это уйти глубоко в себя. Если вы так считаете, то этот краткий курс внутренней эмиграции — для вас.
Де Жироден и щеголи эпохи Империи
Внутренняя эмиграция существует столько же, сколько и власть. Но сам термин в 1838 году впервые предложила французская писательница Дельфина де Жироден. Она употребила словосочетание «внутренняя эмиграция», описывая события Июльской монархии, и применила его к легитимистам, которые сохранили верность ушедшим Бурбонам. Они отказывались от участия в придворной жизни и, по мнению де Жироден, прозябали в тщетности и попросту уходили от реальности:
«Бал Мюзара можно уже назвать старинной забавой, она освящена временем и сделалась привычной. Молодые люди хорошего рода, наследники самых знатных родов являются туда, чтобы растратить хотя бы часть той силы, которая по причине их внутренней эмиграции и политических предрассудков остается совершенно невостребованной; они танцуют, галопируют, вальсируют исступленно, страстно, так, как сражались бы, веди Франция войну, как любили бы, сохрани Франция в своем сердце хоть каплю поэзии. Они не ездят на балы во дворец; как можно! Ведь там они рискуют встретить своего нотариуса и своего банкира; зато они ездят к Мюзару; там они наверняка встретят своего камердинера и своего кучера — но это пустяки! Танцевать в обществе этих людей — не значит себя компрометировать. Дух партий изобрел тысячи неслыханных аргументов, причудливых отговорок, в которых мы, к счастью, ровно ничего не смыслим; согласно новым понятиям о политической щепетильности, служить своей стране в качестве офицера, дипломата или чиновника — значит предать веру отцов и честь собственного рода; зато дни напролет курить, играть и пить до умопомрачения, рвать шпорами канапе танцовщицы, злословить с нею насчет женщин из высшего общества, которым хватает ума над вами смеяться и которые предпочитают вам старых щеголей эпохи Империи; хладнокровно изрыгать самые грубые проклятия; одним словом, не служить ни науке, ни любви, ни славе — это называется сберегать свои убеждения, хранить верность правому делу, наконец, исполнять все, чего требуют ваше звание и ваше имя».
Герцен и царство мглы
Через двадцать лет примерно о том же явлении размышлял Александр Герцен. Не выдержав «царства мглы» и «мучений с платком во рту», он эмигрировал и написал книгу «С того берега». Там можно встретить следующее рассуждение о «внутреннем отъезде»:
«Мысль сосредоточиться в себе, оторвать пуповину, связующую нас с родиной, с современностью, проповедуется давно, но плохо осуществляется; она является у людей после всякой неудачи, после каждой утраченной веры, на ней опирались мистики и масоны, философы и иллюминаты; все они указывали на внутренний отъезд — никто не уехал. Руссо?— и тот отворачивался от мира; страстно любя его, он отрывался от него — потому что не мог быть без него. Ученики его продолжали его жизнь в Конвенте, боролись, страдали, казнили других, снесли свою голову на плаху, но не ушли ни вон из Франции, ни вон из кипевшей деятельности».
Томас Манн и злая Германия
Особой популярностью внутренняя эмиграция пользовалась в нацистской Германии. Многие путают внутреннюю эмиграцию и диссидентство. Между этими понятиями есть существенная разница: диссидент активно и открыто заявлял о своем несогласии с режимом, внутренний эмигрант же помалкивал — его протест не выходил за пределы кухни. Эту ситуацию в 1933 году описал Франк Тисс в переписке с министром пропаганды Германии. Тисс не был согласен с происходящим в стране, но не уехал из нее. О том же писал и Клаус Манн в романе «Вулкан». У него Третий рейх — это «внутреннее», но внекультурное пространство, земля, населенная «чудовищами». Нахождение в этом аду сродни эмиграции.
Однако отец Клауса Манна, нобелевский лауреат и просто великий писатель Томас Манн ставит такую позицию под вопрос. По его мнению, нельзя, будучи немцем, отделить от себя темное нацистское прошлое, тем более если ты безбедно пережил его и бок о бок стоял с нацистами, хоть и не зиговал им в ответ:
«Нет двух Германий, доброй и злой… Злая Германия — это и есть добрая, пошедшая по ложному пути, попавшая в беду, погрязшая в преступлениях и стоящая теперь перед катастрофой. Вот почему для человека, родившегося немцем, невозможно начисто отречься от злой Германии, отягощенной исторической виной, и заявить: “Я — добрая, благородная, справедливая Германия; смотрите, на мне белоснежное платье. А злую я отдаю вам на растерзание”».
Троцкий и трусы
Природу советских внутренних эмигрантов желчно описывал Лев Троцкий в работе «Литература и революция». Он прошелся по многим неугодным авторам и пренебрежительно навешивал ярлык «внутренний эмигрант» на многих их них. «Трусость перед жизнью и трусость перед смертью» — так описывал ушедших в глубь себя авторов Троцкий.
Зиновьев и диссиденты
Знаменитый российский логик и писатель Александр Зиновьев не любил, когда его называли диссидентом. Однако действовал в соответствии с представлениями о советских бунтарях. После того как он опубликовал на Западе свой первый серьезный ненаучный труд, он, как сам утверждает, оказался в вынужденной внутренней эмиграции. Только она оказалась не метафорой, а реальной изоляцией:
«Я с семьей оказался выброшенным из моей привычной среды обитания и оказался в положении внутреннего эмигранта, но не в смысле моего внутреннего (идейного, морального, психологического) состояния, а буквально был выброшен из общества, но удержан внутри страны. […] Мои бывшие друзья, с некоторыми из которых я дружил по несколько десятков лет (с некоторыми — еще с довоенных лет), перебегали на другую сторону улицы при виде меня или моей жены».
Зиновьев вспоминает о приставленных к нему агентах КГБ, странных звонках и небольшом кружке инакомыслия, который начал формироваться вокруг него. В итоге советская власть механически поменяла статус внутреннего эмигранта: Зиновьева просто выслали из страны.
Померанц и мелкие пакости
Выдающийся русский философ Григорий Померанц не употреблял термин «внутренняя эмиграция». Но в «Записках гадкого утенка» он описывает прямые ее последствия:
«Допустим, вы хотите быть учителем, врачом, артистом. Для этого вы должны лгать, сдавая экзамены по некоторым специально придуманным предметам. Потом — лгать на собраниях. Или по крайней мере молчать, когда хочется возразить. Эти привычки легко становятся натурой. Учитель, врач, режиссер начинает помалкивать и подвирать не только в отношениях с большим начальством, но и с малым, способным на малые пакости. И в конце концов, ничего не остается не только от гражданской этики, но и от врачебной, и от всякой».
Еще одно последствие внутренней эмиграции описывает Елена Иванова:
«Проблема внутренней эмиграции имеет не только историческое значение и смысл, она актуальна и сегодня. Людям, единожды ушедшим в это состояние, трудно из него выходить, даже когда внешняя ситуация меняется. Оно становится привычным, как «вторая кожа». Сформировалось специфическое сознание, тип поведения, взгляд на мир. И если в ситуации большей свободы это состояние как бы «дремлет» и находится в латентной фазе, то при тоталитаризации государства оно актуализируется и проявляется более явственно…»
Пелевин и хаз барагаз
Закончить этот небольшой экскурс во внутреннюю эмиграцию хочется цитатой Виктора Пелевина. В романе «Чапаев и Пустота» он рассказывает об одной румынской идиоме — «хаз барагаз», которая, пожалуй, наилучшим образом характеризует предмет нашего поверхностного изучения:
«[…]в румынском языке есть похожая идиома — «хаз барагаз» или что-то в этом роде. Не помню точно, как звучит. Означают эти слова буквально «подземный смех». Дело в том, что в средние века на Румынию часто нападали всякие кочевники, и поэтому их крестьяне строили огромные землянки, целые подземные дома, куда сгоняли свой скот, как только на горизонте поднималось облако пыли. Сами они прятались там же, а поскольку эти землянки были прекрасно замаскированы, кочевники ничего не могли найти. Крестьяне, натурально, вели себя под землей очень тихо, и только иногда, когда их уж совсем переполняла радость от того, что они так ловко всех обманули, они, зажимая рот рукой, тихо-тихо хохотали. Так вот, тайная свобода, сказал этот румын, — это когда ты сидишь между вонючих козлов и баранов и, тыча пальцем вверх, тихо-тихо хихикаешь. Знаете, Котовский, это было настолько точное описание ситуации, что я в тот же вечер перестал быть русским интеллигентом. Хохотать под землей — это не для меня. Свобода не бывает тайной».
Почему наши учёные уезжают на Запад
Безмозглая Россия
С начала 90-х годов из России уехали около 150 тыс. научных сотрудников и преподавателей вузов. В целом за 20 лет страну покинули порядка 70–80% ведущих математиков и 50% ведущих физиков-теоретиков. Почему это происходит, как к этому относиться и почему положить конец такой «утечке мозгов» вряд ли удастся, «Нашей Версии» рассказал физик Юрий Григ, в течение многих лет живущий и работающий в Германии.
–Юрий, так всё же почему российские учёные покидают страну?
– Это очень простой вопрос. Учёные покидают Россию ровно по тем же причинам, почему их коллеги из Индии, Малайзии, Пакистана и т.д. покидают свои страны. Потому что условия для работы и жизни в государствах Запада сейчас лучше. Впрочем, учёные постоянно перемещаются и между вполне благополучными странами. Трудовая миграция – вполне естественное сегодня явление для Европы, в котором там не видят большой угрозы.
– Но ведь нация теряет свои лучшие умы – как же можно относиться к этому равнодушно?
– В истории было разное. К примеру, сегодня учёные уезжают из России, а 300 лет назад всё было наоборот. Вспомните, как Пётр I заманивал к себе итальянских архитекторов, голландских кораблестроителей и немецких инженеров. Вся соль ситуации в том, что достижения разума имеют свойство обобществляться с течением времени, становясь достоянием всего человечества. Это и есть основное заблуждение тех, кто придумывает нелепые термины, говоря о «российской науке». Наука не имеет национальности – национализировать совершённые открытия так же невозможно, как присоединить к своей территории Туманность Андромеды.
Вот итальянцы называют своего соотечественника Растрелли, построившего Зимний дворец и прожившего почти всю жизнь в России, «итальянским архитектором, натурализовавшимся в России». И не считают, что его папаша Бартоломео – предатель, рванувший вместе с семьёй в Россию за колбасой. Наоборот, эти люди в глазах итальянцев – распространители итальянской культуры по планете.
Почему не сработало Сколково
– В каких странах оседают российские учёные?
– В США, Германии, Италии, Франции, Швейцарии… В Израиле ни один коллектив, занятый научно-техническими проектами, не обходится без «бывших» русских. А некоторые живущие там утверждают, что русская иммиграция неизмеримо подняла уровень науки и техники в Израиле. То есть наши – везде. Это тот случай, когда можно произнести слово «наши» с гордостью.
Уже сложилась целая плеяда учёных с мировым именем – выходцев из России. К таким можно отнести самого цитируемого в мире биолога Евгения Кунина, Артёма Оганова, придумавшего алгоритм предсказания структуры кристаллов по химической формуле, а также Станислава Смирнова – лауреата премии Филдса, профессора Женевского университета. Ещё есть Максим Концевич – математик, работает в Париже. Вообще, математика в России, как и шахматы, традиционно на высоте – с 1990-го каждый год, кроме прошлого, в числе лауреатов «Филдса» наши. А это, между прочим, математический «Нобель».
– Вот оно, подтверждение высокого качества советского образования и научной школы.
– В чём сильны русские профессионалы, так это в математике. У наших солидная теоретическая подготовка, но когда дело доходит до практического применения, то мы не «тянем». Есть, кстати, ещё одна присущая россиянам особенность, которая мешает адаптироваться за рубежом. Западным гражданам, извините, «по барабану», кто вы и откуда – лишь бы человек был хороший. Мы же всегда мучаемся вопросом: как к нам относятся в общем? Не лично, а в целом к русским? Не иначе как сказываются долгие годы жизни в обществе, где примат личности был практически сведён к нулю. Хотя свои особенности есть у представителей всех наций.
Власти Австрии снимут ограничения на авиасообщение с Россией, это стало ответом на такое же решение со стороны Москвы. Это заявление сделал глава МИД Австрии Михаэль Линхарт.
– Силиконовая долина в США. Там тоже много наших?
– Позвольте слегка поправить – по-русски правильно говорить «Кремниевая долина», потому что Силиконовая долина – это другое место в США, где производят имплантаты для увеличения груди. Возвращаясь же к существу вопроса, надо сказать, что Кремниевая долина – это общемировое явление. Количество рабочих мест там по разным источникам – от 200 до 400 тысяч. Из них треть – IT-профессионалы. Про русских там, кстати, ходит множество легенд, которые, по распространённому мнению, придумывают сами же русские. Вплоть до того, что вся IT-промышленность была создана только благодаря русским. Наших там где-то 3–5%. На первом же месте индусы, которые составляют примерно половину всех работающих в долине. Урождённых же американцев не больше 20%. Это опять-таки к вопросу об утечке умов и национальности науки. Дело в том, что прагматичные американцы, да и вообще Запад, относятся к науке и образованию как к отрасли экономики. Причём как к системообразующей отрасли. Если своих ресурсов в какой-то момент не хватает, то их можно купить. Ведь интеллект – это тоже ресурс. Его можно привлечь, создав соответствующие условия, как это делал когда-то Пётр I. Для этого нужно создать цеха со всей необходимой инфраструктурой, где эти «станки»-учёные смогут максимально эффективно работать. Вот это и есть Кремниевая долина и другие национальные научные центры мира.
– В России аналогом Кремниевой долины призвано было стать Сколково. Деньги в него вбухали огромные, но отдачи пока почему-то нет. Почему?
– Потому что создать такой центр непросто. Для этого нужно иметь высокоразвитую экономику в целом. Но и это не гарантия. Смотрите, что случилось со Сколковом – проект провалился. Недостаточно пригласить из-за рубежа специалистов и положить им высокую зарплату, для того чтобы получить научный или технический результат, сопоставимый по качеству с аналогичным продуктом стран с высокоразвитыми экономиками. Необходимо создать полноценную инфраструктуру. А её не купишь, её надо развивать и поддерживать самим. И ещё – развивая проект, подобный Кремниевой долине, нужно быть готовым к тому, что 7 из 10 стартапов закончатся неудачей, более того, нужно дать второй шанс и финансирование даже неудачникам, потому что они уже чему-то научились. Так происходило в Кремниевой долине. В Сколкове не так. Загвоздка в том, что построить всё это в одной отдельно взятой замкнутой системе – это такая же утопия, как и построение счастливого будущего в одной отдельно взятой стране.
– Так что же, утечка мозгов из России будет продолжаться?
– Так ведь учёные – это живые люди со всеми их потребностями – не только материальными, но и, выражаясь высокопарно, духовными. Под ними имеются в виду возможность создавать научный продукт и пользоваться плодами своего творчества, не поступаясь никакими свободами. Правда жизни состоит в том, что в наш век реализация прав на выбор жилья, работы, свободу перемещения и на другие свободы в большой степени зависит от материального положения. Увы, для большинства из учёной братии эти свободы пока недостижимы.
Хотя есть хорошая новость: все не уедут в любом случае. Дело в том, что для многих препятствием служит слабое знание языка. К тому же для того, чтобы уехать, нужны кураж, смелость, готовность начать с нуля, тогда как большинство людей боятся резких перемен. То есть немалая часть всё равно останется.
Опаснее другое направление «утечки умов» – оно, на мой взгляд, самое массовое. Это уход способных людей в отрасли, где их интеллектуальный потенциал не может быть реализован полностью – в рутинную офисную работу. В России это связано с существенным падением популярности, да и престижа научного труда, что, в свою очередь, объясняется существенно более низким уровнем дохода в этой области по сравнению с вышеназванными. Конечно, умы остаются в стране, но для науки они, увы, потеряны.
– Как остановить процесс «утечки умов»?
– А не надо ничего останавливать. Бессмысленно даже пытаться. Конечно, можно запретить выезд, но люди не животные, их поголовье запретом на вывоз не восстановишь. Так что подобная мера не приведёт к желаемому результату, как это было когда-то в СССР. Помните – сталинские «шарашки», закрытые НИИ? Учёные всё равно будут стремиться к лучшим условиям. Потому те, кто может, будут перемещаться. Такой обмен, поверьте, даже необходим – в той же степени, в какой необходимо перекрёстное опыление, чтобы растение не вырождалось. Сегодня невозможно представить ни одного значительного научного исследования, в котором не участвовали бы учёные из десятков стран.
Впрочем, один из высокопоставленных руководителей науки сказал по поводу «утечки умов»: «Осень – листья облетают. Ничего – новые вырастут». С первой частью его «афоризма» трудно не согласиться – у нас наступила осень, впереди долгая зима.
Павел ФРОЛКО, аспирант МГТУ им. Н.Э. Баумана:
– Нет сомнений, что на Западе приезжим учёным предлагают широкие возможности, полную свободу в направлении исследовательской деятель-ности вкупе с решением финансовых и бытовых вопросов. Однако, учитывая тот факт, что сотрудник всё-таки «чужой», в частности, родом из России, то максимум, что его ждёт в США, это, например, должность заведующего лабораторией. Кроме того, придётся пройти обязательную проверку спецслужб. На мой взгляд, логично, что все руководящие посты следует отводить «своим». Никто не позволит принимать решения потенциально ненадёжному человеку. На Родине же при желании специалист имеет возможность реализовать себя в качестве управленца, подняться по карьерной лестнице, о чём нельзя и мечтать за рубежом.